Едва мы собрались с утра пораньше у машин, появился Белявский с вьюком за спиной.

— Вот это да! — охнул Васька.

Что может быть лучше парного вьюка из двух РПО-А[27]? Разве только два таких вьюка. Или даже три, если на халяву.

— Губу не раскатывать! — с ходу сказал Белявский. — Не используем — привезём обратно.

— А может, на боевые спишем, а? — с надеждой спросил Кэмел.

— Даже не надейтесь, — решительно ответил наш проводник. — Я не Дед Мороз. Пошли со мной, за ракетницами.

— А ракетницы зачем? — спросил я.

Белявский посмотрел на меня как на слабоумного, как будто пытаясь понять, на самом деле я что-то сказал или ему послышалось.

— Как зачем? А мертвяков развлекать?

— Ты о чём? — ещё меньше понял я теперь.

— Толпа мертвяков вокруг, например, — терпеливо начал он объяснять мне. — Если выпустить ракету в поле их зрения или даже зажечь фальшфейер, то пока ракета не прогорит, они на неё таращатся, на тебя внимания не обращают. Правда, это только с ракетами, что попроще и не такое яркое — им и хрен по деревне.

— Опа… А мы и не знали, — восхитился я местной изобретательностью. — Мы только «зорьками» глушили. Тоже действовало.

— «Зорек» не напасёшься, не наш профиль, — пожал он плечами. — А вообще народ вроде экспериментировать начал с вогами, чтобы такие блескучки отстреливать. Ну что, грузимся? Колонна сейчас пойдёт.

До территории арсенала дошли с колонной, без единой проблемы. Проскочили через КПП, в котором вместо ворот стояли два МТ-ЛБ. Один со щитами наверху, превращённый в гибрид ворот и баррикады, уставил ствол КПВТ в поле. Модернизированная «маталыга», Муромского тепловозного завода переделка, у старых башня с одним ПКТ.

В поле перед воротами было немало трупов, многие разорваны в клочья 14,5-миллиметровыми пулями. Некоторые из них ещё шевелились — разнести их разнесло, да вот не добило.

Арсенал был уже заметно разорён. По огромной, заросшей деревьями территории, застроенной редкими складскими блоками, расположенными на безопасном друг от друга удалении, катались грузовики, в которые ещё догружались какие-то ящики. Где-то кран грузил контейнер в кузов КамАЗа, где-то солдаты передавали какие-то коробки по цепочке. В общем, и правильно, территория здесь для обороны не самая удобная, слишком много сил придётся отвлекать.

Между двумя блоками пристроилась группа командно-штабных машин, к одной из которых меня Белявский и потащил. Постучал в дверь кунга, оттуда выглянул капитан-связист, худой и лысоватый.

— Знакомься, наш начальник связи, капитан Рябинин, — представил нас старлей.

— Крамцов, — протянул я руку. — Партизан вроде как.

— Это хорошо, — кивнул тот. — У тебя кто на получении связи?

— Вот он, — показал я на Большого. — Только что с нашей «сто-пять-девять» вы услышите? В город зайдём — и тишина.

— А вы на крышу куда-нибудь вскарабкайтесь, найдите место, — резонно возразил Рябинин. — Всё равно помочь идеями не могу. Зато, если прижмёт вас, можно послать пару «маталыг» с бойцами, вытащат. Ладно, чего кота за яйца тянуть, принимай связь. Всё равно Белявский «Северка» с ЗАСом забрал, так что он у вас за главный канал.

Я с удивлением посмотрел на пронырливого старлея, который показал сложенную у ног радиостанцию с аккумуляторным поясом и прочими приблудами.

После визита к начсвязи Белявский ещё откуда-то притащил в машину полный РД[28] гранат, сплошь РГО и РГН, чем окончательно сразил меня такой своей хозяйственностью и добычливостыо.

— Раскулачил народ с КПП, — пояснил старлей. — Им всё равно без надобности, с мертвяками они и так справляются, а нам пригодиться могут.

— Могут, — сказал я задушевным тоном. — И по-любому остатки на боевые спишешь.

— Не до хрена ли будет? — притворно возмутился он.

— В самый раз, или сам от мертвяков отбиваться будешь. Ладно, грузись в головную машину — и тронули. Я за руль.

Я снова плюхнулся на водительское сиденье «уазика», от которого поотвык за последнее время. Белявский сел справа, причём я сразу сунул ему РПК, раз уж место занимает, а за пулемёт встал Большой, который заодно и за связь отвечал. Сергеич, Шмель и Лёха ехали во второй машине.

КПП арсенала был совсем неподалёку от трассы, так что уже через пару минут мы катили, построившись уступом, по бетону пустынного шоссе к большому, занимающему уже весь горизонт городу впереди. Широкое шоссе было пустынно абсолютно, волна беженцев, какая и была здесь когда-то, схлынула давным-давно, и люди распределились по просторам всей страны необъятной, кто куда доехал. Иногда попадались бредущие из города мертвяки, но совсем немного. Мы даже не задерживались для того, чтобы пристрелить их, к тому же я требовал патроны экономить.

Слева от нас сначала тянулся танковый полигон, пустынный и без единого танка, а затем постепенно по сторонам шоссе появились какие-то заборы, гаишный пост, слева потянулась дачная местность, мелькали склады, справа мелькнул пустынный авторынок, мелькали какие-то заводики и заводы. Слева долго тянулся пустынный же аэродром с серьёзными бетонными взлётными полосами.

— Это авиазавода, — пояснил наш проводник. — Отсюда готовая продукция разлетается.

С этой стороны город, со слов Белявского, был самым что ни на есть промышленным. А ещё заметно наполненным мертвяками.

Вскоре перед нами показались дома городской окраины, кирпичные мрачные пятиэтажки, и на улицах сразу же прибавилось мертвяков. Точнее сказать, их стало сразу много. Они шли по тротуарам, они брели по проезжей части. Зрелище было пугающим. Они здесь были намного активней, чем в Москве, не соврали вояки местные.

— Белявский, ты вот что… показывай дорогу и предупреждай обо всех поворотах заранее, — сказал я сидевшему справа старлею. — Нам тут лучше не тормозить — порвут. Или заблокируют.

Урок с вылазкой в Техническую библиотеку, что на Кузнецком Мосту, был памятен чрезвычайно. Если бы не ОМОН со своим бэтээром, то пришлось бы нам на крыше здания жить оставаться, время от времени отбиваясь от настырных морфов.

— Я вижу. Ты гля, что творится, — пробормотал тот, поражённый обилием живой мертвечины. — Я в последний раз в городе был, пока ещё здесь только начиналось, нас сюда кинули блоки на улицах устанавливать. А ехай пока прямо, всё время прямо.

Так мы и ехали молча по прямому как стрела Московскому шоссе, в сторону центра Нижнего, стараясь не наткнуться на какого-нибудь излишне проворного мертвеца. Пару раз таким удавалось вцепиться руками в висящие на бортах стальные полосы, но скорости в сорок километров в час хватало, чтобы зомби не смог удержаться: рывок разжимал мёртвые пальцы.

— Ага, вот с чего они такие активные, — пробормотал я, когда услышал звук, который не спутаешь ни с чем — треск недалёкой перестрелки.

Шарашили и автоматы, и пулемёты, и что самое интересное — не по мертвякам. Тут семи пядей во лбу быть не надо, чтобы понять. По мертвякам стреляют не так, по ним стараются бить прицельно и экономно, чаще одиночными, а тут лупили частыми очередями вполмагазина. Такое бывает только в городском бою, когда расстояние между воюющими сторонами невелико. Да и воги хлопали, а ими по мертвякам огонь вести бесполезно. Надо или прямо в лоб целить, или никакого толку не будет — осколки застрянут в теле и черепную кость не пробьют. Они же маленькие, лёгкие.

— Где стреляют, как думаешь? — спросил я нашего провожатого.

— Не пойму… — отрицательно мотнул головой Белявский. — Похоже, что в стороне «Красного якоря», это завод такой, недалеко отсюда.

— А что там?