мы будем тут как тут.

Браво наклонился вперед, и лицо его внезапно приняло озабоченное выражение.

– Я думаю, в данном случае мы переходим установленные нами же самими границы.

– Мне ничего не известно о существовании каких-либо границ.

– Они определяются характером нашей деятельности. Существуют определенные границы, за пределами которых мы не можем использовать Ченселора в наших целях. В частности, мы не должны подвергать опасности его жизнь.

– Смею утверждать, что мое предложение логически вытекает из наших планов. А уж если быть откровенным, то приходится признать, что вся наша стратегия построена на использовании психической неуравновешенности Ченселора. Думаю, мы охотно согласились бы обменять его жизнь на досье, не так ли?

Сент-Клер ничего не ответил.

Ченселор остановился перед выходящими на пляж дверями и в который раз раздвинул занавески – светловолосый мужчина был на прежнем месте. Уже более часа он расхаживал по пляжу взад-вперед под жарким полуденным солнцем. Его ноги утопали в горячем песке, ворот рубашки был расстегнут, куртка висела на плече.

Неизвестный методично мерил шагами небольшой клочок пляжа, ярдов в пятьдесят, между верандой и кромкой воды, при этом все время поглядывая в сторону дома. Это был человек среднего роста, мускулистый, с широкими, несколько массивными плечами.

В первый раз Ченселор увидел его около полудня. Стоя на песке, человек издали внимательно глядел на веранду. Питер готов был поклясться, что неизвестный высматривал именно его.

Вид этого человека не только беспокоил, но и раздражал Ченселора. Первая его мысль была, что Аарон Шеффилд установил за ним слежку. Кинокомпания заплатила большие деньги за право экранизации его романа «Контрудар!». Теперь ему предлагали еще большую сумму, но ставили при этом такие условия, что вся история начинала казаться подозрительной.

Питер не любил сыщиков. Во всяком случае, тех, которые следили за ним. Он задернул занавески, толкнул скользящую на колесиках дверь веранды и вышел.

Незнакомец прекратил свое хождение и, остановившись, в упор смотрел на Ченселора.

У Питера отпали последние сомнения: этот человек караулил именно его.

Раздражение переросло в гнев. Он сошел по ступенькам и направился к пляжу.

Незнакомец остался стоять на месте, не делая никаких попыток пойти ему навстречу.

«Будь ты проклят!» – думал Ченселор.

Этот район Малибу, застроенный частными владениями, был малонаселенным. Но если бы кто-нибудь стал свидетелем этой встречи, она наверняка показалась бы ему странной: к стоявшему недвижно полностью одетому человеку, прихрамывая, приближалась голая до пояса фигура в широченных брюках.

И на самом деле, встреча была странной. Бросалось в глаза несоответствие между приятной внешностью, мягкими чертами лица светловолосого незнакомца и его суровым, даже угрожающим взглядом. Подойдя ближе, Ченселор заметил, что глаза этого человека смотрели довольно осмысленно и не были похожи на глаза профессионального сыщика, нанятого студией и зарабатывающего свой хлеб топтанием перед домом.

– Здесь довольно жарко, – резко начал Питер. – И я не могу не спросить себя, зачем это вам понадобилось шататься по такой жаре, все время поглядывая на мой дом?

– На дом, который вы арендуете, мистер Ченселор.

– Вы, оказывается, знаете мое имя, а также условия моего проживания в этом доме. Но вас наняли не те, кто внес арендную плату, не так ли?

– Нет, не они.

– Один – ноль в мою пользу. А теперь выбирайте: или вы удовлетворите мое любопытство, или я вызову полицию.

– Мне хотелось бы гораздо большего. У вас в Вашингтоне есть друзья. Я бы просил вас связаться с ними и навести обо мне справки. Мое личное дело хранится в Федеральном бюро расследований.

– Что-что?

Питер был поражен. Незнакомец говорил совершенно спокойно, но по его голосу чувствовалось: он убежден, что необходимо действовать немедленно.

– Однако приехал я к вам не как сотрудник бюро, – быстро добавил мужчина. – И вообще, сейчас я там уже не работаю, тем не менее мое личное дело находится в картотеке ФБР.

Ченселор оценивающе посмотрел на стоявшего перед ним человека:

– Зачем мне это делать?

– Я читал ваши книги.

– Так вы их читали, а не я. Для меня это не причина.

– Это для меня причина. Мне пришлось пережить массу неприятностей, чтобы найти вас. – Мужчина заколебался, словно решая, стоит ли ему продолжать.

– Я вас слушаю.

– В каждой вашей книге рассказывается о событиях, которые, оказывается, в действительности происходили совсем не так, как это принято считать… И вот случилось нечто такое, что относится к категории событий, описываемых вами.

– Что именно?

– Умер человек, могущественный человек. Было объявлено, что он умер естественной смертью. На самом деле его убили.

Питер изучающе посмотрел на незнакомца:

– Заявите в полицию.

– Не могу. Если вы проверите мой послужной список и убедитесь, кто я такой, поймете почему.

– Но я писатель. Я пишу художественные произведения. Почему вы обратились ко мне?

– Я же сказал вам: потому что читал ваши книги. Я подумал, что надо написать роман об этом убийстве. Такой, какие вы пишете. Наверное, это единственная возможность рассказать обо всем.

– Роман, – подумал вслух Питер.

– Да.

– Беллетристика. – И опять в голосе Ченселора не было вопросительной интонации.

– Да.

– Но вы сказали, что все это произошло на самом деле, что это не выдумка, а факт.

– Я уверен, что это так. Однако не думаю, что смогу это доказать.

– И в полицию вы тоже не можете обратиться.

– Нет.

– Идите в газету. Найдите хорошего репортера, который занимается уголовной хроникой. Таких десятки.

– Поверьте мне, ни одна газета за это дело не возьмется.

– Почему, черт побери, за это должен браться я?

– Если проверите, кто я такой, вы наверняка захотите это сделать. Мое имя Алан Лонгворт. В течение двадцати лет я был агентом ФБР по особым поручениям. Пять месяцев назад ушел в отставку. Место моей бывшей работы – Сан-Диего… и некоторые населенные пункты к северу от этого городка. Сейчас я живу на Гавайях, на острове Мауи.

– Лонгворт? Алан Лонгворт? Не мог я где-то встречать ваше имя?

– Я бы не стал утверждать, что это исключено. Проверьте все, что я сказал. Это единственное, о чем я прошу.

– Предположим, я сделаю это. И что потом?

– Я приду сюда завтра утром. Если вы захотите продолжить наш разговор – прекрасно, если нет – я исчезну.

Незнакомец снова заколебался, но взгляд его по-прежнему говорил о неотложности дела, ради которого