Однако мать с сыном согласились, что прежде всего нужно отдохнуть. Оба совершенно измучились.

— Ложись, мама, вот здесь. Тут под камнем ниша, а в ней мох. Ты будешь отдыхать, как королева, — в прохладе и уюте.

— Ах, милый, милый сынок, — шептала счастливая Вероника.

Настало время объясниться, и Вероника не мешкая приступила к делу. Печаль мальчика, узнавшего о гибели двух людей, которых он любил, и жителей острова, которых он знал, немного смягчалась радостью от встречи с матерью. Поэтому она говорила, ничего не тая, прижимала сына к груди, утирала его слезы и чувствовала, что смогла заменить ему всех, с кем он когда-то дружил и кого любил. Особенно потрясла мальчика гибель Стефана.

— Но ты уверена? — спрашивал он. — Ведь у нас нет доказательств, что он утонул. Стефан прекрасно плавает, и, значит… Нет-нет, мамочка, не нужно отчаиваться, напротив… А вот и наш приятель, который всегда появляется в горькие минуты и утверждает, что еще не все потеряно.

И действительно, к ним подбежал Дело-в-шляпе. Увидев своего хозяина, он, казалось, ничуть не удивился. Он вообще ничему особенно не удивлялся. События всегда шли для него своим чередом и не мешали его занятиям и привычкам. Достойными своего внимания он считал только слезы. А Вероника и Франсуа не плакали.

— Видишь, мама, Дело-в-шляпе со мной согласен, еще не все потеряно… Ну и нюх же у тебя, Дело-в- шляпе! А что бы ты сказал, если бы мы уехали с острова без тебя?

Вероника бросила взгляд на сына.

— Уехали с острова?

— Конечно, и чем раньше, тем лучше. В этом суть моего плана. Ну, что скажешь?

— Но как мы можем уехать?

— На лодке.

— Здесь есть лодка?

— Да, моя.

— Где она?

— Совсем недалеко, у мыса.

— К ней можно спуститься? Круча здесь отвесная.

— Она стоит у самого крутого места, его тут называют потерной. В свое время это название очень заинтересовало нас со Стефаном. Потерна означает вход или выход. В конце концов нам удалось узнать, что в средние века, когда еще тут жили монахи, островок, на котором стоит Монастырь, был окружен крепостной стеной. Из этого мы сделали вывод, что где-то должна быть потерна, через которую можно выйти к морю. И в самом деле, хорошенько поискав вместе с Магенноком, на верхнем, ровном участке скалы мы обнаружили нечто вроде разлома, ложбину, засыпанную песком, в которой кое-где торчали остатки стены, сложенной из песчаника. Там есть ход со ступеньками и окнами на море, ведущий в маленькую бухточку. В ней потерна заканчивается. Мы привели ее в порядок, и у подножия скалы я держу свою лодку.

Лицо Вероники преобразилось.

— Выходит, на сей раз мы спасены!

— Несомненно.

— А наши враги не могут туда попасть?

— Каким образом?

— У них есть моторка.

— Раз они до сих пор там не появились, значит, ничего не знают ни про бухту, ни про ход, которые с моря не видны и к тому же защищены тысячью острых рифов.

— Так что же нам мешает отправиться прямо сейчас?

— Ночь, мама. Я уже неплохой моряк, знаю все подходы к Сареку, но вовсе не уверен, что не сяду в темноте на какой-нибудь риф. Нет, следует подождать до завтра.

— Как еще долго!

— Потерпи несколько часов, мама. Мы же вместе! На рассвете сядем в лодку и пойдем вдоль скалы, в которой находятся подземелья. Подберем Стефана, который обязательно ждет нас где-нибудь на берегу, и отправимся вчетвером, — верно, Дело-в-шляпе? К полудню мы будем уже в Пон-л'Аббе. Вот и весь мой план.

Веронику буквально распирала радость и восхищение. Она поражалась хладнокровию сына.

— Замечательно, мой милый, ты совершенно прав. Решительно, судьба повернулась к нам лицом.

Вечер прошел без происшествий. Впрочем, услыхав шорох в заваленном проходе и увидев пробивавшийся сквозь щель луч света, они решили быть начеку до самого отплытия. Но настроения это им не испортило.

— Да нет, я спокоен, — говорил Франсуа. — Стоило нам встретиться, как я почувствовал, что это навсегда. Да ведь нам есть на что надеяться и в крайнем случае. Стефан тебе рассказывал, да? И ты, конечно, посмеялась моей вере в спасителя, которого я в жизни не видел. Говорю тебе, мама: даже если я увижу занесенный надо мною кинжал, я все равно буду уверен — слышишь? — совершенно уверен, что найдется рука, которая его остановит.

— Увы! — вздохнула Вероника. — Эта ниспосланная провидением рука не помешала случиться бедам, о которых я тебе рассказала.

— Но она отведет те, что угрожают моей матери, — убежденно отчеканил мальчик.

— Каким образом? Нашего неизвестного друга никто ведь не предупредил.

— Все равно он придет. Он и без предупреждения знает, что опасность велика. Он придет. Обещай, мама: что бы ни случилось, ты будешь верить.

— Буду, мой милый, обещаю.

— И правильно сделаешь, — рассмеялся Франсуа, — ведь главный теперь — я. И какой молодец! Еще вчера вечером я понял: чтобы все прошло удачно и чтобы моя мамочка не страдала от голода и холода, если нам не удастся выйти в море сегодня, нужно запастись едой и одеялами. Сегодня ночью все это нам и пригодится, потому что мы не можем уйти отсюда и переночевать в Монастыре. Где там у нас сверток?

Они поужинали весело и с хорошим аппетитом. Затем Франсуа устроил мать, накрыл ее хорошенько, и, прижавшись друг к другу, они уснули, счастливые и беззаботные.

Когда Вероника проснулась от утренней прохлады, небо уже пересекала светло-розовая полоска.

Франсуа спал мирным сном ребенка, который чувствует себя защищенным и которому не досаждают скверные сны. Вероника долго глядела на него и все никак не могла наглядеться; уже солнце поднялось над горизонтом, а она все смотрела.

— За работу, мама! — проговорил Франсуа, открыв глаза, которые Вероника поцеловала. — В подземелье тихо? Прекрасно. Значит, мы можем спокойно отправляться.

Собрав одеяла и еду, они поспешно направились к спуску в потерну, на самую оконечность острова. За нею виднелось хаотическое нагромождение скал, о которые шумно плескалось спокойное дальше море.

— Главное, чтобы лодка была на месте, — заметила Вероника.

— Наклонись-ка чуть-чуть. Видишь? — вон она, подвешена в углублении в скале. С помощью блоков мы поставим ее на воду. Я все хорошо обдумал, моя дорогая. Бояться нечего… Вот только… только…

Мальчик умолк и задумался.

— В чем дело? Что случилось? — спросила Вероника. — Ну говори же…

Франсуа расхохотался.

— Да, для начальника экспедиции это, признаюсь, довольно стыдно. Представь себе: я не забыл ни о чем, кроме одного — весел. Они в Монастыре.

— Но это же ужасно! — вскричала Вероника.

— Почему? Я сбегаю. Через десять минут вернусь.

К Веронике возвратились все ее страхи.

— А вдруг они тем временем расчистят выход из туннеля?

— Да полно тебе, мама, — с улыбкой ответил мальчик, — ты же обещала мне, что будешь верить. Чтобы расчистить туннель, нужен по крайней мере час, мы бы их услышали. Ладно, хватит болтать. Пока!