общения в стрессовых ситуациях. Лэтем взглянул на часы: 9.03. Он сделает еще один круг и вернется в «Мэзон-Руж».

– Американец! – Лэтем резко обернулся. Это была Карин в светлом парике, с забинтованной правой рукой. – Сверните влево, быстро – сделайте вид, будто мы с вами столкнулись. Человек справа фотографирует нас. Встретимся на северной аллее.

Лэтем подчинился ее указаниям – ему стало легче оттого, что она здесь, но ее слова встревожили его. Он обошел фонтан в том же ритме, что и гуляющие, и наконец увидел справа выложенную плитами дорожку. Свернув на нее, он сделал тридцать-сорок шагов по зеленой аллее и остановился. Минуты через две появилась Карин… Неожиданно для самих себя они упали друг другу в объятия и стояли так некоторое время.

– Простите, – сказала де Фрис, мягко отстраняясь от него и зачем-то приглаживая забинтованной рукой свой светлый парик.

– А я не собираюсь извиняться, – с улыбкой сказал Дру. – Я уже два дня мечтал об этом.

– О чем?

– О том, чтобы обнять вас.

– А я просто обрадовалась, увидев, что вы в порядке.

– В полном порядке.

– И слава богу.

– А как приятно обнимать вас. – Лэтем рассмеялся. – Знаете, леди, ведь вы сами навели меня на это. Вы же заявили в посольстве, что общаетесь со мной, поскольку находите меня привлекательным.

– Это не было осуществлением мечты, Дру. Это стратегически придуманное объяснение наших отношений.

– Послушайте, но я ведь не Квазимодо!

– Нет, вы довольно крупный, не совсем нескладный малый, которого многие женщины, несомненно, находят весьма привлекательным.

– Но не вы.

– Мой интерес – в другом.

– Вы хотите сказать, что я – не Фредди, не несравненный Фредди де Ф.

– Второго Фредди быть не может.

– Значит ли это, что я еще не сошел с дистанции?

– С какой дистанции?

– Что я участвую в забеге, пытаясь снискать ваше расположение, пусть временное и совсем маленькое.

– Вы хотите переспать со мной?

– Ну, это дальняя цель. Учтите, что я американец из Новой Англии. Нам еще далеко до этого, леди.

– А вы еще и сочинитель!

– Кто?

– Я не называю вас лгуном – это было бы слишком грубо.

– Что-о?

– И к тому же жестокий: прижимаете – или как там это называется? – людей к стенке во время хоккея. О да, я слышала, Гарри мне рассказывал.

– Только если кто-то становился мне поперек дороги.

– А кто решал, что это так?

– Очевидно, я.

– Значит, я права. Вы – человек воинственный.

– Какое, черт побери, это имеет значение?

– Но в данный момент я благодарна судьбе, что вы такой.

– Почему?

– Вспомните мужчину с фотоаппаратом на другой стороне фонтана.

– Ну и что? Люди снимают вечерний Париж. Тулуз-Лотрек писал его, а теперь его снимают.

– Да нет, это же нацист, я это чувствую, я знаю.

– Как?

– По тому, как он стоит, как он… агрессивен.

– На таком основании серьезные выводы не делают.

– Так почему же он здесь? Многие ли фотографируют поздно вечером в Булонском лесу?

– Вот это уже другое дело. Где этот тип?

– Прямо напротив нас… вернее, был там. У южной аллеи.

– Стойте здесь.

– Нет, я пойду с вами.

– Черт побери, слушайтесь меня!

– Вы не можете мне приказывать!

– Пистолета у вас нет, а если бы и был, вы же все равно не смогли бы им воспользоваться с забинтованной рукой.

– У меня есть оружие, и, будь вы понаблюдательнее, от вас бы не укрылось, что я левша.

– Что?

– Пошли.

Они побежали меж деревьев и достигли южной аллеи, которая вела к освещенному фонтану. Мужчина с фотоаппаратом, прямой как палка, все еще был там и вроде бы наугад снимал гуляющих. Лэтем тихо подошел к нему, крепко держа заткнутый за пояс пистолет.

– Развлекаетесь, фотографируя людей, которые не знают, что их снимают, – заметил Дру, хлопнув мужчину по плечу.

Ликвидатор резко обернулся и уставился на Дру. Глаза у него чуть не вылезли из орбит.

– Вы! – хрипло воскликнул он. – Да нет, это не тот! Кто вы?

– У меня есть к тебе вопросик. – Лэтем схватил мужчину за горло и прижал к стволу дерева. – Крёгер! – выкрикнул он. – Кто такой Герхард Крёгер?

Нацист быстро опомнился и двинул сапогом, стараясь попасть в низ живота Дру, но тот отскочил и увернулся от удара. Выхватив пистолет, он ударил рукояткой нациста в лицо.

– Сука ты этакая, ты меня выглядывал, да?

– Nein! – рявкнул нацист. По лицу его текла кровь, заливая глаза. – Вы не тот, что на фотографии.

– Но это кто-то на меня похожий, да? Лицо такого же типа, верно?

– Вы что, сумасшедший?! – взвизгнул нацист и замахнулся, целясь Дру в шею, но тот схватил его за запястье и вывернул руку. – Я же только фотографировал! – И ликвидатор упал в кусты.

– А теперь, когда мы это установили, – сказал, с трудом переводя дух, Дру и сел верхом на нациста, – поговорим про Крёгера! – Лэтем прижал дуло пистолета ко лбу нациста, между глаз. – Говори, или я проделаю туннель в твоей голове!

– Я готов умереть!

– Вот и хорошо, потому что смерть твоя не за горами. У тебя пять секунд, Адольф… Одна, две, три… четыре…

– Nein!.. Крёгер здесь, в Париже. Он должен найти Шмеля!

– И ты решил, что это – я, так?

– Вы не Шмель!

– Ты прав, черт возьми: я не Шмель. А ну садись!

Как это получилось, Дру так и не понял, но только в правой руке нациста вдруг оказался большой револьвер. В эту минуту сзади неожиданно раздался громкий выстрел, голова нациста дернулась назад, и кровь залила шею. Карин де Фрис спасла Лэтему жизнь. Она бежала к нему по аллее.

– Вы в порядке? – крикнула она.

– Откуда у него взялся пистолет? – спросил ошарашенный Дру.