Нирок осторожно выбрался из дупла и моргнул. Мороз щипал его голое тело, но голод был страшнее холода. Внезапно прямо из-под дерева до него донесся тихий звук. Нирок быстро вернулся в дупло и прислушался. Звук повторился. Звук был очень знакомый, будто кто-то шуршал и копошился под корой. Может быть, тут водятся насекомые? Но разве жуки могут жить в таком холоде?
Нирок немного подумал, и решил, что внутри дерева совсем не холодно. Даже он, потерявший чуть ли не половину своих перьев, спокойно проспал здесь целый день, и нисколько не замерз. Стоило ему подумать об этом, какое то мелкое, незнакомое существо проползло над самым его клювом. Нирок, не задумываясь клюнул.
Кажется, Жуткоклюв когда-то говорил, что в старых гнилых деревьях можно найти самые большие запасы еды. Так оно и оказалось. В сгнившем стволе дерева обитала целая куча самых разнообразных червей и ползучих многоножек, которых Нирок раньше никогда в глаза не видел. Впрочем, на вкус все они оказались весьма недурны.
После еды жизнь перестала казаться ему мрачной. Гнилое дерево было настоящим подарком Глаукса. В нем можно было жить, оно защищало от холода и кормило в голодные дни. Конечно, жуки и червяки не могут сравниться с сочным красным мясом, но зато ими можно подкрепиться без всяких усилий, не выходя из дому. А там, глядишь, и снег растает.
Нирок снова поел, а потом уснул. Впервые за долгое время он чувствовал себя в безопасности.
С каждым днем совенок все больше набирался сил. Большую часть времени он сидел в дупле и думал. Гнилое дерево оказалось отличным убежищем, в нем Нироку было тепло, уютно и сытно, но этого оказалось мало.
Он был совсем один на всем белом свете. Нирок постоянно думал об этом. Его единственный друг погиб. Филипп редко говорил красивые слова, но он любил его, Нирока, и готов был умереть ради него. Нира убила Филиппа, но ведь и Нира тоже говорила, что любит Нирока… Неужели любовь может быть такой разной? Неужели Нира, в самом деле, любит его?
Что* же тогда сказать о Сорене? Разве Сорен мог любить своего брата, который в раннем детстве выбросил его из родительского дупла? Но ведь Сорен заколебался в последний момент, во время кровавой битвы в пещере?
Что же это такое — любовь? Может быть, любить — значит понимать кого-то и доверять ему? Если это так, то любовь похожа на веру. Не на ту веру, когда ты слепо доверяешь всему, что тебе сказали, а на ту, которую ты обрел своим желудком, разумом и сердцем.
«Вера и любовь, это два крыла одной совы», — решил Нирок. Он сделал и другое открытие. Он понял, что любовь сильнее, чем ненависть. Любовь Филиппа заставила его восстать против своей матери. Любовь к Филиппу никогда не позволит ему вернуться к Чистым. Может быть, именно любовь или обещание любви, позвало его на поиски правды. Возможно, Нирок еще не все знал о любви, но он понял, что ее могущество огромно.
Он почти не покидал своего дупла и питался исключительно насекомыми. Нирок боялся, что Нира послала за ним погоню, поэтому остерегался шпионов, которые могли доложить Чистым о том, где он скрывается. Страх заставлял его спать по ночам и охотиться днем.
День за днем совенок сидел в своем дупле, дожидаясь наступления рассвета, когда можно будет выбраться на охоту. Каждое утро он слышал, как другие совы возвращаются с ночного промысла. Нирок любил это время суток, ему нравилось слушать, как совиные семьи ужинают, кормят детей и укладываются спать. Иногда он осторожно выбирался из дупла, подкрадывался поближе к дереву, где жило совиное семейство, прятался в кустах и навострял уши.
Ему нравилось слушать писк маленьких совят, которым родители обещали рассказать интересную сказку, если они без капризов съедят кусочек мыши или полевки, но больше всего он любил слушать сами истории.
Именно в это краткое время между последними минутами ночи и первыми проблесками рассвета Нирок впервые услышал легенды о Га'Хууле. Это были отрывочные рассказы, часто без конца и без начала. Нироку мучительно хотелось узнать их целиком, но как? Больше всего его интересовали истории о короле Хууле. Впервые услышав это имя, Нирок ужасно разволновался. Он помнил, как мама сказала, что со времен короля Хуула на свет еще не рождалось такой удивительной совы, как он, Нирок.
Имя Хуула пугало и притягивало Нирока. К сожалению, в ту ночь разыгрался сильный ветер, деревья оглушительно раскачивались и скрипели, и слова легенды о Хууле уносились прочь, словно сухие листья, сорванные с ветвей.
Буря бушевала несколько дней, но вот, наконец, наступила тихая ночь, и сгоравший от нетерпения Нирок услышал кусок истории из Огненного Цикла.
«То было время бесконечных извержений вулканов. На протяжении многих лет в краю под названием Далеко-Далеко бушевал огонь, языки пламени днем и ночью лизали небо, окрашивая тучи цветом пылающих углей. Вулканы очнулись от векового сна и стали извергаться. Пепел и зола тучами носились по земле. Многие думали, что Великий Глаукс в гневе проклял землю, но это было не так. Однажды появился на свет Гранк, первый угленос. Незадолго до его рождения несколько мудрых сов впервые догадались о том, как можно приручить огонь…»
Дальше в легенде рассказывалось, как пятнистая совка по имени Гранк научился делать оружие и разные инструменты, используя различные, изрыгаемые вулканами угли. Гранк узнал все об огне, пламени, углях и раскаленной золе. Он изучил все пылающие уголки вулканов, он знал обо всех горячих воздушных течениях, которые кружатся над кратерами, а также о скоплениях ядовитых газов, способных в мгновение ока убить птицу или случайно оказавшееся рядом животное.
Долгое время угольщик Гранк полагал, будто знает язык любого пламени, каждый уголь и каждую искорку золы, вырывающуюся из жерла вулкана, но однажды ночью, в свирепый зимний буран, его глазам открылось поразительное зрелище. Густой покров снега скрывал землю. Рядом бушевал небольшой и не слишком мощный вулкан. Угли, фонтаном вылетавшие из его жерла, падали в снег и немедленно гасли. Все — кроме одного. Это был необычный уголь.
В этом месте мама-сова, рассказывавшая своим птенцам историю об угольщике Гранке, заговорила тише, голос ее зазвучал торжественно и немного таинственно. Нироку пришлось вытянуть шею, чтобы не пропустить ни единого слова.
«Сам уголь, как и все другие его собратья, был оранжевый, однако в самом его центре сверкала сердцевина ослепительного голубого цвета. Но это было еще не все. Гранк внимательно рассмотрел странный уголь и обнаружил, что его синяя сердцевина окружена мерцающим ободком зеленого цвета. Гранк назвал этот огненный самородок Углем Хуула».
Нирок вытаращил глаза. Желудок его вздрогнул и замер. Мама-сова говорила о том самом угле, который он увидел в погребальном костре своего отца во время церемонии Клеймения!
Из задумчивости его вывел писк расшалившегося совенка. Послышалось громкое хлопанье крыльев и сердитый крик: «Он убегает!» В следующий миг мама-сова сердито прикрикнула на своего птенца:
— Я тебе тысячу раз говорила, не играй с жуком, перед тем, как его склевать! Больше не получишь перед сном никакого лакомства. Совы не играют с едой, это мерзкая, отвратительная привычка! Это жестоко. Только Чистые играют с дичью, ясно? Ты ведь не хочешь быть Чистым?
Нирок съежился от стыда. Это была правда. Он сотни раз видел, как его мама или ее лейтенанты гоняли когтями умирающую крысу, разбрызгивая ее кровь во все стороны. Сам Нирок не находил удовольствия в такой забаве, но ему и в голову не приходило, что это жестоко.
— Мамочка! — запищал другой птенец. — Расскажи, что было дальше, пожалуйста!
«Пожалуйста! — мысленно взмолился Нирок. — Прошу тебя, расскажи, что было дальше».
— Это долгая история, дети мои. Мне потребуется не один день, чтобы ее закончить. А теперь — марш в постель. Завтра нашему Эдди предстоит церемония Первого Снега. Ему нужно как следует отдохнуть и набраться сил.
— Да, я пошел спать. Говорят, охотиться на снегу очень трудно.
