Медленно, часто останавливаясь и прислушиваясь, уходили от страшного болота Януш, Андрей, Казик с отцом. Войтковский стискивал зубы от боли, но молчал. Обожженные руки и ноги горели, болело все тело, тошнило от попавшей в желудок болотной мути. Казимир шатался, как пьяный, опираясь на плечо Андрея, и шел с полузакрытыми глазами, всей грудью вдыхая чистый лесной воздух. Изредка он протягивал руку, касался головы Казика и шепотом спрашивал:

Казик, ты здесь?

Он не мог избавиться от мысли, что ему приснился кошмарный сон. Дым костра, огонь, облизывающий его тело, столб в болоте, змея, подбирающаяся к лицу, Казик с ножом в зубах… Но где сон, а где жизнь? Огонь и дым — это не сон: больно ступать ногами, болит тело. Может, сон — это Казик? Сейчас вздрогнет болото — и Войтковский исчезнет в трясине, не увидев больше ни своего сынка, ни новых друзей — Януша и русского летчика Андрея. Последний предсмертный кошмар — и все кончится…

Опять Казимир протягивает руку, в темноте находит маленькую голову с еще не высохшими волосами и спрашивает:

Казик, ты здесь?

Казик прижимается к нему и тихо отвечает:

Я здесь, отец.

Казик здесь. И здесь, под рукой, плечо русского летчика.

Над головой шелестят листья, впереди идет Януш с автоматом на шее. Нет, все это было, ничего не приснилось, жизнь продолжается.

Ах, шкуры, волчьи души! — восклицает Войтковский и останавливается. — Дальше я не пойду. Никуда не пойду, пока не пущу кровь этим шакалам. Ты дашь мне автомат, Януш?

Они уже давно ушли от лагеря карателей. Можно отдохнуть, и Януш говорит:

Сядем.

Андрей достал из кармана сухарь, отдал Войтковскому:

Ешь, Казимир. Тебенадо подкрепиться.

Казимир взял сухарь, и ему захотелось сказать русскому летчику какое-то необыкновенное слово. Но что сказать? Бывший бандит пан Войтковский не знает такого слова, но он чувствует, что оно есть, только таится там, в сердце. Какое-то чувство, незнакомое, непохожее ни на какое другое, охватывает Казимира. Чаще дышит Казимир, и рука, в которой он держит маленький заплесневелый сухарь, чуть заметно дрожит. Казимир осторожно, так, чтобы никто не увидел, подвигается к русскому летчику и своим плечом касается его плеча. Ничего не говорит. Ни одного слова. И сразу же отодвигается в сторону, к Казику. Хорошо. Никто ничего не заметил, а Войтковскому стало легче, стало совсем легко. И он думает: «Хорошо, что человек есть человек. Собака разве поймет такое?»

Они хотят найти отряд какого-то Антека, — сказал Казимир. — Найти и уничтожить.

Антека?! — воскликнул Януш. — Ты не ослышался, Казимир?

Нет. Я сразу подумал, не тот ли это Антек, о котором вы говорили.

Это не тот Антек, — в раздумье проговорил Андрей. — Никита ведь не сел, они улетели.

Они могли сесть в другом месте, — предположил Януш, — и, прежде чем разойтись выполнять задания, могли попробовать отыскать наши следы.

Что ж, может быть, и так — согласился Андрей. — И наш ли это Антек или другой, мы должны как-то найти его. Конечно, если он близко, то слышал выстрелы и постарался скрыться. Что ты предлагаешь, Януш?

Нам не удастся перейти болото раньше этих бандитов, — сказал Януш. — Но когда они начнут переправляться на ту сторону, мы сможем ударить им в тыл. Вряд ли они организуют погоню.

…Серый, туманный рассвет полз по лесу, как дым от затухающего костра. Спешили куда-то ночные тени, прыгали, подгоняемые ветерком, и исчезали в чаще. Гудели над болотом тучи комаров, вскрикивала ранняя птица, сонно бормотали лягушки, кем-то разбуженные в неурочный час. Туман все редел и редел, далеко за лесом заалела заря. Вот-вот сквозь густые кроны пробьются первые лучи солнца и наступит новый день. Жизнь, притаившаяся на ночь, встряхнет плечами, сбросит сонную тишину и шагнет в утро, распевая веселые песни. Но прежде чем взошло солнце, лес наполнился выстрелами, криками людей, взвизгиванием тысячеголосого эха. «Тра-та-та-та!» — трещали автоматы и над деревьями пели: «Ти-у-у- ти-у-у!»

Януш и Андрей схватили автоматы, вскочили, побежали к болоту. Януш крикнул:

Казимир, уводи мальчика!

Казик, сонный испуганный, схватил руку Казимира, дрожащим голосом спросил:

Что это, отец?

Казимир минуту стоял в нерешительности, потом поднял Казика на руки, сказал:

Лезь на это дерево, малыш. И сиди, пока я не вернусь. Ну, быстро!

Он догнал Андрея и Януша, когда те остановились на опушке, спрятавшись за толстым дубом.

А Казик? — спросил Януш.

Там. — Войтковский махнул рукой. — Смотри, Януш, эти собаки пятятся назад. Дай им.

Далеко. Они залегают, отстреливаются. Подойдем ближе.

Пригнувшись, перебегая от дерева к дереву, Януш, Андрей и Казимир приблизились к залегшим карателям и несколько мгновений наблюдали за ними. Вот приподнялся офицер, что-то крикнул кучке солдат, лежащих рядом. Те зашевелились, один за другим стали незаметно отползать в сторону, к лесу.

Они хотят обойти Антека, — сказал Казимир.

Похоже, — спокойно ответил Януш. — Андрей, приготовились.

Рассчитывая, что их никто не видит, солдаты вскочи ли на ноги и побежали.

Огонь! — крикнул Януш.

Трое свалились сразу, один споткнулся, сделал два-три шага и тоже рухнул на землю. Остальные повернули назад, к своему отряду. В наступившей тишине были слышны чьи-то испуганные возгласы:

Нас окружили!

В это время справа из чащи показалась группа партизан, человек шесть. Воспользовавшись замешательством карателей, они броском приблизились к лежавшему высохшему дереву и укрылись за ним. Через секунду в самую гущу врагов полетели гранаты. Стоны раненых, дикие вопли смешались с трескомавтоматов. Одни из партизан снова вскочил, поднял над головой руку с гранатой и сразу упал, сраженный пулей. Другой перехватил гранату и швырнул ее далеко вперед.

За мной! — закричал, вскакивая с земли, офицер.

С пистолетом в руке он шел к лесу, не обращая внимания на свистевшие вокруг него пули.

Это он, волчья душа! — прохрипел Казимир. — Поручик Данек.

Андрей приложил автомат к плечу, прицелился, нажал на спусковой крючок — длинная очередь влилась в общий гул боя. Автомат дрожал в руках, Андрей в исступлении повторял все одно и то же:

Вот вам, гады… Вот вам, гады!..

Береги патроны, — предупредил Януш.

Офицер продолжал идти вперед медленно, изредка останавливаясь и стреляя из пистолета. Поднимались с земли прижатые пулями каратели и, вдохновленные бесстрашием своего командира, шли за ним. Падали убитые, отползали в сторону раненые, а остальные шли вперед, держа автоматы у груди. Офицер что-то сказал, и четверо солдат повернули влево и направились в сторону Януша, Андрея и Казимира. Януш дал короткую очередь. Один солдат упал, трое других легли на живот, начали ползти. Андрей крикнул:

Кончились патроны!

Отходим, — ответил Януш.

Он хотел перебежать за соседнее дерево, как вдруг пошатнулся и медленно стал оседать на землю. Сквозь листву деревьев Януш увидел человека с пистолетом в руке. Бледное лицо, большие глаза, полные ненависти, страха. На какую-то долю секунды их взгляды встретились. Рот человека искривился, губы что-то прошептали. Он снова прицелился в Януша и выстрелил. Пуля пролетела совсем рядом. Падая, Януш схватился за руку Андрея и успел сказать:

Это Костусь… Предатель… Слышишь, Андрей?

Казимир схватил автомат Януша, послал очередь в сторону подбиравшихся карателей.