Они дошли до конца коридора и свернули в другой, более просторный. По обеим сторонам его находились изолированные палаты: в одних по стенам тянулись скамейки, в других посередине стояли столы для медицинского обследования. В каждой палате были предусмотрены такие же окошки с толстыми стеклами, как и в первом коридоре. Психиатр подвел их к последней палате и указал на окошко.

Ченселор взглянул, и у него словно дыхание оборвалось, а зрачки мгновенно расширились. В палате находились шесть человек, одетых в зеленую рабочую одежду, без пуговиц. Двое, словно истуканы, застыли на скамейках, глядя в пространство пустыми глазами. Трое, растянувшись на полу, бились в страшных конвульсиях и напоминали гигантских насекомых. Последний стоял в углу. У него дергались шея и плечи, а лицо все время искажала гримаса. На нем была смирительная рубашка, туго обтягивавшая грудь и руки. Однако Питера ужаснул не только вид несчастных, но и цвет их кожи. Все шестеро были неграми.

– Так вот в чем дело! – прошептал Браун. – Буква «н»…

– Что? – спросил Питер чуть слышно.

– Эта буква была проставлена во всех личных делах, а я не обратил на нее внимания, потому что искал совсем другое. Маленькая буква «н» после каждого имени. Сотни имен – и все негры. В бою за Часон участвовали только черные.

– Да это же геноцид! – тихо произнес Питер, испытывая и страх, и отвращение одновременно.

Браун и Ченселор мчались по шоссе на север, не разговаривая, каждый был погружен в свои мысли. Только что они пережили такое потрясение, какого ранее ни одному из них испытывать не приходилось. Но теперь они твердо знали, что им надо делать – разыскивать Пабло Рамиреса.

– Уж я покажу этому сукину сыну! – воскликнул Браун, как только они вышли из клиники.

– Это бессмысленно, – ответил Питер. – Помочь нам раскрыть страшную тайну Часона мог бы один человек – Сазерленд, но он мертв.

Оба долго молчали.

– Я сам позвоню Рамиресу, – сказал наконец Браун. – Вам этого делать не следует; он что-нибудь придумает, чтобы не встречаться с вами. Существует множество способов, с помощью которых генерал может в двадцать четыре часа отправиться к новому месту службы за тридевять земель.

Они подъехали к одному из ресторанчиков, построенных в колониальном стиле, каких полно в штате Виргиния. В дальнем углу тускло освещенного холла стояла телефонная кабина. Ченселор остался ждать у двери, а доктор вошел в кабину и набрал номер Пентагона.

– Это вы, майор Браун? – раздраженно спросил Рамирес. – Что это за неотложное дело у вас и почему вы не можете обсудить его с моим секретарем?

– Не просто неотложное, а, я бы даже сказал, чрезвычайное дело. И согласно данным, полученным мной в хранилище микрофильмов в Уолтер Рид, поговорить о нем я должен не с кем-нибудь, а именно с вами.

Последовавшее в ответ молчание свидетельствовало о том, что генерал совершенно потрясен.

– О чем вы говорите? – спросил он наконец едва слышно.

– Обнаружены признаки эпидемии. Мне поручено исследовать вызвавший ее вирусный штамм. Судя по всему, он завезен из Кореи. Удалось определить очаги заражения, среди которых Часон. Как выяснилось, данные о потерях наших войск в этом районе изъяты по вашему указанию.

– Документы о потерях под Часоном относятся к категории «совершенно секретных», – мгновенно отреагировал генерал.

– Только не медицинская сторона дела, – прервал его Браун. – Тут у нас, медиков, приоритет. Я получил разрешение ознакомиться с результатами обработки поступившей информации…

Доктор запнулся и замолчал, будто хотел что-то добавить, но не знал, как точнее выразить свою мысль.

– Что вы хотите этим сказать? – не выдержал Рамирес.

– Не знаю, что и подумать. Если откровенно, как военный военному, то я напуган до смерти. Оказывается, под Часоном погибли сотни людей, множество солдат пропало без вести, и все эти военнослужащие – негры. Уцелели лишь тридцать семь человек, из которых шестеро сошли с ума. Остальные помещены в различные госпитали, по одному в каждом. И все они – тоже негры. Их изолировали друг от друга, что противоречит общепринятой практике. Не важно, что это произошло двадцать два года назад. Если узнают…

– Кому, кроме вас, известны эти факты? – прервал доктора Рамирес.

– Пока никому. Я позвонил вам потому, что ваше имя…

– Ничего никому не докладывайте! – резким голосом потребовал генерал. – Это приказ. Сейчас семнадцать тридцать. Не позже чем в девятнадцать ноль-ноль вы должны быть у меня в Бетесде. – Рамирес назвал адрес и повесил трубку.

Браун вышел из кабины:

– Дело сделано. У нас еще есть время перекусить.

Обед прошел почти в полном молчании. Оба машинально жевали, но каждый думал о чем-то своем. Когда подали кофе, Браун наклонился к Ченселору и спросил:

– Как вы объясните все это О’Брайену?

– Никак. Таким людям, как он и Варак, этого не объяснишь. Они рискуют своей жизнью, убивают людей, но не всегда знают, ради чего. Они живут в ином, особом, мире, который лично я не способен воспринять. О’Брайен как-то сказал, когда мы говорили о Вараке, что он не мыслил такими категориями, как жизнь и смерть. Он думал лишь о том, как найти выход из создавшегося положения.

– Невероятно!

– Прежде всего бесчеловечно.

– И все-таки это не объясняет поведения О’Брайена.

– Есть еще одно обстоятельство: в досье Гувера были компрометирующие сведения и о нем. О’Брайен говорил мне, будто внутренне готов к тому, что его тоже начнут шантажировать, но не уверен, сумеет ли выстоять…

В этот момент Питер увидел, как в окне, выходящем на крыльцо, мелькнула чья-то тень. Он резко вскочил, как бы по инерции продолжая пить из стакана, но взгляд его был прикован к окну. На улице смеркалось, и у входа уже горели фонари. В их свете четко выделялась фигура стоявшего на крыльце человека.

Что это? Не сходит ли он опять с ума? Во всем, что происходит с ним в последнее время, фантазия и реальность настолько перемешались, что немудрено и свихнуться. Да нет, он уже видел этого человека! Только тогда было другое окно и крыльцо было другое, а человек с пистолетом в руке – тот же. Питер вспомнил старый, построенный в викторианском стиле дом на берегу Чесапикского залива, длинную веранду вокруг дома, а на ней – шофер Мунро Сент-Клера.

На этот раз он явно выслеживал их – Ченселора и Брауна. Ему надо было убедиться, что они еще здесь, в ресторане.

– Доктор, за нами следят.

– Что?

– Там, на крыльце, человек. Сейчас он пытается заглянуть в окно, не смотрите туда… Он уходит.

– Вы не ошиблись?

– Я уверен, что это человек Сент-Клера. Он приехал сюда следом за нами. Видимо, ему известно, куда мы направляемся. Они все это время наблюдали за нами и знают, что Элисон в Арунделе! – Питер старался скрыть охватившее его беспокойство. – Мне нужно позвонить.

Элисон была у себя.

– Слава богу, с тобой ничего не случилось!.. – с облегчением сказал он в трубку. – Теперь выслушай меня и сделай все так, как я скажу. Дозвонись до капитан-лейтенанта, того моряка, который дал нам денег, попроси его приехать и побыть с тобой. Пусть захватит оружие. Пока его нет, позвони в службу охраны гостиницы, скажи, что я настаиваю на том, чтобы тебя провели в обеденный зал. Там всегда много народа. Оставайся в зале, пока не приедет капитан-лейтенант. Теперь иди и делай, как я сказал.

– Конечно, я все сделаю, только объясни мне: что произошло? – спросила Элисон, уловив в его голосе панику.