— Подождите! — взмолился Ламорак. — Я не сын ему, я отрекаюсь от него! Я прошу вас — отпустите меня и я убью его, чтобы смыть позор с моего имени! — в срывающемся голосе юноши не было неискренности, лишь мольба.

Но в глазах многих рыцарей появилось недоверие — не хочет ли юный обманщик улизнуть под крылышко отца, подальше от грозных клинков возмездия? Не дрожит ли он за свою жизнь?

— Если ты убьешь отца, — медленно произнес сэр Отлак, — то и сам не проживешь дольше минуты.

— Пусть! — чуть не со слезами сказал Ламорак. — Но и с позором на сердце я жить не хочу!

Тяжело быть сыном предателя. Невыносимо.

Ему хотели возразить, но всех опередил юный верховный король Этвард. Он поднял руку и сказал:

— Иди, Ламорак. Я верю тебе и помню о клятве у озера Трех Дев. Я не хочу потерять тебя, но на твоем месте я поступил бы так же.

— Спасибо, Эмрис, — сказал Ламорак.

Для него Эмрис остался Эмрисом — другом, который не подведет. Эмрис его понимает.

Никто не осмелился возразить верховному королю, хотя не все были согласны с его решением. Даже если Ламорак искренне хочет смыть позор кровью — удастся ли ему это?

Неожиданно к Ламораку сделал шаг барон Ансеис.

— Ламорак, пойдем я тебе что-то напоследок покажу. Я тебе не все позавчера рассказал.

Ламорак посмотрел на барона и без слов пошел за ним.

Рыцари тоже не стали спорить с французом.

Не все доверяли Ламораку, но никто после событий в столице не сомневался во французском бароне, владеющим магией. Те, кто не доверял юноше, решили, что барон хочет наложить заклятие, и если Ламорак обманет их, то умрет. Те, кто верили принцу Сегонтиумскому, подумали, что маг хочет с помощью чар уберечь его от клинков телохранителей Пенландриса.

Ламорак отправился вслед за Ансеисом.

Юноша подождал в коридоре. Барон вынес, что-то, аккуратно завернутое в темно-красную, словно окровавленную ткань, и протянул юноше.

— Держи, это пригодится тебе, — сказал барон.

Ламорак снял ткань и разглядел узкий, блестящий и необыкновенно острый трехгранный кинжал — таких прежде Ламорак не видел.

— Это тритский кинжал, — пояснил барон, — он закален в желчи бурого тибетского дракона и проткнет любую кольчугу, словно простую тряпку.

— Спасибо, — сказал Ламорак.

— Иди, король Пенландрис ждет тебя. А мне еще надо кое-что сделать.

Ламорак спрятал под одежду драгоценный подарок, проверил не стесняет ли клинок движений и пошел по коридору навстречу судьбе. Он думал об отце, о рыцарской чести и брате, который предпочел смерть бесчестию.

Солнце уже начало спускаться к горизонту.

Вокруг замка графа Маридунского огромным кольцом стояла армия неприятеля, не подходя ближе, чем могут долететь стрелы лучников или снаряды, пущенные с донжона камнеметной машиной.

Принц Вогон и его советники явно хотели устрашить осажденных многочисленностью своих войск. Весь день в лесу рубили деревья — наверное, чтобы завалить ров перед замком.

Увидев спускающегося сына — одного, без сопровождающих, Пенландрис удивленно и радостно улыбнулся. Не ожидал король Сегонтиумский, что все получится столь легко, что Отлак и Вольдемар уступят ему не торгуясь, не требуя показать принцессу.

— Отец! Как ты мог?! — спросил Ламорак приблизившись.

— Я тебе все объясню, сынок, — Пенландрис обнял подошедшего юношу.

Ламорак почувствовал, как под тканью одежды, под тонкой, но прочной кольчугой, бьется сердце отца.

Сердце предателя.

— В наших жилах течет и сакская кровь, — сказал Пенландрис. — И мы сделали правильный выбор. Пойдем, я познакомлю тебя с принцем Вогоном и благородным герцогом Иглангером, моими новыми друзьями и союзниками.

— Твои союзники теперь — варлаки! — обвиняюще воскликнул Ламорак, указывая на телохранителей Пенландриса.

— Не спеши судить, не узнав всех подробностей, сын. Поехали отсюда, пока Отлак не передумал и не засыпал нас стрелами.

— Но ты ведь обещал отдать им принцессу Рогнеду!

Пенландрис промолчал. Ступивший на скользкий путь предательства, свернуть не может.

Один из варлаков слез с лошади и подвел ее к Ламораку.

Пенландрис вскочил на своего коня.

— Поехали.

Ламорак сел на лошадь и в сопровождении варлаков они направились к шатру принца Вогона.

Ламорак смотрел в широкую спину отца.

Нет, не отец это — оборотень, злодей, принявший облик отца. И не имеет он больше права осквернять своим дыханием эту землю!

Ламорак тихонько вытащил клинок, подаренный Хамраем.

— Отец! — окликнул Ламорак, подъехав к нему ближе.

Пенландрис обернулся на голос сына и Ламорак, что есть силы, вонзил ему в грудь блеснувший в лучах солнца кинжал.

Заколдованная сталь легко прошла сквозь кольчугу и впилась в сердце короля.

Ламорак успел заметить лишь огромное удивление в серых глазах отца, тот что-то прохрипел и тяжело свалился с коня.

В эту минуту Ламорак думал о том, что со стены замка на него смотрят Эмрис и Уррий.

И в то же мгновение четыре коротких широких меча с двух сторон обрушились на Ламорака.

«Я смыл позор кровью!»— последнее, что подумал юный рыцарь.

— Проклятье! — воскликнул принц Вогон, чуть не застонав от досады и обиды. — Я же говорил Пенландрису, что напрасно он поехал разговаривать с этими трусливыми ублюдками. Нельзя ожидать от этих коварных бриттов рыцарской чести и благородства!

Принц стоял рядом с герцогом Иглангером возле шатра на возвышенности у самого леса. Замок и все окрестности прекрасно просматривались, но перед предводителями сакской армии в бронзовой раме на специальной подставке стояло магическое стекло — сквозь него все было во много раз увеличено. И в нем, в этом чудесном стеле принц прекрасно видел мертвое, примявшее высокую траву, лицо их союзника. Изо полуоткрытого рта короля Сегонтиумского текла тонкая алая струйка.

Принц был вне себя от ярости. В сердцах он стукнул по массивной раме магического стекла.

— Они заколдовали мальчишку! Наверняка этот француз заворожил принца! Какое вероломство!

От удара рама колыхнулась в подставке, изображение метнулось вверх и герцог увидел на стене замка смотрящих вниз рыцарей. Две фигуры привлекли его внимания — барона Ансеиса и стоящего рядом пожилого рыцаря.

Верховный координатор алголиан. Это серьезно. Очень серьезно.

Иглангер уже не был уверен в успехе похода. Он засомневался в собственных силах, а по опыту чародей знал, что сомнение равносильно поражению.

Он тут же постарался успокоить себя, что на их стороне, кроме численного превосходства армии, еще и союз с силами Зла.

Лучшие сакские рыцари и огромная армия не ведающих страха варлаков — вот его козыри и аргументы.

Замок считается неприступным? Пора доказать заносчивым бриттам, осмелившимся бросить вызов ему, герцогу Иглангеру, что когда-нибудь и самая неприступная крепость должна пасть!

Герцог твердой рукой взял раму волшебного стекла за специальную рукоять и повел магическим стеклом