– Nous sommes un village avec une population des millions (Наша страна – это деревня с населением в несколько миллионов), – сказал таксист на французском, явно выученном в школе.
Навстречу им, прямо по середине дороги, двигалась армейская автоколонна с включенными фарами. Таксист покорно съехал на грязную обочину. Замыкающей шла машина «скорой помощи» с распахнутыми дверцами. Внутри, пятками наружу, грудой лежали тела, их ноги, покрытые синяками, как мрамор – прожилками, походили на свиные копытца. Вряд ли кого-то интересовало, живы они или мертвы.
Такси миновало небольшой поселок из домов на сваях, разрушенных снарядами, и въехало на площадь – такую же можно встретить во французской глубинке: ресторан, бакалейная лавка, колбасная лавка, реклама пива и кока-колы. На обочине, поджидая покупателей, на корточках над литровыми бутылями с ворованным бензином сидели дети. Джерри помнил и это. Как-то во время артиллерийского обстрела снаряды попали в бензин, кончилось все морем крови. То же самое может произойти и на этот раз. Ничего не изменилось, никто ничему не научился, к утру трупы уберут, и все пойдет сначала.
бумажку с адресом Чарли Маршалла, которую ему дали в бангкокском книжном магазине. Ему представлялось, что он должен прокрадываться в это место под покровом ночи, но при свете дня он решил, что в этом нет никакого смысла.
– Y aller? (Ехать туда? ( ф р.)) – спросил таксист, удивленно оглядываясь на него.
– Именно так, дружище.
– Vous connaissez cette maison? (Вы знаете этот дом? (ф р.))
– Это дом моего приятеля.
– A vous? Un ami a vous? (Ваш? Ваш друг? ( ф р.))
– Пресса, – сказал Джерри, словно это объясняло любое сумасбродство.
Таксист пожал плечами и повел машину по длинному бульвару мимо французского собора. Они выехали на грунтовую дорогу. Вдоль нее выстроились виллы с внутренними двориками; ближе к окраине города они становились куда менее пышными. Джерри дважды спрашивал таксиста, что же такого необычного в этом адресе, но тот утратил всю свою любезность и в ответ только пожимал плечами. Когда они остановились, водитель потребовал расплатиться и помчался прочь, отчаянно выжимая ручку переключения передач.
Это была вилла, ничем не отличавшаяся от остальных. Нижняя половина дома скрывалась за стеной с воротами из листовой стали. Джерри дернул за колокольчик. Ответа не было. Он попытался нажать на ворота, но они не шелохнулись. Наверху хлопнуло окно. Он быстро поднял глаза, и ему показалось, что за противомоскитной сеткой мелькнуло смуглое лицо. Ворота со скрежетом открылись, и через несколько шагов он очутился на лестнице, ведущей к выложенной кафелем веранде. Вход преграждала тяжелая дверь, на сей раз не железная, а из цельного тика, с крохотным зарешеченным окошком, в которое можно посмотреть наружу, но нельзя заглянуть внутрь. Он подождал, потом громко постучал дверным молотком и услышал, как по дому прокатилось эхо. Дверь была двустворчатая, створки сходились посередине. Он прижался лицом к щели и увидел полоску кафельного пола и две ступеньки, вероятно, верхние ступени лестницы. На нижней стояли две смуглые босые ноги с голыми лодыжками, но выше коленей ничего не было видно.
– Привет! – крикнул он в щель. – Bonjour! Привет!
– Привет! – крикнул он в щель. – Bonjour! Привет! Однако ноги не пошевелились. Он снова закричал:
– Je suis un ami de Charlie Marshall! Madame, Monsieur, je suis un ami anglais de Charlie Marshall! Jeveux lui parler! (Я друг Чарли Маршалла! Мадам, месье, я английский друг Чарли Маршалла! Я хочу с ним поговорить! ( ф р.))
Он засунул в щель пятидолларовую банкноту, но с другой стороны ее никто не взял, и он вытащил ее обратно. Вместо купюры пришлось использовать листок бумаги. Он адресовал послание «капитану Ч.Маршаллу», представился как «британский журналист, который хочет сделать Вам взаимовыгодное предложение», и оставил адрес отеля, в котором остановился. Затем просунул записку в щель и снова поискал глазами смуглые ноги, но они исчезли. Обратно Джерри шел пешком, пока не поймал в е л о р и к ш у, потом ехал на велорикше, пока не поймал такси – и, спасибо, нет, спасибо, он не хочет девушку; на самом деле он, как всегда, хотел.
Когда-то отель назывался " Р о й а л ". Теперь его переименовали в " П н о м ", На верху развевался флаг, но в пышном убранстве гостиницы ощущался надлом. Расписываясь в книге регистрации, Уэстерби заметил, что вокруг бассейна на солнышке греются изящные фигурки. Он снова вспомнил Лиззи. Для девочек это была суровая школа, и, если она и возила для Рикардо небольшие посылки, десять к одному, то ей это порядком надоело. Самые красивые принадлежали самым богатым, а самыми богатыми были повесы из пномпеньского Ротари-клуба: контрабандисты, вывозившие золото и каучук, полицейские чины, корсиканцы с тяжелыми кулаками, в разгар боев заключавшие с красными кхмерами выгодные сделки.
В гостинице Джерри ждало письмо в незаклеенном конверте. Портье, который сам давно прочитал записку, вежливо ждал, пока то же самое проделает ее адресат. Внутри лежала визитная карточка с золотым обрезом и гербом посольства: его приглашали на ужин. Имени приглашавшего он никогда не слышал. Ничего не понимая, он перевернул карточку. На обороте было нацарапано: Я знал вашего друга Джорджа из «Гардиан». «Гардиан» – «Опекун» – было ключевым словом. Приглашение на ужин и ящик для невостребованных писем, подумал он. В Саррате это язвительно называли великой разобщенностью Министерства иностранных дел.
– Telephone? (Телефон? ( ф р.)) – потребовал Джерри.
– Il est foutu, monsieur (Выключен, месье ( ф р.)).
– Electricite? (Электричество? ( ф р.)).
– Aussi foutue, monsieur, mais nous avons beaucoupde l'eau (Тоже отключено, месье, зато у нас очень много воды ( ф р.)).
– Келлер? – с усмешкой спросил Джерри.
– Dans la cour, monsieur (Во дворе, месье ( ф р.)).
Он вышел в сад. Рядом с красотками сидела банда вояк тяжелой артиллерии Флит-стрит. Они потягивали шотландское виски и рассказывали друг другу сногсшибательные истории. Они походили на мальчишек-пилотов, ведущих «битву за Англию» на какой-то чужой войне На Джерри они взирали свысока, презирая его за высокое происхождение. На одном из них красовался белый головной платок, длинные волосы храбро реяли за спиной.
– Боже мой, это же Герцог, – произнес он. – Как ты сюда попал? Пришел пешком по Меконгу?
Но он не интересовал Джерри. Ему был нужен Келлер. Келлер был неизменной величиной. Этот американец работал в телеграфном информационном агентстве, Джерри знал его и раньше – они встречались на других войнах. Собственно говоря, ни один иностранный журналист не мог приехать в город и не предстать пред очами Келлера, и, если Джерри хотел, чтобы его визит выглядел правдоподобно, то обеспечить это можно было только после разговора с Келлером. А для Джерри было очень важно, чтобы в его легенду поверили все.
Он нашел Келлера, седого широкоплечего мужчину, на автостоянке. Один рукав рубашки закатан. Он стоял, засунув в карман другую руку, и смотрел, как водитель промывает из шланга салон «мерседеса».
– Молодец, Макс. Здорово.
– П р е в о с х о д н о, – откликнулся Келлер, посмотрел на Джерри и снова принялся смотреть на водителя.
Рядом стояла пара тощих кхмерских парней в расклешенных брюках и ботинках на высоких каблуках. На груди у них, поверх расстегнутых блестящих рубашек, болтались фотоаппараты. Они походили на фотографов модного журнала. На глазах у Джерри водитель отложил шланг и принялся скрести обивку сидений пачкой армейской корпии; та на глазах становилась коричневой. Подошел еще один американец, Джерри догадался, что это новый внештатный корреспондент Келлера. Тот на редкость часто менял внештатников.
– Что случилось? – спросил Джерри, глядя, как водитель снова принялся поливать машину из шланга.
– Двухдолларовый герой получил весьма дорогостоящую пулю, – пояснил внештатный корреспондент. – Вот что случилось. – У этого бледного южанина был такой вид, словно ему все время отчего-то очень весело, и Джерри почувствовал, что начинает его ненавидеть.
