— Он теперь редко показывается. Два года назад он серьезно заболел и почти совсем прекратил свою профессиональную деятельность. Табличка по-прежнему висит на двери, но он появляется здесь не чаще чем раз в месяц.
— А чем он болен? — спросил Бублански.
— Я точно не знаю. Всегда крутился как заведенный, а тут вдруг исчез. Наверное, рак или что-то в этом роде. У меня с ним только шапочное знакомство.
— Вы только думаете или точно знаете, что рак? — спросила Соня Мудиг.
— Ну… не знаю. У него была секретарша, Бритт Карлссон или Нильссон, в общем, в этом роде. Пожилая женщина. Он ее уволил. Она и рассказала, что он заболел, но чем именно, я не знаю. Это было весной две тысячи третьего года. Я встретил его потом уже в конце года, за это время он постарел на десять лет, весь был такой изможденный и разом поседел… Ну вот я и сделал вывод. А что? Он что-нибудь натворил?
— Нет, ничего такого, — ответил Бублански. — Однако мы разыскиваем его по срочному делу.
Они еще раз съездили на Уденплан и снова позвонили в квартиру Бьюрмана, и опять им никто не ответил. Напоследок Бублански со своего мобильника попробовал позвонить на мобильник Бьюрмана и услышал в ответ: «Абонент, которого вы ищете, сейчас недоступен, пожалуйста, перезвоните попозже».
Он набрал номер домашнего телефона. За дверью были слышны слабые звонки, затем включился автоответчик, предлагающий оставить сообщение. Бублански и Соня Мудиг переглянулись и пожали плечами.
Был уже час дня.
— Кофе?
— Лучше уж гамбургер.
Они прошлись пешком до «Бургер Кинга» на Уденплане, где Соня Мудиг заказала «хоппер», а Бублански — вегетарианский бургер; закусив, они вернулись в управление.
Прокурор Экстрём назначил совещание в своем кабинете на два часа дня. Бублански и Мудиг сели рядом у стены возле окна. Курт Свенссон появился на две минуты позже и расположился напротив. Йеркер Хольмберг вошел с подносом, уставленным бумажными стаканчиками с кофе. Он побывал в Энскеде и собирался еще раз вернуться туда ближе к вечеру, когда техники закончат там свою работу.
— Где Фасте? — спросил Экстрём.
— Он в социальном ведомстве. Пять минут назад он звонил и сказал, что немного задержится, — ответил Курт Свенссон.
— О'кей. Как бы там ни было, мы начинаем. Что у нас есть? — без лишних слов приступил к делу Экстрём и сначала кивнул инспектору Бублански.
— Мы пытались разыскать адвоката Нильса Бьюрмана. Его нет ни дома, ни на работе. По словам его коллеги-адвоката, он заболел два года тому назад и с тех пор почти прекратил всякую деятельность.
Соня Мудиг продолжила:
— Бьюрману пятьдесят шесть лет, он не числится в списках уголовной полиции. По роду своей деятельности в основном занимается экономическими вопросами. Больше мне ничего не удалось о нем узнать.
— Но он является владельцем револьвера, из которого было совершено убийство в Энскеде.
— Тут все чисто. У него есть лицензия на оружие, и он член полицейского стрелкового клуба, — ответил Бублански. — Я поговорил с Гуннарссоном из оружейного отдела, он ведь председатель клуба и очень хорошо знает Бьюрмана. Он вступил в клуб в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году и состоял в правлении на должности казначея в период с восемьдесят четвертого по девяносто второй год. Гуннарссон характеризует Бьюрмана как отличного стрелка, спокойного и рассудительного человека, без каких-либо отклонений.
— Интересуется оружием?
— Гуннарссон сказал, что, на его взгляд, Бьюрмана интересовала не столько стрельба как таковая, сколько общение. Ему нравилось стрелять по мишени, но он не делал из оружия культ. В восемьдесят третьем году он участвовал в стрелковом чемпионате и занял тринадцатое место. Последние десять лет он совсем забросил стрельбу и появлялся только на ежегодных собраниях и тому подобных мероприятиях.
— У него несколько единиц огнестрельного оружия?
— С тех пор как он поступил в стрелковый клуб, у него имелось четыре лицензии. Кроме «кольта» это была «беретта», «смит-и-вессон» и спортивный пистолет марки «Рапид». Все три других пистолета десять лет назад были проданы в клубе, и лицензии перешли к другим его членам. Никаких неясностей.
— Но ведь нам неизвестно, где он сейчас находится.
— Это так. Но мы начали поиски только сегодня в десять часов утра, так что он, может быть, просто вышел погулять в Юргорден, или попал в больницу, или что-нибудь в этом роде.
В этот момент вошел запыхавшийся Ханс Фасте.
— Простите за опоздание! Разрешите войти?
Экстрём сделал приглашающий жест.
— Оказывается, с именем Лисбет Саландер связано много интересного. Я провел день в социальном ведомстве и в опекунском совете.
Ханс Фасте снял кожаную куртку и повесил ее на спинку стула, затем сел и раскрыл блокнот.
— В опекунском совете? — нахмурился Экстрём.
— Эта девица больна на всю голову, — сказал Ханс Фасте. — Она объявлена недееспособной, и над ней установлено опекунство. Угадайте, кто ее опекун? — Он сделал театральную паузу. — Адвокат Нильс Бьюрман, владелец оружия, которое было использовано в Энскеде.
У всех присутствующих брови полезли вверх.
В течение пятнадцати минут Ханс Фасте излагал сведения, собранные им о Лисбет Саландер.
— Итак, если вкратце, — подвел итог Экстрём, — на орудии убийства мы имеем отпечатки пальцев женщины, которая до совершеннолетия неоднократно находилась под наблюдением в психиатрической лечебнице, которая, по имеющимся сведениям, зарабатывает на жизнь проституцией, по суду признана недееспособной и склонна к применению насилия, чему имеются документальные подтверждения. Так какого черта она до сих пор свободно расхаживает по улицам?
— Склонность к насилию была отмечена у нее еще в начальной школе, — сказал Фасте. — Похоже, что здесь мы имеем дело с настоящей психиатрической больной.
— Но пока что у нас нет ничего, что связывало бы ее с убитой парой. — Экстрём постучал по столу пальцами. — О'кей, возможно, это убийство окажется не таким уж труднораскрываемым. Имеется у нас адрес Саландер?
— Она зарегистрирована на Лундагатан в Сёдермальме. Налоговое ведомство сообщает, что периодически она подрабатывала в «Милтон секьюрити». Это охранное агентство.
— И какую же она для них выполняла работу?
— Не знаю. Однако в течение нескольких лет она имела от них скромненький годовой доход. Возможно, работала уборщицей или кем-то в этом роде.
— Хм, — буркнул Экстрём. — Это нужно выяснить. Но сейчас у меня такое ощущение, что следует срочно разыскать эту Саландер.
— Согласен, — сказал Бублански. — Деталями займемся после. Теперь мы уже имеем подозреваемого. Фасте, вы с Куртом поедете на Лундагатан и попробуете задержать Саландер. Будьте осторожны! Мы ведь не знаем, вдруг у нее есть еще и другое оружие, и неизвестно, насколько она вменяема.
— О'кей.
— Бубла, — вмешался Экстрём. — «Милтон секьюрити» возглавляет Драган Арманский. Я познакомился с ним несколько лет тому назад в связи с другим расследованием. На него можно положиться. Съезди к нему и лично поговори с ним о Саландер. Ты еще успеешь застать его до конца рабочего дня.
У инспектора Бублански сделалось недовольное лицо — отчасти потому, что Экстрём, обращаясь к нему, употребил его прозвище, отчасти потому, что его предложение прозвучало как приказ.
