даже орден «Знак Почёта» упомянуть не забыл и потребовал встречи с начальством на предмет переговоров о взаимовыгодном сотрудничестве. Никто препятствовать не стал, вызвали дежурного по части, через две минуты у ворот с той стороны тормознул ещё один УАЗ без верха. Дежурный в капитанском звании был не один, баранку крутил еше какой-то боец. Нас пропустили внутрь с машиной, но поставили на площадку в сторонке, причём с умом так поставили. Если бы мы даже камикадзе были и в машине у нас сто кил тротила заныкано, именно с этой точки мы даже забор не обрушили бы. Насчёт оружия, правда, никто и слова не сказал.

Двоих из нас капитан пригласил в свою машину, но при этом уточнил, кто есть кто. Насчёт нас, проезжих из Москвы, только хмыкнул, но комментировать не стал.

Мы с Трофимычем загрузились к нему в машину и через минуту выгружались уже возле типичного двухэтажного здания штаба полка, хоть здесь был уже не полк, а учебный центр. Мы внутрь прошли, справа — аквариум дежурки, в ней помдежем целый старлей, что в недавние времена просто неприлично было бы. Видно, дефицит рядового состава у них, для такого места за глаза сержанта хватило бы. Место для поста номер один пустое, и стеклянный шкаф для знамени тоже пуст.

Помдеж взял у меня автомат, но на пистолет в кобуре, как Трофимыча, так и мой, внимания обращать не стал. Странные правила. Впрочем, чего им бояться? А с автоматом наперевес в чужой кабинет невежливо ходить.

Капитан провёл нас на лестницу, по ней на второй этаж с полутёмным коридором. Упёрлись носом в дверь с табличкой «Секретная часть», пошли по коридору налево, оттуда в кабинет командира части, с табличкой «Командир части п/п-к Гнездилов С. И.».

Командиром оказался среднего роста коренастый мужик с мощными жилистыми предплечьями, торчащими из закатанных рукавов камуфляжа, с короткими, совершенно седыми волосами и маленькими серыми глазами. Пожал нам руки, пригласил садиться. Предложил чаю, причём сам выставил на стол кружки, заварку в пакетиках, чашки, обычно командиры этим не занимаются. И лишь потом поинтересовался, с чем пожаловали.

Трофимыч взял быка за рога, сказал, что в районе банды начали плодиться, уже пошёл беспредел, скоро они пойдут по сёлам налоги собирать. А он, Трофимыч, лучше будет с удовольствием кормить родную армию, нежели никому не родную банду. Тут всё было понятно, командир лишь кивал, со всем соглашаясь.

Затем повернулся ко мне, оглядел мою недешёвую военную справу, какой любой спецназ позавидовал бы: наколенники, разгрузку поверх броника, арамидный шлем с очками, ПММ [21] в кордуровой кобуре, трансивер, бинокль, затем спросил, кем я являюсь в данной схеме. В ответ я рассказал всё ту же дежурную версию о доставке научных документов. Заехали, попросились на ночлег, встретил друга, да и взялись помочь. Подполковник только уточнил, сколько у меня людей. Я честно дал расклад, сколько реальных бойцов, сколько условных.

Он помолчал, затем поинтересовался, где я экипировался. Я вкратце рассказал про магазин, упомянул и своё пребывание в центре «Пламя». Он оживился, спросил, не видал ли там майора Соловьёва? Я рассказал, как мы были в рейде под его командой, и с этого момента у подполковника доверия ко мне прибавилось. Он спросил, что я думаю о ситуации с бандитами.

— Тарищплковник, хреновая ситуация, — завёл речь я. — В часе езды дислоцирована здоровая банда, человек сто как минимум, а может, и все двести, а может, и больше, которой надо жрать, надо баб, надо водки, надо дури, надо всего. Путь один — начинать подминать под себя округу. Округа сельская, значит, им нужно на продовольственный поток садиться. Если сядут, то в будущем сами будете у бандитов еду покупать. Вам же предлагают взять инициативу, дать селам защиту, а они вас кормить начнут.

— Именно. Если с вами договоримся, я сам по соседям поеду, уговорю, — поддержал меня председатель. — Всё, что вам везти будем, прямо у нас в Старогорке будем собирать, а вы с одного адреса получать.

Ай да Трофимыч! Я зааплодировал мысленно. Под шумок начальником всей округи станет, если вся жратва для военных пойдёт через него и обратная связь тоже. На распределение присядет, в окне раздачи.

— Я не против, — сказал подпол. — Вопросов на сей счёт нет. Но есть проблема. У меня личного состава осталось чуть больше трёх сотен, а у нас здесь ещё и семьи живут. Больше роты я выставить не могу, ловить такими силами банду по всей округе проблематично. Так что проблема не уничтожить, проблема — обнаружить. Если воевал, то знать должен.

— Если бы не обнаружили, то и не пришли бы, — важно заявил я. — Я вам их сейчас на карте отмечу и расскажу, где там у них чего. Мы к ним сегодня ночью ходили. Я в системе GPS дам координаты, и даже расстояния от точки снятия координат до главных объектов, с точностью до десяти метров. И они будут там сидеть ещё пару дней как минимум.

— С чего бы? — поднял брови Гнездилов. Я рассказал про ночной шухер и сгоревшие машины. Подполковник молча выслушал, подумал, затем сказал, что тогда всё проще. Даже сообщил, что уже придумал схему уничтожения банды, простую и наглую. Выдвигается до роты личного состава в сопровождении батареи «Града». Батарея становится в зоне наиболее эффективного огня. Расположение банды окружается, никто на рожон не лезет, и батарея начинает долбить.

Оцепление же, находящееся на достаточном удалении в виде отдельных опорных пунктов, истребляет разбегающихся. Если даже не преследовать, то одной такой «процедуры» хватит, чтобы заставить остатки любой банды уйти навсегда из района. В любом случае как организованная сила они существовать перестанут. Это не то что «банда рассеяна, видны пятна крови и следы волочения», это взаправду будет. Почему именно «остатки», объяснять надо? Когда представите себе последствия налета батареи установок БМ-21 «Град» на неукреплённый объект, тогда снова обсудим.

В общем, Трофимыч с Гнездиловым договорились, причём договорились обо всём и к полному удовольствию сторон. И о том, что председатель поедет завтра по окрестным сёлам агитировать, и о том, что вояки подкинут ещё десяток стволов и несколько ящиков патронов из своих запасов сельским, и о том, что вместе с нами в село прибудет разведгруппа из роты артразведки, к которой присоединимся мы с Васькой и поведём её к зоне. А уже они на неё наведут основные силы.

Кроме того, Гнездилов собрался договориться с ракетчиками об объединении усилий. Их основное оружие для нынешних времён не годилось, но зато у них всегда много внимания уделялось охране объектов, поэтому если отрешиться от ракет, то во всём остальном они напоминали легкопехотные части.

Например, их бэтээры куда больше подходили для дальней разведки местности, чем гусеничные МТ- ЛБ[22] и «саушки»[23] артиллеристов. Гусеницы — штука такая, требуют регулярной профилактики и ремонта, равно как и катки, по которым они перематываются. А в последние годы в РВСН завёлся даже свой спецназ, предназначенный для обезвреживания диверсионных и террористических групп, нацеленных на объекты. И такая группа спецназа как раз у соседей имелась, чего тоже со счетов сбрасывать не следовало.

Когда мы вышли из штаба и в сопровождении на этот раз уже помдежа дошли до машины, то обнаружили в багажнике десять ящиков «пятёрки» и десять же хоть и не новых, но в отличном состоянии АК-74. Ещё рядом с нами стояла военная «шишига», в которой за рулём сидел прапорщик, а в кузове — четверо бойцов. Эта машина шла за первой порцией продуктов с огородов колхоза, которую предусмотрительный Трофимович приготовил на сегодня. Но сам везти не стал, захотел, чтобы военные мелькнули в деревне, на глазах у жителей. Политик!

Подкатили два «уазика» со снятым верхом, в которых сидели восемь человек. Я поздоровался с командиром разведгруппы, капитаном Иваницким. Группа была сплошь из офицеров и прапорщиков, солдат в ней не было вообще. Одна и та же картина во всех частях: разбежались все, у кого семья не была рядом. Затем наша разросшаяся до четырёх машин колонна вышла из ППД артполка и пошла на лесную дорогу.