Товарищи Анакоры снова спасли ее.
ШТЕЛЬ ЕЩЕ РАЗ усомнился в своем решении.
Он должен был ожидать, что при выходе из «Термита» возникнут проблемы. Он
Только один мутировавший леопард еще стоял на ногах, воя и корчась под перекрестным огнем пяти лазганов. Штель неожиданно подумал, что эти звери, вероятно, были коренными обитателями планеты, жившими в полярных регионах до того, как стало распространяться похолодание. Или же они действительно могли эволюционировать в течение того недолгого времени, когда вечная зима господствовала над Крессидой, чтобы приспособиться к изменению климата?
Штель воспользовался секундной передышкой, чтобы осмотреть местность.
В двух метрах над ним из ледника выступала носовая часть их разбитой машины. И пока Штель наблюдал, корпус «Термита» с треском сминался от давления, втягиваясь обратно в ледник. Через секунду ледник полностью поглотил его, и на месте туннеля сформировался свежий слой льда. От «Термита» не осталось и следа.
Борщ, Баррески и Грейл, выпрыгнув из «Термита», свалились в одну кучу рядом со Штелем, и теперь пытались подняться. Борщ вскочил первым и с удовольствием присоединился к уже почти оконченному бою.
Перед Штелем был лес. Его граница шла почти параллельно леднику, между ними была только узкая полоса открытого пространства, метров восемьдесят или меньше. Как и ледник, лес простирался очень далеко, гораздо дальше, чем мог видеть даже бионический глаз Штеля.
Это был лес не из деревьев, но изо льда — отвратительные искаженные ледяные скульптуры, пародия на настоящие деревья, которыми они, возможно, когда-то были, с толстыми стволами и ветвями, превратившимися в цепкие, острые когти, тянувшиеся вверх. Ледяные деревья были высоки и стояли плотно, закрывая и без того скудный дневной свет, тени между ними были темными и зловещими. Деревья были покрыты все той же вездесущей фиолетовой плесенью, и Штель поморщился, ощутив ее застойное зловоние.
Он уловил и еще кое-что: движение. Что-то было там, в лесу.
Он активировал функцию увеличения изображения в своем бионическом глазу. Аугметике понадобилась целая секунда, чтобы отреагировать на мысленный приказ, но когда взгляд полковника проник в темные глубины ледяного леса, там…
Он увидел… по крайней мере, на секунду: человекоподобное существо, покрытое светло-серой шерстью, или, может быть, просто одетое в меховую шубу. Штель не разглядел — потому что, прежде чем он успел настроить фокусировку, чтобы рассмотреть существо более четко, оно снова исчезло, быстро мелькнув, несмотря на свою странную волочащуюся походку. Оно скрылось за особенно толстым деревом, и полковник потерял его из вида.
«Если», подумал он, «не принять меры прямо сейчас…»
Не было времени обдумывать решение, подсказанное интуицией. Существо могло быть разведчиком Хаоса, и в этом случае нельзя было позволить ему уйти и доложить своим хозяевам о появлении в этом районе Ледяных воинов. Поэтому Штель схватил лазган и бросился преследовать его, приказав солдатам Блонскому, Палиневу и Пожару следовать за ним. Остальные могут присоединиться, когда последний снежный леопард будет убит.
Когда Штель пересек линию деревьев, он оказался в жуткой темноте, и апертура бионического глаза расширилась, чтобы компенсировать плохую видимость. Последний снегопад почти не коснулся земли здесь. Земля была черной и бесплодной, но корни многих ледяных деревьев выступали из нее, как проволока, и везде были лохмотья скользкой плесени. Штелю пришлось идти медленнее и смотреть под ноги. Но даже так он едва не упал — и, когда споткнулся, почувствовал острую режущую боль в левом плече. Он задел ствол дерева, и тот оказался острым, как бритва. Лед прорезал шинель, прорезал слои пласфибра и термопласта, и вонзился в кожу. Полковник обернулся, чтобы предупредить солдат, но увидел, что они уже обнаружили эту опасность сами.
После этого они продвигались настолько осторожно, насколько могли. Штель своим силовым мечом срубал самые запутанные ветви на пути — даже без включенного силового поля хорошо заточенный клинок с легкостью рубил лед. И все же понадобилось еще несколько минут, чтобы добраться до того места, куда скрылось существо с серой шерстью — и полковник был совсем не удивлен, увидев, что там никого нет.
Блонский и Пожар отстали, но невысокий и более ловкий Палинев шел так же быстро, как и полковник, скользя через лес так, словно его западни и ловушки были лишь небольшой помехой.
— Тут что-то было, сэр, — доложил он. — Видите, его дыхание немного растопило лед на этом дереве. Я могу пойти по его следам, хотя их трудно разглядеть на такой земле.
— Нет, сказал Штель. — Спасибо, солдат Палинев, но у нас нет времени.
— Сэр, если позволите мне сказать, ситуация выглядит мрачной. Мы потеряли «Термит». Наш путь к спасению через ледник закрыт, так что даже если мы найдем исповедника Воллькендена, то не сможем вернуться с ним в Улей Альфа. До места крушения его челнока не менее двадцати километров, и, кажется, враги знают, что мы здесь.
Штель и сам не мог бы обрисовать ситуацию более сжато.
— Мы должны вернуться к остальным, — сказал он. — Нам предстоит тяжелая работа.
ПОЖАР НАЧАЛ задумываться, что он вообще здесь делает.
Он был линейным бойцом, а не разведчиком. Скрытность была свойственна ему не больше, чем терпение. Плохо, что Штель приказал «Термиту» бежать от одной-единственной артиллерийской батареи противника; плохо, что они позволили врагу считать это победой. По крайней мере, Пожар надеялся, что, когда они достигнут цели, когда он сможет, наконец, выбраться из машины, у него будет возможность поразмяться.
Мутировавшие снежные леопарды оказались приятным развлечением — и Пожар был уверен (хотя это невозможно было знать наверняка), что его лазерные выстрелы прикончили двоих из них. Но потом Штель направил отделение в ледяной лес и предупредил о необходимости соблюдать особую осторожность.
И Пожар увидел, что в ледяном лесу почти так же тесно и трудно двигаться, как в «Термите».
Чем дальше они шли между зловещими деформированными деревьями, тем гуще становились эти деревья. Пожар уже три раза был ранен их острыми ветвями, и ему надоело идти, прижав локти к бокам, опустив голову и глядя под ноги на каждом шагу из опасения наступить на предательскую фиолетовую плесень.
Но как бы ни было ему трудно, гораздо хуже приходилось Борщу, которому было тяжело управлять своим массивным телом, и каждые несколько минут он огорченно вскрикивал. Шинель Борща была так изрезана ветвями, что Пожар думал, что с нее вот-вот начнут отваливаться куски ткани.
Ему очень хотелось найти еще снежного леопарда или двух, хоть кого-нибудь, на кого можно напасть — но ледяной лес казался стерильно безжизненным, лишенным даже птиц, во всем районе не осталось ничего живого, если не считать фиолетовую гниль, погубившую этот мир.
При этой мысли Пожар вздрогнул и решил, что это куда хуже, чем быть запертым в битком набитой машине. Здесь он ощущал скверну Хаоса в воздухе, давящую на него почти с физической силой, сминающую его. Ему хотелось кричать, сопротивляться. Хотелось вырубить и сжечь все в этом проклятом месте.
