снова стал скрипучим, и в нем зазвучала паника. – Варак сказал вам, что это был я, да? Я не имел к этому никакого отношения. Это он! Я просил его переговорить с Браво и вступиться за вас. Только об этом я его и просил. Все знали, что он близок к Браво. Он поклялся всех нас защищать… А вы стали копаться в прошлом, занялись Нюрнбергом. Мы не могли позволить вам этого, Варак все понимал…
– Нюрнберг?!
Питер чувствовал, как по его лицу сбегают капли дождя. Проливной дождь шел и в ту самую ночь, когда его серебристый «Континенталь» попал в автомобильную катастрофу, когда погибла Кэти. И сейчас все как тогда – автострада, насыпь и дождь…
– О господи! Я не хотел, чтобы убили вас или женщину. Это он так решил, он всегда действовал радикально.
Варак – Лонгворт. Водитель грузовика с непроницаемым лицом, который смотрел прямо перед собой, не обращая внимания на ураган. Профессионал, который использовал автомобиль в качестве орудия убийства.
Боль в висках стала невыносимой. Питер поднял револьвер и стал целиться прямо в голову Бэнера. Потом нажал на спусковой крючок, но… подвела неопытность – он забыл снять револьвер с предохранителя. А Фредерик Уэллс уже бежал к дороге сквозь густую пелену дождя.
Несколько миль восточнее Аннаполиса, за рекой Северн, раскинулась территория гольф- клуба «Шантиклер». Это был аристократический клуб, основанный в 30-х годах местной знатью и предназначенный для избранных. По мере расширения клиентуры он стал любимым местом встреч и для сотрудников ЦРУ – организации, которая очень чтит старые аристократические традиции. Им пользовались для обмена информацией агенты ФБР и ЦРУ еще с того времени, когда Гувер запретил бюро делиться какими-либо сведениями с разведывательными ведомствами. О’Брайен хорошо знал этот клуб, который был выбран в качестве места встречи с Карлосом Монтеланом. Пэрис должен был появиться сразу после полуночи, во всяком случае, не позднее половины первого, возле десятой метки.
Машину вел Куин. Он знал все проселочные дороги от автострады 40 к клубу. Элисон и Питер устроились на заднем сиденье. Ченселор приложил немало труда, чтобы обсушиться и привести в порядок свою одежду. Он все еще не мог прийти в себя от того шока, в который привели его откровения Бэнера.
– Он убил ее, – проговорил Питер, следя отсутствующим взглядом за игрой света фар в капельках утихающего дождя. – Варак убил Кэти… И он называл себя человеком!
Элисон взяла его за руку.
– Мне трудно что-либо возразить, – сказал О’Брайен, – но вряд ли он мыслил такими категориями, как жизнь и смерть. В определенных ситуациях он думал только о том, как решить ту или иную проблему.
– Он был чудовищем.
– Он был профессионалом.
– С подобным цинизмом мне еще не приходилось сталкиваться.
О'Брайен затормозил у стоявшей в стороне от дороги сельской гостиницы – они решили посидеть в тепле и выпить кофе.
– Инвер Брасс? – переспросил Куин, когда они уже сидели за столом в тускло освещенном зале. – Что это такое?
– Фредерик Уэллс полагал, что я знаю, – ответил Питер. – А кроме того, он решил, что меня подослал к нему Варак.
– Вы уверены, что он не пытался всучить ложную информацию, стараясь отделаться от вас?
– Уверен. Его паника была ненаигранной. В досье фигурирует его имя. Не знаю, о каких грехах там идет речь, но этого вполне достаточно, чтобы погубить его карьеру.
– Инвер Брасс… – тихо повторил О’Брайен. – Слово «инвер» явно шотландского происхождения, а «брасс» можно толковать как угодно. Что бы означало это сочетание?
– Думаю, вы все усложняете, – сказал Питер. – Так они назвали свое «Ядро».
– Свое что?
– Извините, мое «Ядро».
– Из твоей книги? – уточнила Элисон.
– Да.
– Пожалуй, надо будет прочитать эту чертову рукопись, – сказал О’Брайен.
– Есть у нас хоть какая-нибудь возможность проследить действия Варака с десятого апреля до второго мая? – спросил Ченселор.
– В данный момент нет, – ответил агент.
– Мы знаем, что Гувер умер второго мая, – продолжил Питер. – Таким образом, намек на то, что…
– Этот намек при тщательном рассмотрении лопнет, как мыльный пузырь. Гувер умер от сердечного приступа. Это установлено.
– Кем?
– Врачами. И отражено в медицинских заключениях. Они коротки, но достаточно убедительны.
– Следовательно, мы вернулись к тому, с чего начали, – устало заключил Питер.
– Вовсе нет, – возразил О’Брайен, глядя на часы. – Теперь мы знаем, что у первых двух досье нет. Пора заняться третьим кандидатом.
О’Брайен решил максимально обезопасить себя и Питера и по этой причине действовал особенно осторожно. Они приехали на территорию клуба за час до назначенного времени, и агент тщательно осмотрел весь участок. Закончив осмотр, он послал Питера к десятой метке, Элисон оставалась в машине в конце подъездного пути, возле ворот, а сам О’Брайен спрятался в густой траве.
Земля была влажной, но дождь уже прекратился. Луна стремилась пробиться сквозь плывущие облака и с каждой минутой светила все ярче и ярче. Ченселор ждал, стоя в тени раскидистого дерева.
Наконец он услышал шум мотора въезжавшего в ворота автомобиля. Посмотрел на светящийся циферблат своих часов – было пять минут первого. «Монтелан торопится встретиться со мной точно так же, как я желаю встретиться с ним», – подумал Питер и нащупал в кармане пиджака рукоятку револьвера.
Примерно через минуту он увидел Карлоса Монтелана, огибающего угол здания гольф-клуба. «Испанец идет слишком быстро, – отметил он про себя. – Напуганный человек всегда осторожен, а этот идет ко мне, явно пренебрегая опасностью…»
– Мистер Ченселор? – позвал его Пэрис, не дойдя до метки ярдов пятидесяти. Он остановился и левой рукой полез в карман пальто.
Питер вытащил револьвер и навел его на Монтелана, продолжая молча за ним наблюдать. Тот вынул руку из кармана, и Ченселор опустил револьвер: Пэрис держал в руке фонарик. Потом он зажег фонарик, поводил им в разных направлениях, осветив при этом Питера.
– Выключите фонарь! – закричал Ченселор, пригибаясь к земле.
– Как хотите. – Луч света погас.
Следуя инструкциям О’Брайена, Питер отбежал немного в сторону, не спуская глаз с испанца. Тот не сделал никакого подозрительного движения. У него не было оружия. Ченселор выпрямился. Теперь его фигура четко вырисовывалась при лунном свете.
– Я здесь, – отозвался он.
Монтелан повернулся к нему, приспосабливаясь к темноте.
– Извините, что осветил вас. Больше этого не повторится. – Он подошел к Питеру. – Я легко нашел дорогу. Вы прекрасно объяснили, как сюда доехать.
При бледно-желтом свете луны Ченселор разглядел Монтелана. У него было волевое лицо романского типа с темными проницательными глазами. Питер понял, что испанец не испытывает страха. Несмотря на то что должен был встретиться на пустынном поле для игры в гольф в полночь с незнакомым человеком, от которого ничего хорошего ему ждать не приходилось, Пэрис вел себя так, будто они пришли всего-навсего на деловую встречу.
– У меня в руке револьвер, – заявил Питер. Монтелан прищурился:
– А зачем?
– И вы спрашиваете об этом после всего, что сделали со мной? После того, что сделала со мной Инвер Брасс?
– Мне неизвестно, что с вами сделали.
