не привозили ее туда… Ее там нашли… Если бы ее не обнаружили, она бы умерла!
Слова и образы слились в мозгу Ченселора воедино, образовав цельную картину случившегося. Как эхо, в голове звучали воспоминания Элисон о том, как ее мать нашли в воскресный полдень на пляже Фунабаси:
Майор-негр! Он стоял внизу, и именно его увидела мать Элисон…
Вспомнил Ченселор и другую сцену, во время своего визита в дом Макэндрю. После тех трагических событий прошло двадцать два года, но генерал продолжал заботиться о несчастной и по-прежнему любимой женщине. Так вот почему он рявкнул на Ченселора: «Подойдите к свету! Поднимите лицо! К свету, черт вас возьми!» Он хотел, чтобы лежавшая у него на руках жена увидела, что Ченселор не негр.
Значит, неправда, что китайские агенты подвергли мать Элисон пыткам и потом отправили назад как живое предупреждение, адресованное американской разведке. Никто ее не пытал. Ее изнасиловали, когда она пришла на связь в один из самых мерзких притонов Гинзы, где военнослужащим не разрешалось даже появляться. Затащили в аллею и там изнасиловали.
– О господи! – прошептал Питер с отвращением. – Так вот что вы ему наплели! Вы упорно твердили, что ее изнасиловали негры, когда она пыталась установить связь в каком-то притоне.
– Мы сказали ему то, что было на самом деле.
– В таких злачных местах, как Гинза, это мог быть кто угодно. Но вы во всем обвинили негров. О господи!
Ченселор с трудом поборол желание убить на месте сидевшего перед ним Рамиреса – столь велико было его отвращение к этому человеку.
– Хватит! Все остальное ясно без слов. Так вот какую информацию изъяли из личного дела Макэндрю и засунули в досье Гувера! После всего, что ей пришлось пережить, жена генерала оказалась в больнице, а его самого вы постарались отправить назад, в Корею. При этом Макэндрю назначили командовать не его прежней частью, а другой, полностью укомплектованной неграми. Каким-то образом вы переправили китайцам планы боевых операций наших войск – не ложные, а настоящие. Замысел ясен: командир, чью жену изнасиловали и довели до безумия негры, не станет щадить негритянские подразделения под убийственным огнем противника. Он сам готов погибнуть, лишь бы отомстить. И Макэндрю попадается в западню, расставленную его собственным командованием, в котором у него было немало друзей. Сотни солдат погибли, многие пропали без вести – и все из-за того, что вам надо было скрыть ваши эксперименты. Скрыть то, что вы сделали с его женой, с десятками других, подобных ей жертв. Изнасилование и геноцид – вот с помощью чего вы скрутили Макэндрю по рукам и ногам. О первом он старался не говорить, а свой поступок отказывался воспринимать как проявление геноцида. Однако связь между тем и другим была очевидна, и это парализовало волю генерала.
– Ложь! – Голова Рамиреса задергалась в конвульсиях. – Все было не так! Вы все это сочинили!
– Уж больно вы не похожи на человека, возмущенного враньем, – презрительно взглянув на Рамиреса, саркастически заметил Ченселор. – Нет, генерал, все, что вы слышите, – правда. Та самая правда, от которой вы убегали целых двадцать два года.
– Никаких доказательств у вас нет! – еще энергичнее замотал головой Рамирес.
– Люди задают вопросы: что же все-таки происходит? Одни вопросы порождают другие. Руководители, которым мы сами доверили высокие посты, предают нас. Скоты! – Питер схватил генерала, притянул к себе и, приставив к его лицу «кольт», подытожил дискуссию: – Хватит! Я больше не желаю ни о чем с вами говорить. Вы вызываете у меня отвращение. Я могу отправить вас на тот свет, но не хочу этого делать. Теперь вы выполните то, что я вам прикажу, или расстанетесь с жизнью. Идите к телефону, позвоните туда, куда увезли майора, и прикажите освободить его. Быстро!
– Нет, я не сделаю этого.
Быстрым движением Ченселор наотмашь ударил Рамиреса «кольтом». Лопнула кожа, и по лицу генерала потекла струйка крови. Чувствуя какую-то странную, пугающую опустошенность, Питер скомандовал:
– Звоните!
Не спуская глаз с оружия, генерал медленно поднялся, провел рукой по окровавленному лицу, взял трубку и набрал номер:
– Говорит генерал Рамирес. Я вызывал к восемнадцати часам в свою резиденцию наряд, который по моему приказанию арестовал майора Брауна. Освободите его!
Пока голос на линии что-то отвечал Рамиресу, Питер держал «кольт» у его виска.
– Выполняйте! – потребовал генерал. – Доставьте Брауна к его автомашине. Он скоро будет здесь, – объяснил Рамирес, положив трубку. – Отделение военной полиции в десяти минутах езды отсюда.
– Я сказал, что не желаю больше с вами говорить, но передумал. Пока мы ждем Брауна, вы расскажете все, что знаете, о досье Гувера.
– Я ничего о них не знаю.
– Черта с два я вам поверил! Вы наверняка в этом замешаны, ведь это вы изъяли из личного дела Макэндрю материалы о восьми месяцах службы.
– Это все… Больше мы ни во что не вмешивались.
– Да, но это были именно те восемь месяцев, во время которых происходили события, закончившиеся резней под Часоном. Макэндрю посылал одну за другой негритянские части под убийственный огонь противника, а в деле этих материалов не оказалось. Вы ведь знали, куда они подевались?
– Сначала не знали, – едва слышно ответил генерал. – Все шло в соответствии с заведенным порядком. Информация, компрометирующая кандидатов в комитет начальников штабов, всегда изымается из личного дела и передается в архив разведуправления. Но потом кто-то решил, что это опасно, и ее переслали в ССП.
– Что это такое?
– Служба системного психоанализа. До недавнего времени кое-кто из бюро имел туда доступ. Сфера деятельности ССП – перебежчики, потенциальный шантаж высших офицеров, шпионаж и многое другое.
– Так вы знали, что материалы на Макэндрю попали в архив Гувера?
– Да, мы обнаружили это, но гораздо позднее.
– Каким образом?
– Нам помог бывший агент ФБР Лонгворт, который незадолго до того ушел в отставку и поселился на Гавайях. Однажды он снова появился в Вашингтоне – не помню, на день или на два, – чтобы предупредить Гувера о готовящемся на него покушении. Из-за досье. Гувер взбесился, начал рыться в этих досье, чтобы найти хоть что-то, что могло указать на убийц. Попались ему на глаза и материалы о Часоне. Гувер тут же позвонил нам. Мы клялись, что не имеем к заговору никакого отношения, предлагали любые гарантии, защиту, все, что угодно. Однако Гувер продолжал угрожать нам, твердил, что ему все известно. Тогда, естественно, его убили.
«Кольт» выскользнул из рук Питера и с грохотом ударился о деревянный пол, но он ничего не слышал. В его мозгу снова и снова, как эхо, звучали последние слова генерала: «Тогда, естественно, его убили… Тогда, естественно, его убили… Тогда, естественно, его убили…»
– Что вы сказали?
– То, о чем вам прекрасно известно, – ответил Рамирес, не спуская глаз с лежавшего у его ног «кольта».
– Гувер умер естественной смертью. Врачи определили, что причиной смерти явилось сердечно- сосудистое заболевание. Он был очень старым человеком. – Ченселор произнес всю тираду на одном дыхании.
