Итак, я надела мини. Одолжила у Ириши юбку и блестящий топ. И пусть хоть одна сволочь заикнется о моей склонности к повторениям!
После наезда джипа в голове царил сумбур, а в груди витал страх. Зато с ногами – полный порядок. Не зря же семь лет занималась художественной гимнастикой. Обычно, когда я в мини, мужчинам трудно оторвать взгляд от моих ног. Наверное, на лицо и бюст им смотреть больно.
Аслан Кумраев поприветствовал издалека легким наклоном головы. Я-то думала, он бросится ко мне, сметая по пути расфуфыренных девиц. Наш фотограф Тим Тимыч (в его семье, как и в семье президента Буша, не подозревают о существовании в природе других имен) уже вовсю трудился: отщелкивал пленку, пил шампанское, сметал канапе и роллы и не забывал о дамах. Он тоже подмигнул мне издалека.
Аслан Кумраев произнес короткую речь во славу салонов «Таунхаус». Народ клубился вокруг накрытых столов. Диваны и кресла из новой коллекции стояли на подиумах. Мудрое решение – иначе кто-нибудь обязательно уселся бы и заляпал их вином и майонезом.
И тут появилась Ириша. Я позвала ее на презентацию, чтобы как-то разнообразить суровые будни матери-одиночки.
Подруга выглядела как обычно. Иными словами – изумительно. Открытые плечи пленяли совершенством форм, темные глаза мерцали, как ночное море, бликующее в свете луны. Никакой укладки – на работе она стягивает волосы в сердитый пучок, а сейчас, длинные и блестящие, они струятся по спине. Время от времени Ирина отводит от лица упавшие пряди. В ее жестах – неосознанная грация. Я не художник и не лесбиянка, но меня завораживают ее движения…
– Нюточка с няней?
Так как ребенок часто болеет, у Ирины припасена бабушка из соседнего дома для работы бебиситтером. Вот и сейчас ее услуги понадобились.
– Да. Но в десять я обязана вернуться. А ты в порядке?
– Вроде бы.
– Этот сумасшедший джип точно тебя не задел?
– Не задел.
– Юля! Ты обязана заявить в милицию! Тебя кто-то преследует!
– Но я уже вызывала милицию, – обиженно поджала я губы. – Истратила на ожидание семь часов. И каков результат? Меня едва не записали в секту сатанистов!
– Ну, не знаю… Но надо же что-то делать! Завтра тебе подложат бомбу к двери!
– Не добивай, прошу! – взмолилась я. – И так страшно!
– Но ты держись. Мы вместе!
Стоило Ире очутиться рядом, как тут же подоспел Тим Тимыч. Он начал выделывать кульбиты вокруг подруги, танцевать, ложиться на пол. Другие фотографы, мне кажется, работают в менее ажиотажной манере.
– Посмотрите сюда! Чудесно! Отлично! Вы настоящая красавица!
– Спасибо, – смутилась Ириша.
– Еще пару снимков, пожалуйста! Вы не против? Чудесно! Чудесно! Увидите себя в нашем журнале!
– Юля, вы не представите меня своей очаровательной подруге? – вкрадчиво прозвучало рядом. Господин Кумраев уже держал меня за локоть и буравил взглядом Ирину.
– Знакомьтесь. Аслан Кумраев. Владелец мебельных салонов «Таунхаус», хозяин сегодняшнего вечера. Ирина Римашевская, сотрудница агентства недвижимости «Квартал».
– Вот как? Интересно. Очень удачно, – подхватился Кумраев. – Ирина, а мне как раз требуется консультация риелтора. Вы не против?
Ириша одарила меня прощальной улыбкой и, влекомая капиталистом, через секунду растворилась в море расфранченной публики.
В половине десятого, возбужденная, порозовевшая, Ирина выскочила на улицу, разыскивая подругу. Я, естественно, курила. Ира подняла на меня умоляющий взгляд.
– Юлечка, пожалуйста, давай я останусь?
– Неужели тебе здесь нравится?
– Конечно, нравится! Я первый раз за столько лет вырвалась на свободу! Юля, умоляю!
– Да ради бога, оставайся!
– Но ты отпустишь няню?
– Хорошо, договорились.
– Только обещай не курить при Анечке!
– Да никогда в жизни! Что я, изверг?
– Ой, Юля, не ври. Я же видела! Ты курила на кухне!
– Не курила!
– Курила!
– Но не на кухне. Я практически висела за окном. Как промышленный альпинист. Я торчала в форточке, едва раму не вынесла. Жизнью рисковала, можно сказать, ради здоровья ребенка. А ты меня обвиняешь!
– Ну, извини, извини.
– Вот так всегда! Домыслы, инсинуации!
– Не обижайся. Слушай, как я благодарна тебе за этот вечер! После того, что сегодня случилось в агентстве, мне просто необходимо было разрядиться.
– Что там у вас? – забеспокоилась я.
– Все то же. Лев вопил и топал ногами. Изверг!
– Чем он опять недоволен?
– Все тем же. Сам повесил на меня три неликвида. Теперь возмущается, что я их не реализовала. А как это сделать? Увы! Я не Елена Исинбаева и выше головы не прыгну.
Да уж! Один уверенно торгует в Арктике вентиляторами, а у другого даже спелые мандарины под Новый год не разбирают. Ириша из числа последних.
– Таиров орал, как ненормальный. А у меня сразу слезы, ты ведь знаешь…
– Прямо-таки орал?
– Ну… Покрикивал от возмущения. Намекнул, что я тупая курица.
– Что?!! – ахнула я и ощутила, как в груди поднимается волна феминистского негодования. – Какая скотина! Открыто обозвал курицей?!
– Не прямо, конечно… Он сказал: «Ирина Сергеевна, вы чудовищно непрофессиональны».
– Это даже хуже, чем
– Лысый, неповоротливый урод. Юля, он меня просто ненавидит, я это чувствую. Третирует, изводит. Цепляется по мелочам. Наверное, я начну искать другую работу.
– Постой. Давай я попытаюсь сбагрить твой неликвид.
– Это невозможно!
– Давай попробуем. Нельзя сдаваться без боя!
– Юля! Да у тебя самой хватает проблем. Квартиру разнесли, джипом едва не задавили…
– И что теперь – не жить?
– Жить! Но…
– Решено, – перебила я подругу. – Будем продавать. Докажем этой жирной лысушке Таирову, что не один он разбирается в недвижимости.
– Юля, – вздохнула Ириша. – Знала бы ты… Думаешь, стоит только глазом моргнуть, и сразу же выстроится батальон желающих купить квартиру?
– Именно так я представляю себе работу квартирного брокера.
– Ага, конечно! Ну ладно, попробуй. Вдруг у тебя получится. Там две квартиры и участок с недостроенным коттеджем. Дам тебе адреса, ключи и начну присылать клиентов.
