Учитель нужен тебе, чтобы выплавить из сырья твоей души духовную личность. Но чаще всего, увы, заменяется суррогатом — кумиром…
Труднейший выбор: чтобы не обмануться, надо быть недоверчивым, включать критический ум, но у тебя он пока что не развит. Да и к тому же недоверие делает твое существо закрытым даже для очевидных истин.
Остается — рисковать…
После долгих метаний я наконец выбрал вот что — не останавливаться! — Не останавливаться на истине, открывшейся мне сегодня — всегда помнить, что это только часть Истины. Не останавливаться на учителе — как бы ни был замечателен. Быть восприимчивым, быть любящим, благодарным учеником — но двигаться…
Если кто-то говорит тебе, что он знает Истину и объявляет себя учителем, то от этого субъекта надо бежать как можно быстрее и дальше.
Настоящий Духовный Учитель может быть печальным или веселым, ласковым или сердитым. Но — так или иначе — скажет тебе, даст понять: «Давай просто общаться, давай попробуем подружиться и изучить друг друга.
Давай постигать этот мир вместе. Я, может быть, и смогу научить тебя тому, что немножко больше, чем ты, знаю или множко лучше умею. Но ведь не это главное.
Самое главное — жить полной жизнью, красивым быть изнутри, а еще и уйти хорошо… По настоящему Жизни можно учиться только взаимно».
И ты вдруг почувствуешь в нем свет, тебя потянет к нему, как путника к долгожданному оазису.
А он снова и снова скажет, что и он тоже всего лишь ученик… Вот такого и можно брать себе в учителя и спокойно ему открыться. Мой инстинкт вел меня именно так, хотя и не безошибочно…
* * *
…Сообщения, что выход из смысловой пустоты нашелся, ко мне приходят не часто… Когда приходят, так радостно от этого делается, что хочется тут же броситься за фортепиано — и чтобы услышали все…
Вот как раз об этом.
Не оценивать, а лететь…
В.Л., недавно, играя на фортепиано, я понял, верней, ощутил, в чем смысл искусства, а быть может, и жизни…
Искусство, как Вселенная, не зависит от человека. Оно, как и Природа, не им создается — человек только посредник Высшего…
Нужно только слышать и понимать, очистив свой ум от грязи личного мнения, соединиться с музыкой и наслаждаться… Нe напрягаться, не возлагать на себя ответственность…
Дать своему внутреннему человеку, прекрасному, невесомому, неприкосновенному — жить и развиваться, и не судить его, а соединиться с ним…
Не возлагать на себя и груз оценок других людей, а жить с прекрасным внутри себя, слушать Его… Не оценивать, а лететь, скрябинскими полетно-легкихми прыжками лететь ВПЕРЕД-ВЫШЕ… И прислушиваться к тому прекрасному, что есть в каждом человеке.
Мои музыкальные способности намного улучшились после этого осознания.
Играть и жить стало легко..
На это письмо, помещенное мной в интернет-рассылку, пришло несколько оживленных откликов; кто- то счел даже, что Константина посетил Святой Дух…
А почему бы и нет?.. И мне тоже так кажется.
«Дух дышит где хочет».
Спасибо тебе, Константин, ото всех нас за щедрость души, за то, что поделился своим откровением в таких легких живых словах…
«…Чтобы побольше душ вышло на свет»
Еще одно письмо из моей коллекции, полученное в начале девяностых годов. Здесь у одного человека спасателей оказалось много, они вытащили женщину не просто из смысловой пустоты, но из тяжелой зависимости, из антисмысловой черной дыры.
B.Л., не знаю, дойдет ли до вас мое послание… Позвольте вкратце рассказать о своей жизни, начиная уже со взрослой. Мне 32 года, работаю в гостинице. Восемь лет прожила с человеком при чудовищной несовместимости. Все мои благие намерения разбивались о стену, как будто я говорила на языке, который нельзя выучить. Годы морального убийства, унижение, пьянство, мордобой…
После развода в ошалении понеслась в пьянство и разгул, гибла три года…
Остановилась. Толчком послужил… Чтобы вы думали? Альбом Сандро Боттичелли, случайно ко мне попавший.
Конечно, я и раньше знала, что есть художники, но это было как бы вне меня, некасаемо. И переворот готовился: если б я не мучилась своим превращением из человека в скотину, то хоть ангела, хоть черта подсунь — ничего бы не изменилось. Флорентийский мастер стал той каплей, которой иные чаши дожидаются до гробовой доски.
Неземные лица дев, похожие на самого творца… Он и сейчас на меня смотрит со стены иконным гордо-прощающим взглядом…
Я открыла свои глупые глаза и увидела, что жить так дальше нельзя, ни одной минуты. От самоубийства удержали только дети.
Сознание: я — прах, я — тлен, я — ноль, я убийца своей жизни, единственной, невозвратной жизни, я — грязь, я — мусор.
Рядом — никого…
Пришлось призвать в спасатели Шекспира, Толстого, Хвхмингуэя, эпоху Возрождения…
«Великие мира сего, прекрасные мира сего — возьмите меня в союз, я с прошлым своим расстаюсь..» Выучила кое-как, при отсутствии всяких способностей и пособий, пять аккордов на гитаре, чтобы подбирать, исключительно только себе, своего любимого Окуджаву и романсы.
Искусство — великий лекарь…
Когда в моих авгиевых конюшнях стало возможно хоть как-то передвигаться, я с трудом выпрямилась и посмотрела вокруг. Невежество, хамство, убожество, духовная глухота и слепота всех рангов и калибров…
Пришлось полностью менять мнение о себе сослуживцев! задачка далеко не из легких.
Решили, что я взбесилась. Косые взгляды, кручение пальцем у виска… Безотказная медуза вдруг стала превращаться в нечто имеющее твердый хребет.
Учила стихи для четкости речи, поставила за правило в любой ситуации высказывать свое мнение, если твердо знала, что я права. Теперь достаточно взгляда, чтобы поставить кого надо на место.
Говорили: слишком умная стала; теперь уже ничего не говорят. Особенно раздражает в людях жлобство в сочетании с меркантильностью. На работе то и дело приходится видеть, как кто-то жрет, курит и тут же, захлебываясь, моет кому-то кости — так бы и шарахнула пепельницей по башке!
Но чаще все-таки пребываю в каком-то оголтелом состоянии счастья — что я живу, что растут дети,
