металлический инструмент, названия которого она тоже не помнит, чтобы делать зарубки на поверхности скалы. Этот инструмент привязан к поясу прочной веревкой, которую Риана сплела из шерсти огромного убитого ею зверя. Воображение услужливо показывает ей облик животного, но как он называется, девушка вспомнить не может.
У инструмента удлиненная изогнутая поверхность, заостренная с одного конца и широкая с другого. Однажды она ударила им в глаз насильника. Риана помнит, как грубые мозолистые руки схватили ее за плечи и подмяли под себя, а потом сильные колени раздвинули ее ноги. Грязные волосы и запах мужчины ассоциировались с блестящей шкурой и отвратительным запахом убитого зверя. Быстрое ловкое движение, и насильник не заметил ничего, пока инструмент не вонзился ему прямо в глаз. Он еще бился в агонии, когда Риана сбросила его вниз со скалы.
Она смотрит вверх на то, что находится на вершине. Что бы это ни было, на расстоянии ей кажется, что оно парит в небе. Риана совсем близко, однако тень от выступа по-прежнему мешает ей понять, что это.
Вдруг оно срывается с вершины и медленно снижается прямо на девушку. Оно такое большое, что закрывает солнце. Риана дрожит от страха.
Завороженная, она смотрит, как оно приближается…
Очнувшись на обжигающем песке
Риана посмотрела на белое от раскаленного солнца небо и зажмурилась. Еще одно видение, очередной осколок утерянного прошлого. Что оно обозначало? Что же было на вершине скалы? Что она увидела? Риана понимала: это видение — самое важное из тех, что у нее были.
Риана размышляла над загадкой, когда вдруг услышала голоса. От ужаса она была не в силах пошевелиться. Голоса доносились откуда-то снизу, от основания невысокой дюны, на вершине которой сидела девушка. Перевернувшись на живот, Риана бесшумно поползла вниз по дюне и увидела двух воинов Джени Серии в бело-синих накидках, с длинными кривыми саблями в руках. Смуглые обветренные лица лоснились, словно от масла. На поясах болтались кожаные фляги, едва взглянув на которые Риана поняла, что они почти полные. Наверняка у них найдется и еда…
В одну руку Риана взяла кинжал, в другую — гороновый жезл, поднялась и негромко вскрикнула. Джени Серии тут же посмотрели в ее сторону. Они приближались с огромной скоростью, на ходу обнажив сабли. Допросить девушку они даже не пытались. Да и зачем? Она вторглась на их территорию, и их секретный лагерь всего в паре километров. Им было все равно, кто она такая. Единственное, чего хотели воины, — это чтобы она навсегда замолчала.
Риана швырнула жезл в одного из противников. Описав дугу, жезл ударил Джени Серии в левое колено. Воин тотчас присел, схватившись за колено, а Риана сделала обманное движение вправо, перехитрив таким образом второго корруша, который собирался проткнуть ее саблей. Лезвие сабли со свистом рассекло воздух, и, поднырнув под него, Риана ударила воина кинжалом в бок. Джени Серии зарычал и, повернувшись на опорной ноге, нанес удар слева, не обращая внимания на сильно текущую кровь.
Удар пришелся на затылок, и Риана тут же упала ничком на песок. Джени Серии, не мешкая, склонился над девушкой, и Риана почувствовала запах его крови. Лезвие сабли приближалось к шее, и Риана поспешно ударила корруша в правый бицепс. Джени Серии скривился от боли, но не издал ни звука. Сабля продолжала двигаться.
Риана повернула кинжал в правой руке Джени Серии так, что он проткнул артерию. Кровь брызнула фонтаном, воин безжизненно закатил глаза, а девушка тут же стряхнула его с себя.
Она встала и хотела повернуться к первому воину. В этот миг правая рука окончательно онемела, кинжал выпал из бессильных пальцев, и его тут же засыпало песком. И Джени Серии, и рану в собственном плече Риана увидела почти одновременно. Прихрамывая, воин подошел к ней и ударил по голове. Оглушенная Риана упала на песок, а Джени Серии схватил ее за капюшон и швырнул вниз, к основанию дюны. Приземлилась Риана рядом с жезлом, который проломил коленную чашечку Джени Серии. Она попыталась подняться, но воин пнул девушку в живот. Криво усмехаясь, он подошел к скрючившейся на песке Риане и лениво, будто нехотя, стал бить ее по лицу и груди.
Риана застонала, инстинктивно сворачиваясь в клубок. Пока она извивалась от боли, Джени Серии приложил саблю к ее затылку, определяя оптимальный угол для нанесения смертельного удара.
Удовлетворившись, он поставил сломанную ногу Риане на бок. Опираясь на здоровую, воин замахнулся саблей. Риана почувствовала, что может двигать только одной рукой. Собрав последние силы, она ударила корруша по сломанному колену.
Джени Серии взвыл и рухнул прямо на нее, вдавливая в песок. Бок сильно болел, ноги не слушались. Сабля лежала совсем рядом, Риана потянулась за ней, но Джени Серии, хлестнув девушку по руке, отнял оружие.
Боль в бедре стала невыносимой, и лишь в тот момент Риана поняла, что лежит на гороновом цилиндре. Машинально девушка вытащила его и включила. Сабля рассекла воздух — Джени Серии решил нанести последний удар.
И тут, без всякого предупреждения, включился гороновый цилиндр. Перерубив саблю, гороновый поток зеркально отразил траекторию ее движения и рассек тело Джени Серии пополам.
Риана, валяясь в луже крови, испуганно смотрела на тихо гудящий жезл, пытаясь понять, что случилось.
Отношения со смертью у Джийан были тесными и довольно странными. Кажется невероятным, что она помнила, как сразу после рождения ее шейку обвила пуповина. И как ненавидяще смотрела на нее мать, готовая задушить близнецов, появление которых сулило лишь горе. Однако Джийан помнила.
Лишь своевременное вмешательство отца спасло девочкам жизнь.
Еще одна нить волшебной паутины обвила тело колдуньи, и она беззвучно вскрикнула. Паутина была живая и состояла из миллионов крошечных насекомых с острыми жалами.
С самого детства у Джийан было предчувствие, что смерть, не получившая того, что считала своим по праву, неподалеку. Когда в темном коридоре или бессонной ночью она слышала зловещий шепот ветра или скрип невидимых половиц, когда ей мерещились жуткие тени деревьев на стене, она знала, что это значит. Смерть преследовала ее и во сне — прекрасное лицо, немного похожее на Элевсина. Казалось, что душа Элевсина сопровождает Джийан. Будто покинув телесную оболочку, он стал преследовать ее по ночам, олицетворяя смерть.
Паутина росла миллиметр за миллиметром, вместе с ней росла и боль. Джийан уже поняла, что рост замедляется лишь для того, чтобы ей было еще больнее. Она и не думала сопротивляться, потому что с самого начала понимала — это бесполезно. Джийан прочла немало книг о Маласокке и знала, что, чем сильнее противодействие, тем больнее жалит паутина.
Сейчас, заключенная в ипостась Аватары, она чувствовала ледяное дыхание смерти, приближавшееся с каждым витком паутины, которую плел Хоролаггия. Смерть подбиралась все ближе, Джийан чувствовала это по биению крови в висках, цоканью копыт, хлопанью двери, ведущей в ее душу. Закрывая глаза, она видела, как серый пепел падает на ее могилу, и знала: смерть рядом.
Паутина оплетала тело от правой голени к левому бедру. Нарастал новый виток, и Джийан отчаянно вскрикнула в мертвенной пустоте Иномирья.
Самой смерти колдунья не боялась, она страшилась только за сына. По горькой иронии заклинание, которое спасло Аннона от врагов, открыло Портал, позволив Хоролаггии выбраться из Бездны. Именно всепоглощающая любовь к сыну заставила ее нарушить колдовской круг Нантеры. В самый последний момент Джийан передумала — она не могла потерять сына и позволить его душе жить в чужом теле. Ей нужен был только Аннон. Глупый напрасный жест, она открыла волшебный Портал, и архидемон выбрался на свободу.
Небо стало желтовато-зеленым, а над темными горами у самой Бездны — кроваво-красным. Там из грозовых облаков лил дождь.
Вокруг нее, невидимые, словно бездонное озеро в тумане, стонали, плакали и кричали души,
