образом не связаны с разными трактовками тех или иных чисто религиозных вопросов. В частности, наша книга никоим образом не затрагивает основ различных религий, для которых Библия является священной книгой. Поскольку религиозное учение, изложенное в Библии, мы не обсуждаем вообще. Наша книга посвящена лишь историческому, но ни в коем случае не богословскому аспекту изучения Библии» (С. 8).

Ну что же, как говорится, на воре и шапка горит. Да, конечно, в книге Фоменко не затрагивается богословский аспект изучения Библии. Еще время, вероятно, не пришло. Что помешает математику, ставшему историком, филологом, археологом, палеографом, специалистом в других гуманитарных науках, стать еще в придачу и богословом? Ведь и богословие свое Фоменко станет развивать строго с «научной» точки зрения. Ну а если не будет он богословствовать, то эту работу сделают другие. Ведь Фоменко не может не понимать, что его книга затрагивает основы христианства (так же, как и ислама, и иудаизма). Ведь если Библия «написана» в XI-XVI веках, рушится вся церковная история. Если в Библии описывается история взаимоотношений средневековой Руси с остальными государствами, то эта книга не священна, любой ее эпизод можно подвергнуть сомнению, а вместе с ним и богословие, на нем основанное. Если Христос жил в XI веке и был простым человеком, то и смерть Его, как уже говорилось, не имела никакого значения для человечества, Он не только не Богочеловек, но и не Спаситель. Так рушатся все авторитеты, все нравственные ориентиры, ложь становится равной правде, а добро тождественным злу. Если же попытка такого переворота в сознании человечества увенчается успехом, на место Христа придет иной – тот, кто в Священном Писании именуется Антихристом и чей приход подготавливают различные неоязыческие движения. Чего большего желать противникам христианства?

Еще раз подчеркнем, что сочинения Фоменко, хотя они и претендуют на научность, являются антинаучными. И в качестве таковых они оказывают негативное воздействие на массовое сознание людей, подрывают основы нравственности, оскорбляют чувства верующих людей. Будем надеяться, что искренний читатель сумеет распознать и отличить Истину, просвещающую каждого человека, от лжеименного «знания», имеющего разрушительную силу.

Есть такие слова апостола Павла: «Будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2 Тим. 4, 3-4). Как точно они изображают нынешнее время! В сознание части нашей интеллигенции прочно вошли богоборческие идеи. Многие продолжают блуждать в потемках превратно понятого «просветительства», которое воспринималось и воспринимается как отказ от «позорного прошлого», «вековой тьмы предрассудков», «порочных вековых традиций», в числе которых мыслят и веру в Бога. Нехитрую схему этих построений не без горечи описывал в 1909 году будущий священник Сергий Булгаков в статье «Героизм и подвижничество»: «В начале было варварство, а затем воссияла цивилизация, т. е. просветительство, материализм, атеизм, социализм, – вот несложная философия истории среднего русского интеллигента». Жить с такой философией и вправду проще, свободнее: не было ни драмы грехопадения, ни искупительной жертвы Христовой, ни тысячелетней жизни нашего народа с Богом, а зло этого мира – не более чем суеверия и невежество, побеждаемые нашим всесильным и всемогущим разумом… Однако Россия уже испытала на себе попытки воплотить подобную философию в жизнь. Пролились реки крови, погибла великая культура. Неужели все снова?!

Что привлекает читателей к книгам «новохронологов»? Почему им так легко верят? Это, безусловно, тема для специального психологического исследования. Но одну причину популярности творцов «альтернативной истории» можно назвать с ходу. Она – в видимой научности их методик, убеждающей математической точности результатов. Неискушенный читатель быстро попадает под непреодалимые чары «царицы наук», не ведая, что в монаршьем обличье пред ним – придворная шутица, усвоившая ужимки госпожи. Подмену эту заметить не так просто. Нужны специальные знания, на отсутствие которых и рассчитывают «новохронологи». Между тем любому специалисту недоброкачественность методик, предлагаемых А. Т. Фоменко и его последователями, очевидна. Причем степень этой недоброкачественности такова, что она разрушает не отдельные выводы в трудах «глобальных хронологов», а все плоды их деятельности целиком.

Нет нужды опровергать каждое из исторических «открытий» академика. Все они опираются на несколько теоретических опор. Если эти последние оказываются некрепкими, здание «новой хронологии» неизбежно рушится само собой. Среди таких опор важнейшее значение в системе Фоменко имеют следующие: а) предложенные им математические методы обработки исторических источников; б) тезис, что данные астрономии противоречат традиционной хронологии; в) гипотеза о сфальсифицированности исторических свидетельств, повествующих о древности и Средневековье. Крепость этих опор могут определить только специалисты. Слово – экспертам: математику, астроному и историку.

Математика и история. «Новая хронология» очень напоминает колосс на глиняных ногах. Как уверяют авторы, ее шокирующие выводы базируются на мощном фундаменте современных математических методов. При ближайшем рассмотрении оказывается, что это не так.

Большинство критических статей против теории А. Т. Фоменко защищает историю от фальсификаций академика-математика. Но цель наших заметок – иная: защитить математику, и в частности, статистические исследования в гуманитарных науках от покушений авторов «новой хронологии». Дело в том, что математические методы Фоменко не имеют ничего общего с современной математической статистикой. Они не верифицированы должным образом, статистически некорректны, чувствительны к способу расчета и допускают «подгонку под ответ». Причем разобраться в этом можно и не имея ранга академика, а вооружившись лишь терпением и некоторыми начальными знаниями в математическом анализе и статистике.

Однако люди склонны доверять математике. Да, да – не разбираться, а именно доверять математике, даже если ее выводы заведомо абсурдны. На этом основано множество школьных парадоксов, которые легко вам докажут, что дважды два пять и что белое – это черное. И тем не менее при выборе между невероятными, но математически обоснованными утверждениями и результатами, судящими о той же проблеме с помощью категорий гуманитарных наук, большинство людей скорее всего предпочтет математику.

В основе этого – предубеждение о некоей заведомой «точности» математических методов, более предпочтительной, чем любое гуманитарное знание. При этом забывают, что у любого «точного» метода обязаны быть границы, применимости, в которых он эффективно работает, а главное – ошибки, без которых не обходится эта работа, если только речь идет о реальных, а не абстрактных данных. Без оценки этих ошибок применение любого «точного» метода просто лишено смысла. Гуманитарные же результаты, собранные из системы рассуждений, основанных на сотнях разнообразных источников, многократно проверенные их внутренними и внешними связями, десятками специфических методов, которые входят в инструментарий профессионального ученого-гуманитария – эти результаты часто оказываются намного точнее многих математических схем.