Франции и Швеции наконец-то объявили войну России. Основные силы русских сражались на берегах Балтики, и их небольшая южная армия оказалась окруженной пятикратно превосходящим противником. Очевидцы этого сражения сообщали в Лондон, что дружный отпор русских привел турок в «ужас и замешательство». К сожалению, разведка вовремя не донесла об этом царю Петру, и, чтобы не погубить своих солдат в безводной степи, он начал переговоры о мире. В свою очередь и турки поняли, что им предстоит долгая и кровопролитная борьба, плодами которой воспользуются другие. Обе стороны согласились прекратить военные действия, что вызвало у короля Карла взрыв ярости.

Оставаясь в Бендерах, он получал щедрые займы от Франции и требовал от Турции продолжения войны с Россией. Послы Англии и Голландии прилагали большие усилия, чтобы уговорить султана не повторять прежней ошибки. Их война с Францией продолжалась, и Швеция не должна была стать новым союзником короля Людовика. Не оставались без дела и российские дипломаты. Так что в Стамбуле многие высокопоставленные чиновники украсили свои дома не только произведениями французских мануфактур, но и дорогими подарками англичан и голландцев, а также роскошными сибирскими мехами.

Турецкая армия вернулась домой, а затем последовал указ султана — высокого шведского гостя посадить на корабль, если потребуется, то применить силу, и отправить на родину. Карл и сотня еще остававшихся с ним приближенных отбивались отчаянно. Дело дошло до стрельбы и рубки. Янычары одолели. Много людей было побито, а шведский король потерял четыре пальца, часть уха и кончик носа…

После такого сражения в Бендерах стало ясно, что злоупотреблять турецким гостеприимством стало опасно. А в Европе гадали — каким путем отправится Карл в Швецию? Для некоторых он был весьма ценной добычей…

— Доброе утро, Джон? — мистер Дефо подошел к столу Ивана. — Как твоя нога?

— Спасибо, уже пробую ходить без костылей.

— Последняя твоя записка очень интересная. Из всех донесений выбрал самое главное, и получилась довольно печальная картина жизни в Швеции — неурожай, трехкратное повышение цен, случаи чумы. Особенно понравилось сообщение о том, как власти проводят принудительные займы. Вместо денег выдают людям облигации, а потом расплачиваются ими же за все работы и товары. Для королевской казны это очень выгодная операция. Жаль, что в «Обсервер» нельзя об этом писать.

— Почему?

— Наше правительство будет недовольно. Англичане на себе испытывают тяжесть войны, рост цен и все остальное. Не надо им сообщать такие неприятные новости. Что у тебя нового?

— Некий капитан Петер Фриск за десять дней непрерывной скачки пересек Европу от границ Турции до Балтики. В Штральзунде, куда он прибыл, едва сидел в седле. Ноги так распухли, что с него не могли стащить сапоги. Пришлось их разрезать.

— Хороший результат для наездника, — рассеянно кивнул начальник. — Что-нибудь еще?

— Этот капитан — король Карл!

— О! Вот это новость! — на смуглом лице мистера Дефо вспыхнул румянец. — Проклятый швед всех обманул! Не решился плыть вокруг Европы. Знал, что наши морские охотники такую добычу не упустят. Но как ему удалось проскочить мимо австрийских и русских застав?

— Сообщили, что крымский хан обещал провести его тайными тропами через всю Польшу.

— Это старая информация. Уже известно, что по дороге слуги хана должны были «потерять» Карла и он оказался бы у австрийцев. Видимо, французское золото помогло шведу избежать ловушки и под чужим именем пересечь все границы. Дай мне перо и бумагу!

Присев у края стола, Дефо начал быстро писать. Время от времени заглядывал в донесение, чему-то улыбался и опять скрипел гусиным пером.

— Готово! Завтра утром эта новость появится на первой странице. Карл удивительный человек, ни в чем не знает меры. Ему бы не королем быть, а на морях неведомые острова искать или на скачках брать призы. Он же настоящий авантюрист! Но в обращении прост и скромен, спиртного в рот не берет. Встает в три часа утра, долго молится, а потом принимается за дела. Любит математику и другие точные науки, хорошо играет в шахматы. Вот только жаль, что забывает о том, что его подданные не шахматные фигуры и обладают человеческими слабостями… Эх, Джон, сколько интересного происходит в наши дни! Вот кончится война, брошу все эти рапорты и донесения и поселюсь в домике с садом, где-нибудь вблизи Лондона. Буду писать книги о приключениях моряков, веселых девиц и всех, кто умеет выживать в дальних морях и в кварталах Лондона… Что-то я размечтался! Покажи другие донесения.

Мистер Дефо склонился над бумагами. В одну на них чуть не уперся своим крючковатым носом.

— Какой мелкий почерк. О, русские вывели в Финский залив свой первый крупный корабль. На нем пятьдесят пушек. Строятся еще два таких же. Это уже представляет опасность.

— Почему? Россия далеко от Англии.

— Не забывай — у нас выгодная торговля на Балтике. Пока русские и шведы истощают друг друга в войне, никто из них не сможет диктовать нам свои условия. Мы же должны вести себя как хозяин игорного дома—быть учтивым со всеми, никому не верить и соблюдать только собственный интерес.

— Но Швеция беззащитна. Большая часть ее полков погибла в России. Северная война скоро кончится.

— Нет. Она должна продолжаться до тех пор, пока мы сражаемся с французами. Карла от окончательного разгрома спасают золото короля Людовика и Балтийское море. Молодой российский флот еще не может обеспечить десант в Швецию. Через финские болота и снега армия царя не сможет добраться до Стокгольма. Нам выгодно, чтобы как можно дольше продлился этот поединок медведя и акулы.

— Так и сказал — медведя и акулы? — собеседник пристально взглянул на Ивана. — Вот как они про нас рассуждают. Ладно, мы тоже не лыком шиты.

Сильными толстыми пальцами, какие бывают у мастеровых, работающих с деревом и железом, он набил трубку. Самую простую, матросскую, глиняную. Да и табак в ней —дешевая, крупно резанная смесь, что порой трещит как хворост в костре и всегда нестерпимо воняет.

— Угощайтесь, ваша милость, — Иван подлил гостю жиденького пива. — Вот салат картофельный. Селедочки отведайте — голландская, особого засола.

Сидели вдвоем в комнате, которую Иван снимал у пожилой вдовы, с мужем ее когда-то имел дела капитан Хинсток. За окном на причалах тишина. Не слышно скрипа кранов, стука грузовых телег, переклички торговцев и моряков. В это воскресное утро народ отдыхает. Поэтому и на столе самое скромное угощение, такое, чтобы можно было слегка подкрепиться перед тем как направиться в церковь или на прогулку в Гайд-парк. Чтобы очистить душу от греховной суеты, а потом вернуться к обеду с хорошим аппетитом.

Гость чуть курнос, лицо широкое русское, но в дальней родне не обошлось без татар. Одет просто, шляпа и куртка, как у исправного баса — мастера судостроительной верфи. А по говору настоящий московский приказный.

— Мне бы, милостивый государь, желательно получить работу где-нибудь на постройке кораблей. Цену ломить не стану, но могу плотничать, знаю кузнечное дело, чертежи читаю, случалось рассчитывать и судовые пропорции.

— Можно спросить у знакомых корабельщиков, — подумав ответил Иван. С этим новым человеком из России требовалось вести себя осторожно. — Время военное, опытные мастера нужны. Вот хотя бы в Дептфорде. Это недалеко от Лондона.

— Сами-то там бывали? Что это за верфь?

Без лишних слов Иван описал Дептфорд — доки и стапели на южном берегу Темзы, громадный прямоугольный бассейн, в который для ремонта и оснащения можно одновременно поставить десятка три кораблей, ряды береговых складов, набитых снастями, парусами и другим корабельным имуществом, чертежные и счетные палаты, казармы, госпиталь.

Довольная улыбка мелькнула на губах собеседника. Он поинтересовался и другими английскими верфями. Услышал краткие ответы и кое-что уточнил. Создалось впечатление, что о них он знает гораздо больше Ивана.

— Хороша у вас селедочка, милостивый государь. Удивительный вкус.

Небольшая бадейка с селедкой была недавно прислана из Голландии. В сопроводительном письме,