Диана замолчала, увидев, что король дал знак начать бой, и стала наблюдать, как противники двинулись навстречу друг другу, оглашая тихую долину воинственными криками.

На двадцать минут поле превратилось в сплошное мелькание копий, все слышали лишь ржание вздыбленных лошадей. Выбитые из седла старались сразу вскочить на ноги, но некоторые падали, чтобы никогда больше не подняться.

Диана с юных лет жила среди воинов Высокогорья, но она с изумлением наблюдала за тем, как хладнокровно и решительно бьется золотой рыцарь. Ни один из его противников не смог совладать с ним. При этом лицо его было совершенно спокойным: ни тени гнева, мстительности, даже удовлетворения.

Когда все было кончено, лишь два воина остались в седле. Оба из клана Мак-Кендриков. И одним из них был золотой рыцарь. Оруженосцы бросились на поле битвы, чтобы помочь тем, кто еще оставался в живых.

Торн направил лошадь к своему товарищу, который медленно сползал в седле.

– Энгус! Ты ранен? – спросил он.

– Пустяки. Царапина на плече. – Рыцарь выпрямился и улыбнулся: – Не волнуйся за меня.

Торн нахмурился, не обращая внимания на его бодрый тон. Энгус Мак-Кендрик, его троюродный брат, славился среди воинов Высокогорья. Закаленный в битвах, тридцатилетний Энгус был, конечно, не из тех, кто жалуется из-за пустячной раны, Но на этот раз рана была серьезной: кровь текла неостановимо.

Перекинувшись с Энгусом еще несколькими словами, Торнтон направил лошадь к тому месту, где сидел король.

– Сэр Торнтон, – обратился король к стоящему перед ним воину, – вы честно выиграли эту битву. Мы объявляем свою волю: животные, ставшие предметом спора, принадлежат клану Мак-Кендриков.

Торн наклонил голову в ответ на изъявление королевской воли. Хотя манеры его были безупречны, он относился к королю с явным презрением. Алчность Джеймса погубит их всех. Она уже привела к тому, что среди придворных росло тайное недовольство, и некоторые даже намекали на то, что пора свергнуть. Джеймса и сделать королем его сына. Торн знал, что если это случится, он будет воевать на стороне юного принца Джеми.

А он стоял в это время за спиной отца и тоже поздравлял Торна с победой. Рыцарь учтиво наклонил голову в ответ. Торн повернулся, чтобы почтительно приветствовать королеву, и в это мгновение увидел стоявшую рядом с ней высокую, тоненькую девушку. Его поразили ее глаза. Окаймленные густыми черными ресницами одного цвета с волосами, они были прозрачно-серыми, с оттенком испуга.

Цыганские глаза, подумал он про себя, лишь теперь осознав, что она смотрит прямо на него. Он не знал причины этого странного выражения ее глаз, но такого он не видел еще никогда в жизни. Она смотрела не дружелюбно, но и не враждебно. Но в ее взгляде определенно не было того привычного ему восхищения, с которым всегда смотрели на него женщины, в ответ на что он вежливо улыбался и отворачивался. На этот раз Торн не мог отвести взгляд, даже если бы и хотел: его словно приворожили.

– Сэр Торнтон!

Торн очнулся и вновь взглянул на короля.

– Придворный лекарь осмотрит раны вашего товарища, если вы поможете ему добраться до Холируда.

– Да, – быстро ответил Торн, осознав свою бестактность. – Благодарю вас, ваше величество.

Король наклонил голову, прощаясь, затем поднялся и покинул поле битвы.

Вскоре королевский двор не спеша направился обратно в Эдинбург. Медленным шагом проезжая на лошади по Хай-стрит, Диана едва замечала многочисленные магазинчики, выстроившиеся вдоль булыжной мостовой, толпы собравшихся горожан, торговцев и ремесленников, приветственными криками встречавших королевское знамя.

Подняв голову, она увидела возвышающуюся на холме над долиной, в которой раскинулся город, громаду каменного замка Эдинбург. Там находилась королевская резиденция Холируд.

Кортеж взбирался все выше по единственной в городе улице, ведущей ко дворцу, и тут Диана с удивлением заметила, что ее догоняет принц Джеми.

– Мне сказали, что вы скоро покидаете нас, леди Диана, – сказал он.

– Через две недели, ваше высочество, – ответила она, – как только мой брат приедет за мной, чтобы сопроводить домой в Сиден.

– Я с прискорбием узнал, что граф Сиденский нездоров.

– Да. По всей видимости, отец мой тяжело заболел, – ее голос был печален.

– Нам будет не хватать вас здесь, при дворе, – Джеми улыбнулся. – Не все фрейлины моей матушки столь же очаровательны, как вы.

Диана с улыбкой посмотрела на юного принца. В этом тринадцатилетнем мальчике уже было мягкое обаяние, унаследованное им от Стюартов, которого так не хватало его суровому отцу.

Хотя Диане было приятно внимание принца, она не приняла его слов всерьез. Всем было известно, что, несмотря на свой юный возраст, Джеми успешно приударяет за всеми девушками.

– Ну, по крайней мере вы будете сегодня вечером на празднике, – сказал принц. – Обещайте мне, что первый танец вы танцуете со мной.

– С удовольствием, ваше высочество.

Они въехали на двор замка, и Джеми пустил лошадь вперед.

Диана с помощью стремянного слезла с лошади, и в этот момент почувствовала, что за ней наблюдают. Девушка обернулась и увидела сэра Торнтона Мак-Кендрика, пристально смотревшего на нее. Она наградила его ответным взглядом, в который постаралась вложить максимум высокомерия.