– Но не раньше, чем без пятнадцати четыре!
– А почему так строго?
– Дело в том, что в три двадцать прибудут другие клиенты.
– Юля, вы обещали придержать квартиру для меня!
– Я стараюсь! Но если вы появитесь раньше и встретитесь с ними, они поймут – объект пользуется успехом. Сработает стадный рефлекс, все захотят именно этот лакомый кусочек.
– Да… Кусочек, конечно, лакомый…
– Сплошное объедение! Поэтому и изворачиваюсь уже сутки, отбиваясь от претендентов. Хочу дать вам время подумать. Но некоторые товарищи чрезвычайно настойчивы.
– Я все поняла. Буду ровно в три сорок пять. Ни минутой раньше!
В три тридцать, судя по расписанию, будет поезд. Я основательно подготовилась: наглухо задраила окна в квартире и принялась ждать. Ровно в половине четвертого в двухстах метрах от дома пронесся компактный товарный состав. Вагонов семь, не больше.
А что? Все не так уж и страшно! Качественные окна отлично герметизировали квартиру, стук колес и подвывания локомотива едва улавливались. Елена Антоновна наверняка поставит себе пару кондиционеров – и связь с внешним миром будет благополучно утеряна. Правда, придется отменить чаепития на гигантском квадратном балконе. Вряд ли гул и стук колес поспособствуют вечерней медитации или беседе в приятной компании.
Впрочем, лично меня вид и звук пробегающих вагонов настраивает на лирический лад. Я люблю поезда. Если бы мне предложили эту квартиру – согласилась бы не раздумывая! И с огромным удовольствием тянула бы коктейль на балконе, поджидая очередной состав. Все равно что сидеть на веранде летнего кафе невдалеке от аэропорта, смотреть, задирая голову, на круглые бледные днища самолетов и думать о том, куда они летят – Нью-Йорк, Париж, Гонконг? Внутри – сотни людей, каждый со своими мыслями, идеями, заботами и радостями. У всех какая-то цель, и через два-три часа они будут за тысячи километров отсюда…
Правда, в поездах, проносящихся мимо элитного жилого комплекса, нет пассажиров. И до Гонконга они тоже вряд ли доберутся…
К чему эксперименты с задраиванием окон и проверкой уровня шума? Ответ ясен: Юлю замучила совесть. Совесть скалилась и мелко покусывала острыми зубками. Но уже была готова вцепиться по- настоящему, брызжа слюной и оглашая окрестности утробным рычанием.
Елена Антоновна сегодня прибыла не на молочно-сером «лексусе», а на «мазде». Автомобиль, обувь и аксессуары, несомненно, подбирались в тон – сапоги, перчатки, сумка, палантин Елены точно соответствовали оттенку «мазды». Совесть вяло тявкнула и затихла. И правильно! Между мной и Еленой Антоновной лежала бездонная пропасть классового неравенства. Почему я беспокоюсь о том, что шум пробегающих поездов расшатает ее нервную систему?
Елена попыталась одарить риелтора блоком дорогих сигарет.
– Не возьму, – покачала я головой и покраснела. Но не удержалась и ощупала жадным взглядом блестящий параллелепипед упаковки. Таких сигарет я в жизни не курила. Французские! Знаменитая марка… Ммм, наверное, вкусные и пьянящие, с ароматным дымом!
– Берите, берите, Юлечка!
– Нет, – твердо ответила я. – Не надо. Пойдемте еще раз посмотрим квартиру.
Мы вновь плутали по бескрайним просторам.
– Здесь я поставлю плетеную мебель, стол, – задумчиво произнесла Елена, выйдя на балкон. – Какой великолепный вид!
Да, великолепный. Лес окутан прозрачной весенней дымкой, то там, то тут вздымают в бледное небо суматошные стаи птиц, солнце отливает перламутром, как большая желтая пуговица. Необходимо смотаться отсюда, пока очередной состав не нарушит пасторальную идиллию…
– Балкон лучше застеклить и разбить здесь зимний сад, – компетентно посоветовала я. – Впрочем, вы, наверное, пригласите дизайнера. А вы обратили внимание на паркет?
Да, квартира, как в американских фильмах, продается с паркетом и встроенными шкафами.
– Хммм…
– Какой восхитительный медовый оттенок, правда?
– Вообще-то я собираюсь положить мербау.
– Что, простите?
– Хочу паркет из мербау. Придется поменять.
– А… – протянула я. – Ясно…
Куда нам, смертным, понять такое: мадам собирается содрать почти полторы сотни метров шикарного паркета и уложить новый – с загадочным названием. Впервые слышу.
– Елена Антоновна, и?..
– Пройдусь еще разок… Прекрасно… Значит, цену, вы говорите, снизить нельзя?
– Поймите, от меня это не зависит, – поклялась я и приложила руки к груди. – Хотите – организую встречу с директором? Но он непробиваем. Агентство берет за услуги стабильный процент. Не думаю, что для вас сделают скидку, – ведь на этот объект достаточно претендентов.
– Я бы, ввиду симпатии к вам, отказалась от комиссионных…
– Да что вы! – замахала руками Елена.
– …но, поверьте, во-первых, они ничтожны и не сделают погоды. А во-вторых, за эту квартиру я ничего не получу.
– Как это?
– Просто помогаю коллеге. У нее маленький ребенок, она взяла больничный. Вы представляете, как сейчас работодатели воспринимают больничный лист? Даже быки менее нервно реагируют на красный плащ тореадора. Так вот, если моя коллега не выполнит план, ее просто уволят. И куда она денется с двухлетней дочкой на руках? Я гарантирую: ее никуда не возьмут. Матери-одиночки на рынке труда не котируются.
– Да… – задумалась Елена Антоновна. – У меня крупная торговая фирма. И представьте, в штате нет ни одной матери-одиночки. И никого с хроническими заболеваниями. Отдаю предпочтение молодым, стрессоустойчивым кадрам. А вы, Юля, великодушны. Делаете чужую работу, чтобы спасти коллегу…
– Пожалуй, я согласна! – Елена повернулась ко мне с улыбкой. Она ждала ответной реакции – восторженной благодарности.
Я вымученно улыбнулась:
– Нужно внести задаток. Давайте поедем в агентство, оформим бумаги, выпьем шампанского.
– Юля, решено! Думаю, это удачная сделка. У меня чутье на подобные вещи.
– Иначе вы не стали бы тем, кем стали, – льстиво заметила я.
Надеюсь, прежде, чем сесть в «мазду», Елена не предложит выкурить по сигарете на свежем воздухе.
– Угощайтесь, Юля. Раз не хотите взять в качестве подарка, хотя бы попробуйте!
