Ченселор повесил трубку. Его клонило в сон. Хотелось многое обдумать, однако он был не в состоянии размышлять. Сказывалось напряжение, да и действие таблетки прошло.
Питер почувствовал, что Элисон смотрит на него, ждет, когда он ей что-нибудь скажет. Он повернулся, и взгляды их встретились. Ченселор решительно направился к ней, с каждым шагом обретая все большую уверенность. И заговорил он почти спокойно:
– Я приму любые твои условия, только бы мы были вместе. Я не хочу потерять тебя. Но и у меня есть одно условие, на соблюдении которого я настаиваю. Я не позволю тебе терзаться несуществующими тайнами. Думаю, с твоей матерью все-таки случилось что-то, оттого она и потеряла рассудок. Я никогда не слышал, чтобы здоровый человек ни с того ни с сего, без видимого потрясения заболел психически. Я хочу выяснить, что же произошло. Возможно, это будет мучительно, но мне кажется, ты должна знать все. Согласна?
Питер задержал дыхание. Элисон кивнула. На ее лице появилась слабая улыбка.
– Возможно, мы оба должны знать все.
– Хорошо, – облегченно вздохнул Питер, – решение принято. Больше на эту тему я не хочу разговаривать, да и не нужно. Между прочим, я не желаю упоминать ни о чем неприятном еще много-много дней.
Элисон, по-прежнему сидя в кресле, бросила взгляд на Питера и спросила:
– А твой роман – вещь неприятная?
– Неприятная. Почему ты спрашиваешь?
– И ты больше не будешь писать?
Питер задумался. Странно, однако после того, как он принял решение, побывал в ФБР, рассказал там все, стресс прошел и на душе стало легче. И теперь в нем снова проснулся писатель.
– Это будет совсем другая книга. Я заменю ряд персонажей, изменю фон, на котором разворачиваются события. Но, конечно, и сохраню многое.
– А ты сможешь это сделать?
– Надеюсь, что найду выход из положения. Какое-то время придется продвигаться вперед потихоньку, но мой час настанет.
Элисон улыбнулась:
– Я рада за тебя.
– На сегодня это последнее решение. А теперь я хочу вернуться к тому, с чего мы начали.
– То есть?
Он улыбнулся:
– Приди ко мне и будь моей любимой…
Сквозь сон Питер услышал поспешный стук в дверь. Элисон, лежавшая рядом с ним, повернулась и поглубже уткнулась в подушку, а он вскочил с постели, схватил со стула брюки и вышел в гостиную, плотно закрыв за собой дверь.
Неловко натянув брюки, он прошел в прихожую.
– Кто там? – спросил он.
– Восемь часов, – ответил из-за двери агент ЦРУ. Питер вспомнил, что в восемь часов должна поменяться охрана. Ему надо было познакомиться с новым охранником.
Ченселор открыл дверь и даже зажмурился от неожиданности. Потом, чтобы скрыть свое изумление, он зевнул и стал тереть глаза. Новый охранник был агентом внутренней службы ЦРУ – это он дал Питеру материал для его романа «Контрудар!». Дал по собственной инициативе, будучи обеспокоенным тем, что ЦРУ занимается делами, не предусмотренными законом.
– Представлять вас друг другу не обязательно, – сказал агент, сдающий дежурство. – Теперь он будет охранять вас.
Питер понимающе кивнул:
– Хорошо, обойдемся без представлений и рукопожатий. Не то, чего доброго, заразитесь от меня.
– Что же, это вполне возможно, – сказал тихо, но столь же агрессивным тоном второй агент и повернулся к первому: – Он остается в отеле, не так ли?
– Да, мы договорились, что на улицу он выходить не будет.
Оба повернулись и, не обращая внимания на Ченселора, направились к лифтам.
Питер вошел в номер, закрыл дверь и прислушался к слабым звукам движущегося лифта. Услышав, что лифт остановился, он немного подождал, а потом открыл дверь. Человек из ЦРУ проскользнул мимо него в прихожую. Питер закрыл за ним дверь.
– Боже! – воскликнул агент. – У меня чуть сердце не остановилось, когда мне позвонили ночью.
– У вас? Это я чуть не упал, когда увидел вас здесь.
– Ничего, выдержали бы. Простите, но я побоялся звонить вам по телефону.
– Как это случилось?
– О’Брайен – один из тех людей в ФБР, с кем мы поддерживаем контакты. Когда Гувер порвал с нами все связи, О’Брайен и кое-кто еще продолжали сотрудничество и поставляли нам нужные сведения. И теперь с его стороны было бы нелогично звонить кому-либо другому. Ему могли бы и отказать, а в нас он не сомневался.
– Вы обязаны ему… – сказал Ченселор.
– В большей степени, чем вы можете себе представить. О’Брайен и его друзья ради нас рисковали не только карьерой, но и головой. Если бы они попались, Гувер бы их не пощадил. Он бы добился, чтобы их упекли в тюрьму лет на десять, а то и на двадцать.
Питер вздрогнул:
– Он мог это сделать? Мог, да?
– Не только мог, но и делал. Даже сейчас кое-какие неопознанные скелеты догнивают в камерах тюрем в Миссисипи. А О’Брайен не испугался, и мы не забудем этого.
– Гувер мертв.
– Но кто-то, видимо, пытается вернуть его времена. Зачем бы тогда О’Брайен стал звать нас?
Ченселор задумался. Предположение агента показалось ему обоснованным.
О’Брайен упоминал о группе Гувера, в состав которой входили люди известные и неизвестные. Но ни тем, ни другим верить нельзя. Располагают ли эти люди досье? Пытаются ли они вернуть себе власть в бюро? Если так, то, чтобы достичь поставленной цели, они постараются уничтожить людей, подобных Куину О’Брайену.
– Возможно, вы правы.
Человек кивнул:
– Все начинается сызнова. Впрочем, это никогда и не прекращалось. Когда ночью я услышал ваше имя, то задумался над тем, почему вам потребовалось столько времени, чтобы…
– Что вы имеете в виду? – удивленно спросил Питер.
– Информацию, которую я вам дал. Вы использовали ее исключительно против нас. Почему? Виноваты были многие, не только мы.
– Повторю то, что говорил два года назад. ЦРУ использовало промахи других для собственного оправдания. Слишком поспешно и слишком охотно. Мне казалось, что мы договорились, что именно по этой причине вы и передали мне тот материал.
Агент отрицательно покачал головой:
– Я предполагал, что вы распределите вину равномерно. Затем я понял, что вы оставили кое-что для другой книги. В этом все дело, не так ли? Ведь вы пишете сейчас книгу о ФБР?
Питер был удивлен:
– Кто вам сказал?
– Никто. Я узнал об этом из сегодняшней утренней газеты. Там помещена статья Филлис Максвелл.
Глава 25
Она действительно написала эту статью. Короткую и устрашающую, устрашающую не только своим содержанием, но и лаконичной формой. Помещена она была в центре редакционной полосы, в черной рамке, поэтому наверняка привлечет внимание, вызовет недоуменные вопросы и неосознанную тревогу. Ченселор постарался представить обезумевшую Филлис Максвелл, представить, как она принимает решение
