– Я разрешаю, капитан. Я очень хорошо знаю, кто здесь командует нами. Сообщите мне, пожалуйста, ваше имя.

– Семиери Табито.

– А первый из серых сегодня тоже был Самиери?

– Да, Ябу-сан. Он мой двоюродный брат.

– Когда все приготовите, капитан Семиери, пожалуйста, соберите всех офицеров на совещание.

– Конечно, капитан. С разрешения госпожи Тода.

Оба самурая оглянулись: во двор крепости, хромая и опираясь на трость, входила очень старая, седая дама-самурай – она направлялась прямо к Киротсубо. Служанка несла зонтик, закрывая ее от солнца.

– Ах, Киритсубо-сан, – заговорила она льстиво, – я Маэдо Эцу, мать господина Маэды, я разделаю взгляды госпожи Тода. С ее разрешения, не окажут ли мне честь подождать ее?

– Прошу вас, садитесь, мы вам рады, – откликнулась Кири. Служанка принесла еще подушку и помогла старой даме устроиться поудобнее.

– Ах, так лучше, намного лучше… Госпожа Эцу старалась не застонать от боли. – Суставы у меня болят, с каждым днем – все больше… О, вот так лучше… Благодарю вас.

– Вам не хотелось бы зеленого чая?

– Сначала чая, потом саке, Киритсубо-сан, много-много саке. После таких усилий необходимо освежиться.

Из толпы, покидающей двор, отделились женщины-самураи и через ряды серых прошли в затененное место, спасаясь от солнца. Кто-то из них заколебался, кто-то передумал, но вскоре на веранде оказались уже четырнадцать дам, две принесли с собой детей.

– Простите, я Ачико, жена Кийямы Нагамассы, и тоже хочу уехать домой, – стесняясь, обратилась к Кири молодая женщина, держа за руку маленького сына. – Мне нужно вернуться домой, к мужу. Могу я попросить разрешения подождать с вами?

– Но господин Кийяма будет очень недоволен, госпожа, если вы останетесь.

– О, извините, Киритсубо-сан, но дедушка вряд ли узнает. Я всего-навсего жена младшего внука. Я уверена, что он не обратит внимания, а я несколько месяцев не видела мужа и мне все равно, что он скажет. С нашей госпожой все в порядке?

– Все в полном порядке. Ачико-сан, – ответствовала старая госпожа Эцу, твердо захватывая роль главы компании. – Конечно, мы с радостью примем вас, дитя мое. Проходите, садитесь вот здесь, рядом со мной. Как зовут вашего мальчика? Какой прекрасный ребенок!

Все дамы хором с ней согласились. Тут раздался жалобный голос мальчика лет четырех:

– По-жалуй-ста… я тоже плекласный лебенок… Все дружно засмеялись, и всем стало легче.

– Ты и правда прекрасный мальчик! – согласилась госпожа Эцу и снова засмеялась. Кири вытерла слезы.

– Ну, вот так-то лучше, а то я стала уж слишком серьезной. Ах, милые дамы, я так польщена, что мне позволили приветствовать вас от имени госпожи Тода. Вы, наверное, проголодались… Вы правы, госпожа Эцу, – сегодня такой день, что просто нельзя не освежиться. – Она отправила служанок за едой и напитками, познакомила тех, кто еще не был знаком, похвалив у кого кимоно, у кого зонтик с красивым рисунком… Вскоре женщины, отдохнувшие и оживленные, болтали как стайка попугаев…

– Ну, кто может понять женщин? – поразился Самиери.

– Да уж! – согласился Ябу.

– Только что они были напуганы и все в слезах и вот… Когда я увидел, как госпожа Марико подняла меч Ёсинаки, я подумал, что умру от гордости за нее.

– Да. Жаль, что последний серый был так ловок. Мне хотелось бы посмотреть, как она его убьет. Менее ловких она уже убивала.

Самиери поскреб бороду, – пот, подсыхая, раздражал кожу на лице.

– Что бы вы сделали на его месте?

– Я бы убил ее, а потом принял командование над коричневыми. Слишком много крови пролито. Это все, что можно было сделать, не перебив всех серых на стене.

– Иногда убивать – хорошо. Очень хорошо! Иной раз это совсем особенное ощущение – намного острее, чем наслаждаться с женщиной…

Оттуда, где собрались дамы, донесся взрыв смеха: это дети в своих развевающихся ярко-красных кимоно, стали важно вышагивать взад-вперед между мамами.

– Славно, что здесь опять появились дети. Я рад бы снова оказаться в Эдо…

– Да-а… – Ябу задумчиво смотрел на женщин.

– Я думаю о том же самом, – спокойно сказал Самиери.

– И что вы решили?

– Ответ может быть только один: если Ишидо позволит нам уйти – прекрасно. Если же сеппуку госпожи Марико окажется бесполезным – тогда… тогда мы поможем этим дамам отправиться в Пустоту и начнем сражение. Они не захотят жить.

Ябу заметил:

– Ну, кто-нибудь захочет…

– Мы решим это позднее, Ябу-сан. Для нашего господина лучше, если они все совершат здесь сеппуку. Вместе с детьми.

– Да, конечно.

– Потом все мужчины выйдут на стены, на рассвете мы откроем ворота и будем сражаться до полудня, а те, что останутся в живых, вернутся обратно и устроят пожар в этой части замка. Если я останусь в живых, сочту за честь принять ваши услуги помощника при совершении сеппуку.

– Можете на меня рассчитывать.

Самиери ухмыльнулся:

– Это всхолыхнет всю страну… Все это сражение, сеппуку… Распространится как пожар, захватит всю империю… Вы думаете, это отложит приезд Возвышенного? У нашего господина именно такой план?

– Не знаю… Самиери-сан, я на несколько минут пойду к себе. Если госпожа вернется, сразу же пошлите за мной.

Ябу направился к Блэксорну, который, задумавшись, сидел на ступеньках главной лестницы.

– Анджин-сан, – многозначительно зашептал он, – у меня, кажется, появился план… Тайный… Понимаете?

Колокола отбили очередной час. Все в крепости внимательно прислушивались к бою часов: начинался час обезьяны – шесть ударов после полудня, три часа. Многие поворачивались к солнцу и, не отдавая себе в том отчета, проверяли по нему время.

– Да, я понял ваши слова. А какой план?

– Поговорим позднее… Будьте где-нибудь поблизости… Ни с кем не разговаривайте… Понятно?

– Да-да.

Ябу с десятью коричневыми направился к воротам. К ним тут же подошли двенадцать серых, и все зашагали вниз по переулку. Серые остановились, не заходя в ворота. Ябу сделал коричневым знак ждать его в саду и один вошел в здание.

– Это невозможно, господин генерал, – убеждала Ошиба. – Вы не можете допустить, чтобы дама с таким положением совершила сеппуку. Простите, но вы попали в западню.

– И я так считаю, – заявил Кийяма.

– Прошу прощения, госпожа, но что бы я ни сказал и ни сделал, – это для нее значит не более, чем отбросы последнего эта, – отпарировал Ишидо. – По крайней мере Торанага так решил.

– Конечно, его воля стоит за поведением Марико. – Пока Кийяма говорил, Ошиба пыталась прийти в себя от грубости Ишидо. – Извините, но он снова вас переиграл! И все-таки вы не можете позволить ей совершить сеппуку!

– Почему?

– Простите, пожалуйста, господин генерал, но мы должны говорить потише, – напомнила Ошиба: они ждали в просторной комнате на втором этаже главной башни замка. Тяжко болела госпожа Ёдоко, они