что весьма спорно называют творческим процессом. – Он раздраженно повел плечами, так как терпеть не мог этого термина. – Я восхищаюсь вами.

– Очень мило с вашей стороны.

– Не надо, прошу вас. Вы знаете, что я имею в виду. Мой отец всю жизнь был журналистом. Когда мы встретились, вы произвели на меня большее впечатление, чем я на вас. Правда, тот факт, что вы хотели взять у меня интервью, показался мне подозрительным. Я воспрянул духом, когда понял, что ничего страшного за этим не кроется и никакого отношения к моим книгам не имеет. Вы – часть чего-то очень важного, такого важного, чего у меня нет. Вы действительно поразили меня, и вечер получился удивительным. Я выпил слишком много, как и вы, но какое это имеет значение?

– Убивайте поделикатнее, молодой человек, – прошептала она.

Питер даже перестал дышать, сдерживая себя.

– Я провел время с замечательной женщиной. Если мое преступление в этом, то я виновен.

– Продолжайте… – Филлис закрыла глаза.

– В тот вечер я задал вам кучу вопросов о Гувере. В ответах ваших открылись такие вещи, о которых я понятия не имел. Ваш гнев был неистов. Была оскорблена ваша мораль, и вы говорили с таким негодованием, с каким никогда ничего не писали.

– Куда вы клоните?

– Это часть моего нескладного объяснения. В Вашингтоне я собирал информацию для своего нового романа. Несколько дней спустя я начал писать. Ваша ярость очень помогла мне, ведь это ярость женщины, сделавшей блестящую карьеру. Поэтому было вполне логично наделить один из персонажей подобными качествами. Так я и сделал. Вот и все мое объяснение. Вы подсказали мне идею образа, но вы не есть тот самый образ. Он – всего лишь вымысел.

– Вы придумали и генерала, который вчера был похоронен на Арлингтонском кладбище?

Ченселор сидел не двигаясь, пораженный услышанным. Ее безжизненный взгляд гипнотизировал его.

– Нет, его я не выдумал, – ответил он спокойно. – Кто рассказал вам о нем?

– Вы, конечно, знаете. Страшный, пронзительный шепот. Способ простой, но очень эффективный. Вы наверняка знаете. – Филлис выговаривала каждое слово раздельно, будто боялась произносить их вслух.

– Не знаю, – ответил Питер, действительно не понимая, о чем она говорит, однако уже начиная понимать, что кто-то опять раскинул свою страшную сеть. Он постарался сохранить спокойствие, не выдать волнения, но знал, что вспыхнувшую в нем ярость скрыть не удастся. – Мне кажется, все это зашло слишком далеко. Шепот по телефону. Надписи на стене. Обыск со взломом. Убийство животных. Хватит! – Он встал и огляделся. – Этому нужно положить предел. – Наконец он увидел то, что искал: большую настольную лампу. Неторопливо подошел к ней, протянул руку к шнурку под абажуром и дернул – свет зажегся. – Довольно прятаться, довольно темных комнат! Кто-то пытается свести вас с ума, свести с ума Элисон, свести с ума меня. Хватит! Я не позволю!

Это все, что он успел сказать. Стекло в одном из окон со звоном разлетелось. В тот же миг послышался треск дерева и пуля вонзилась в багет. Затем вдребезги разлетелось еще одно стекло. В воздухе просвистели осколки, трещины изрезали оштукатуренную стену, будто зигзаги молний.

Питер инстинктивно вытянул вперед руку и сбросил лампу на пол. Она упала на абажур, но лампочка продолжала гореть, освещая комнату.

– Ложитесь! – крикнула Филлис.

Бросаясь на пол, Ченселор почему-то вдруг подумал, что не слышал выстрелов, что опять страшные видения вернулись к нему. Вспомнилось, как тогда, в Клойстерсе, на его глазах был убит человек: над его правой бровью неожиданно образовалось красное пятно, и через мгновение тело рухнуло на траву. Но и тогда он не услышал выстрела. Только какие-то странные, чавкающие звуки нарушили тишину и наполнили ее дыханием смерти.

«Действуй! Ради бога, действуй!» – приказал он себе и, охваченный паникой, бросился к Филлис и потянул ее за собой на пол.

Еще одно стекло разбилось – очередная пуля впилась в штукатурку, потом еще одна, рикошетом отлетевшая от чего-то каменного и разбившая стекло на фотографии, висевшей на стене. «Действуй – иначе погибнешь!» – опять приказал он себе. Нужно погасить лампу. Пока светло, он и Филлис служат хорошими мишенями для нападающих. Он оттолкнул Филлис, в то же время удерживая ее на полу и слыша, как она стонет от страха. Бросил взгляд вправо, затем влево. Камин! Наверное, тут есть камин. Камин оказался прямо позади него, и Ченселор сразу увидел то, что искал, – кочергу. Он быстро пополз за ней.

Опять раздался звон разбитого стекла. На стене появились новые трещины, убегающие в тень. Филлис вскрикнула, и на какое-то мгновение Питеру пришла в голову мысль, что ее крик услышат, но затем он вспомнил, что дом стоит на углу, а ближайшее здание находится не менее чем в тридцати пяти ярдах от него. Вечер был холодным, все окна и двери давно закрыты. Так что криков Филлис все равно никто бы не услышал.

Ченселор подполз к лампе, поднял кочергу и так ударил ею по абажуру, словно хотел поразить свирепого хищника.

В прихожей свет все еще горел. Питеру он казался сейчас лучом прожектора, обшаривавшим углы и наполнявшим комнату прямо-таки ослепительным светом. С поднятой кочергой он устремился вперед, к сводчатому проходу, к светильнику, висевшему у потолка. Кочерга взвилась подобно вращающемуся ригелю и врезалась в лампочку. Все погрузилось в темноту.

Ченселор снова бросился на пол и пополз к Филлис.

– Где телефон? – спросил он шепотом.

Она так дрожала, что была не в состоянии ответить ему.

– Телефон? Где он?

Наконец она поняла его. Он уловил это по выражению ее глаз, которое смог разглядеть в неверном свете уличных фонарей. Голос же ее сквозь рыдания был едва слышен:

– Не здесь. Здесь только розетка, а аппарата нет.

– Что?

«Что она хотела сказать? Розетка? Нет аппарата?..» Комнату снова заполнил звон разбитого стекла – пуля вонзилась в стену в нескольких дюймах над их головами. Вдруг снаружи, как бы вторя приглушенной стрельбе, раздался громкий выстрел и чей-то гортанный крик, резко оборвавшийся. Взвизгнули шины, послышался металлический скрежет, и опять разнесся негодующий крик. Захлопали дверцы автомобиля.

– В кухне, – прошептала Филлис, показывая вправо от себя в темноту.

– Телефон в кухне? Где?

– Вон там.

– Лежите. – Питер, подобно испуганному насекомому, стремительно прополз через сводчатый проход к двери и почувствовал под руками кафельный пол кухни. Телефон, где он? Ченселор пытался приучить глаза к темноте. В панике он ощупывал стены рукой: кухонные телефоны обычно устанавливают на стене, и шнур свисает вниз… Наконец он нашел его, снял трубку и поднес к уху. Другой рукой он нащупал диск, а в нем последний кружок – ноль!

Телефон не работал.

Послышался оглушительный треск. На противоположной стороне абсолютно темной кухни посыпались стекла – верхняя часть наружной двери была разбита. От стены отлетел кирпич – кто-то, видимо, бросил его через окно.

Кирпич! Камин! Он видел какой-то кирпич у каминной решетки. Он был уверен в этом. Вот оно, решение. В их положении единственно правильное.

На четвереньках – где ползком, а где бегом – он устремился назад, в кромешную тьму гостиной. Филлис, сжавшись в комок, лежала около дивана, застыв в ужасе. Вот и кирпич, хозяева, будто нарочно, положили его сюда. Некоторые называют это новоанглийской растопкой, а на Среднем Западе растопкой с озера Эри. Круглый пористый камень, надетый на конец латунного стержня, мок в керосине. Его обычно кладут под