Вот Гловер разрубил доски стола.

Вот сэр Отлак провозгласил тост за царя Ста Озер.

Уррий выпил вместе со всеми — не было рядом Лореллы, не для чего было стремится поскорее покинуть пиршественный стол. Оставалось одно — напиться и забыться.

Прошли двенадцать часов, которые были вырваны у Времени ценой невероятного напряжения душевных и физических сил. Ценой смерти епископа Гудра. Прошли…

А Уррий ничего за эти часы не добился… Лореллы нет больше с ним. Она на другой половине мира и он больше не увидит ее… Никогда.

Голова тяжелая, как каменный валун, сил нет держать ее. И перед глазами все плывет, кружится…

Жизнь кончилась, осталось лишь с честью погибнуть на поле брани, когда к замку подойдет враг.

Лишь Эмрис и Ламорак старались как-то ободрить Уррия. Остальным гостям до его переживаний и душевных мук не было никакого дела. Эмриса, и Ламорака терзали собственные невеселые мысли, но они пытались поддержать друга.

Герцог Вольдемар рассказывал о прошлой войне с варлаками, а поскольку хозяин замка не ушел, как в первый раз (о чем Вольдемар естественно не знал), то герцог несколько преувеличивал заслуги графа — совсем чуть-чуть, никто кроме самого графа этого вообще не заметил.

А граф подумал, что вот и забывать стал те события, вон Вольдемар говорит, то чего и не было.

Но что до войн прошедшего? Что от них осталось? Опыт и воспоминания. И гордость.

И все это придаст силы в войне нынешней.

Барон Ансеис отдыхал, силы вернулись к нему после битвы с туманной стеной времени. Слишком часто он в последние дни был близок к полному магическому истощению. Давно уже не занимался магией регулярно. Но и усилия потребовались немалые. И у Хамрая были все причины думать, что ему еще в ближайшие дни неоднократно придется магией воспользоваться. Это не пугало его.

В общем, все идет нормально, хотя его первоначальный план взять наследника Алвисида оруженосцем и отправится с ним путешествовать, рухнул. Хамрай особо и не рассчитывал, что план воплотится до деталей — когда имеешь дело с наследником Алвисида нельзя планировать ничего. Но все хорошо. Так или иначе наследника Алвисида он вместе с Фоором сумеет уберечь от любых опасностей.

Как он и говорил шаху, вопрос дней или месяцев — Уррий доберется до головы Алвисида в ирландском каталоге и начнет собирать поверженного бога. И не пройдет десятка лет (а Хамрай умеет ждать, он не торопится) и заклятие будет снято.

Заклятие!..

Барон посмотрел на Аннауру. Она улыбнулась ему и от этой улыбки перевернулось все внутри заматерелого, многоповидавшего чародея. Он уже давно забыл как щемит сердце от женских улыбок. А может и не знал никогда.

Вот где главная опасность. Он влюбился!

С этим надо что-то решать, а то дело может зайти слишком далеко. Мало того, что эта любовь бесплодна (не будет же Аннаура ждать, когда Уррий соберет Алвисида!), она может помешать Хамраю в выполнении его миссии.

И Хамрай понял: надо прекращать эту связь немедленно. Пока он не влюбился слишком сильно, пока еще он может изгнать любовь к этой отважной бриттской красавице из своего сердца.

Старый чародей решил направить любовь Аннауры на другого рыцаря. На кого бы…

Уррий плохо выглядит, он слишком расстроен потерей возлюбленной. Вот пусть Аннаура и утешит его.

Произнесенное молча заклинание на любовь, имена Аннауры и Уррия в этом заклинании, и сильный пронзительный взгляд с магическим зарядом.

Аннаура встала и, не взглянув на барона, пошла к Уррию.

— Можно с тобой посидеть, сэр Уррий? — спросила она.

Уррий взглянул на подошедшую красавицу и не нашел в себе силы ответить отказом.

Он кивнул.

Ламорак встал, Уррий и Эмрис посмотрели вопросительно на друга.

Принц Сегонтиумский натужно улыбнулся и глазами указал на освободившееся место рядом с французом. Барон Ансеис вызывал жгучее любопытство друзей, они были наслышаны о его подвигах в столице.

Аннаура завела непринужденную бессодержательную беседу с Уррием, пытаясь растормошить его. И ей это, конечно, удалось — невозможно же всю жизнь предаваться печали, вино и женское обаяние сделали свое дело.

Наследник Алвисида неподвластен никаким магическим чарам — Хамрай прекрасно знал об этом и не пытался воздействовать на Уррия. Но даже наследник Алвисида бессилен перед чарами женскими.

А Аннаура могла бы победить всех соперниц, если бы устраивались турниры по женским чарам. Если Аннаура хотела, она завораживала любого мужчину.

Да, она была на одиннадцать лет старше Уррия, но разве это имело значение?

Да, она была когда-то (боже, как давно это было!) возлюбленной отца Уррия.

Но кто Уррию скажет об этом?

Аннаура не могла бы сейчас объяснить никому, чем ей приглянулся этот мальчик, но безумное, непреодолимое желание кружило ей голову не меньше, чем Уррию туманило голову выпитое вино.

И первая красавица Британии решительно пошла в наступление:

— Говорят, сэр Уррий, у вас замечательная коллекция волшебных мечей?

— Лучший меч у Эмриса, Экскалибурн, — хмуро ответил юный рыцарь.

— Я его видела. Я хочу посмотреть твои мечи. Ты не откажешься показать мне их?

— Прямо сейчас? — удивился Уррий.

— Здесь слишком шумно, — томно ответила красавица. — Мне хочется немного побыть в тишине.

Уррий встал и подал ей руку.

— Хорошо, пойдемте.

Они прошли мимо стола, но тут сэр Отлак негромко окликнул:

— Уррий!

Уррий и Аннаура подошли к нему.

— Уррий хочет показать мне волшебный шар алголиан и свои чудесные мечи, — вместо Уррия, который не знал что сказать, ответила Аннаура. — Надеюсь, вы позволите?

— Как вам не стыдно? — вспыхнула праведным гневом графиня.

Сэр Отлак так взглянул на нее, что графиня тут же предпочла заняться тушеной уткой, а не запоздалым воспитанием сына.

Граф посмотрел на французского барона, который за короткое время стал ему близким другом.

Тот рассказывал что-то Ламораку и как раз в это момент кинул на Аннауру с Уррием равнодушный взгляд (как трудно далось Хамраю это равнодушие!).

Граф удивленно пожал плечами и сказал:

— Что ж, как вам будет угодно. Пусть Уррий покажет свое оружие. Ему есть чем гордиться.

Уррий и Аннаура ушли.

Царь Тютин нахмурил брови и одарил Журчиль и Соррель таким взглядом, что сердца их сжались от страха. Улететь в образе птицы подобно Лорелле на другую половину мира они вовсе не желали.

Уррий провел Аннауру в комнату, зажег факела и открыл сундук. Стал вынимать мечи один за другим. Любовно погладил чудесный шар, который вновь впал в глубокий сон. Достал ларец с посланцем Алвисида — показывать так все.

Аннауру мало интересовали сокровища Уррия, тело ее пылало внезапно нахлынувшей страстью к этому темноволосому красивому юноше. Она не могла терпеть больше ни минуты, она не понимала, что с ней происходит. Никогда прежде плотские желания не преобладали в ней над душевными порывами.

— Как здесь душно, — вздохнула она. — Уррий, ты не ослабишь мне шнуровку на платье?

Аннаура подставила ему спину.

Уррий подошел и принялся развязывать шелковые шнурки.

Она поймала его руку и резко повернулась. Глаза их встретились.