оказаться презерватив.

— Не думай, что тебя спасет презерватив, — сказал он ей однажды после того, как они посмотрели передачу Мэйджика Джонсона о безопасном сексе. — Не верь ни единому слову из всего этого, дорогая. Если парень, с которым ты встречаешься, инфицирован, то использование презерватива столь же безопасно, как игра в русскую рулетку. Один шанс из шести, что он либо лопнет, либо спадет внутри тебя. В этом случае беременность — самая маленькая из неприятностей, которые тебя ожидают. Один из шести, дорогая.

'Как после таких проповедей он сам мог поступить так неосмотрительно?

Может, просто не смог устоять. Шарон крутилась перед ним в одном халате и все время с ним флиртовала.

Вероятно, и презерватив ее. Наверное, из дому не выходит, не прихватив с собой дюжины, так, на всякий случай, если повезет встретить сексуально озабоченного мужика и затянуть его в постель.

Сучка.

А папа сейчас, быть может, считай что мертвый, и все из-за нее'.

Джоуди смахнула ресницами пот с глаз, затем стянула с плеча полотенце и вытерла лицо.

Неожиданно она поняла, что вся покрылась испариной. Более того, пот катился с нее ручьем, и его струйки вызывали неприятное щекотание. Даже крышка унитаза стала скользкой.

Тяжело вздохнув, Джоуди поднялась на ноги, обула мокасины, подскочила к двери и распахнула ее настежь. Словно веером, ее овеяло прохладой, и она почувствовала себя лучше, потому что пот сразу застыл.

— О, — послышалось где-то рядом.

Девочка в испуге прижала к поясу полотенце и прикрыла рукой груди.

— Прошу прощения, — прозвучал голос Шарон. Только теперь Джоуди ее заметила. — Мне надо было предупредить, что я зашла.

Шарон лежала на дальней кровати. Она не сочла нужным убрать халат и даже положила на него ногу. Туфли и носки валялись на полу у двери, а на ней еще оставались шорты и футболка. Лежала она на спине, опустив руки вдоль туловища и согнув колени.

Джоуди ничего не ответила. У нее было странное ощущение — словно ее раздувает и она вот-вот взорвется.

— Ты уже справилась? — поинтересовалась Шарон. — Если нет... Я особо никуда не тороплюсь. Правда, слышала, что ты сильно проголодалась.

— Я уже закончила, — буркнула та в ответ, едва слыша свой собственный голос за звоном в ушах.

Шарон села, опустила босые ноги на пол и стянула с себя футболку. На ней был плотный огромных размеров бюстгальтер, резко контрастировавший своей белизной с ее кожей.

— Жарче, чем под знойным ветром на улице, — заметила она, поднимаясь на ноги. Затем сжала футболку в комок и вытерла ею лицо. — Но физические упражнения нужны. Особенно после нашего вчерашнего кутежа, — Шарон выдавила из себя жалкую улыбку. — Остальное в туалете, — добавила она, подбирая с кровати халат. Неся его на вытянутой руке, очевидно, чтобы не коснуться им своего потного тела, она приблизилась к девочке.

Джоуди стояла как вкопанная прямо перед дверью в ванную комнату.

Шарон остановилась перед ней.

— В чем дело, дорогая?

— Не говори мне «дорогая».

Шарон нахмурилась.

— Что такое? Что-то не так?

— Я знаю, что ты сделала.

Уголок губ Шарон изогнулся вверх, и это напомнило Джоуди ухмылку отца, только без характерного для него выражения удивления — ничего, кроме смущения и озабоченности, на лице ее собеседницы не читалось.

— Что именно, Джоуди? — спросила она. — Я делаю многое.

— В этом я не сомневаюсь.

Неожиданно губы Шарон вытянулись в прямую линию, и от глаз остались маленькие щелки.

— Прекрати говорить загадками и расскажи, что тебя беспокоит.

— Ты сама прекрасно знаешь, черт побери. Отбросив халат в сторону, Шарон схватила девочку за плечи. Но ни сжимать, ни трясти не стала.

— Хорошо, Джоуди. Расскажи мне. Прямо сейчас.

— Ты его трахнула.

Пальцы Шарон импульсивно сжались, но тут же, похоже, она овладела собой и отпустила девчонку. Руки безжизненно опустились вниз. Появившееся в ее глазах выражение заставило Джоуди отвернуться. Ей показалось, что такие глаза могли вывернуть ее наизнанку.

— Ага, понимаю. Я его трахнула. У нас тут только два «его», так кем был этот несчастный?

— Сама знаешь.

— А ты все равно скажи.

— Папа.

— Не угадала.

— Энди? Ты!.. Да ему только двенадцать лет. Боже, какая же ты извращенная стерва! Да неужели тебе мужиков не хватает?

Шарон только покачала головой. Нельзя сказать, чтобы она была очень обижена, но вид у нее был безусловно мрачный.

— Что ж, рада слышать, что у нас нет серьезных проблем.

— И это ты считаешь...

— Я никого не трахала — как ты крайне деликатно только что выразилась. В последнее время, по крайней мере. И даже немного раньше последнего времени. И уж точно не твоего отца или Энди. Боже, Джоуди, я, может быть, и не такая чистая, как свежий сугроб, но и не прыгаю в кровать с первым встречным, и уж тем более не совращаю малолетних. Что это тебе взбрело в голову заподозрить меня в чем-то подобном?

— А я... нашла вещественные доказательства в мусорном ведре.

— Рыться в мусорных ведрах — это твое любимое занятие?

— Нет! Я выбрасывала свои повязки и... и увидела это.

— Что ты увидела?

— Обертку. Обертку из-под презерватива.

Шарон прищурилась, и губы вытянулись тонким тугим шнурком.

— Понятно, — проговорила она, качая головой. Обойдя вокруг девочки, она вошла в ванную ком- цату.

— Зайди-ка.

Джоуди поплелась следом и увидела, как та присела на корточки возле мусорного ведра и сунула туда руку. Порывшись несколько секунд, Шарон встала, обернулась и протянула девочке злополучную обертку.

— Что здесь написано?

Джоуди тупо уставилась на кусочек фольги.

— Боже! — буркнула она.

— Опять неправильно. Здесь написано «алка-зет-цер». Мне стало плохо от выпивки и всех тех чипсов с нашего вчерашнего позднего ужина.

— Так... ты не...

— Конечно же, нет. Боже, Джоуди, да неужели ты думаешь, что твой отец оставил бы тебя и Энди без защиты, чтобы вскочить ко мне в кровать для минутного удовольствия? Я уж не стану говорить ни о чем другом.

— Ну...

— Да он в жизни не сделает ничего подобного. А знаешь, что на самом деле было? После того как вы