Впрочем, я понимаю, что такое отношение ко мне вполне оправданно: члены семьи Скарлатти – не из той категории людей, с которыми приятно иметь дело. И, хотя некоторые члены этой семьи причинили вам немалые страдания, вы по-прежнему остаетесь ее членом и матерью одного из продолжателей рода Скарлатти. Быть может, именно вам суждено до некоторой степени исправить совершенные нами ошибки.

Я пишу вам все это отнюдь не из сентиментальных побуждений и не ради красного словца. История показывает, что зачастую именно те, на кого судьба неожиданно налагает, казалось бы, непомерную ответственность, вдруг проявляют себя самым блистательным образом. Прошу вас поразмыслить над такой возможностью.

Более того, я прошу вас самым серьезным образом подумать над тем, что сообщит вам мистер Мэтью Кэнфилд. Я полностью ему доверяю. Доверие мое основано на том, что он спас мне жизнь, подвергнув при этом смертельному риску свою собственную. Его и наши интересы неразрывно связаны между собой. Он объяснит вам суть дела и от моего имени попросит вас оказать нам великую услугу.

Я, дорогая, уже очень стара. Жить мне осталось совсем немного. Но эти отведенные мне судьбой месяцы или годы (драгоценные, возможно, только для меня) могут внезапно оборваться по чьей-то злой воле. Хотелось бы верить, что господь не допустит этого.

Естественно, будучи главой Скарлатти, я постоянно подвергаюсь риску, смело принимаю любой вызов. И если бы в отпущенный мне срок я сумела отвести от семьи Скарлатти грозящее нам бесчестие, я бы с легким сердцем последовала за моим супругом.

Надеюсь получить от вас ответ через мистера Кэнфилда. Если все произойдет, как я предполагаю, в скором времени мы будем вместе. Это доставило бы мне необычайную радость. Но и в случае неприятия моего предложения я всегда – верьте моим словам – буду питать к вам любовь, привязанность и понимание.

Элизабет Уикхем Скарлатти».

Кэнфилд вложил письмо в конверт. Написано вполне убедительно, вновь подумал он, в общем-то ничего конкретно не объясняет, но вместе с тем дает четко понять: то, о чем пойдет речь, предельно важно. Если он сумеет справиться со своей частью задачи, Джанет приедет в Англию вместе с ним. Если ему не удастся уговорить ее – придется искать другое решение.

В особняке Алстера Скарлетта на Пятьдесят четвертой улице шел ремонт: несколько рабочих в висячих люльках, закрепленных на крыше, тщательно обрабатывали пескоструйными аппаратами наружные стены. Массивный «Чеккер» подкатил к парадному входу, и Мэтью Кэнфилд проворно взбежал по ступенькам. Он дернул дверной колокольчик. Дверь отворила все та же грузная экономка.

– Добрый день, Ханна. Не знаю, помните ли вы меня. Я Кэнфилд, Мэтью Кэнфилд. Я хотел бы повидать миссис Скарлетт.

Ханна не двигалась с места и не приглашала его войти.

– Миссис Скарлетт ждет вас?

– Она не назначала мне встречи, но, я знаю, она примет меня. – Кэнфилд не стал предупреждать Джанет по телефону только потому, что так ей было бы легче ему отказать.

– Я не уверена, сэр, что мадам дома.

– Что ж, тогда мне придется подождать. Надеюсь, однако, не здесь, на ступеньках.

Ханна неохотно отступила в сторону, и Кэнфилд вошел в холл, декорированный поразительно безвкусно – нелепое сочетание красных обоев и черных портьер прямо-таки ошеломляло.

– Я узнаю, дома ли мадам, – изрекла экономка и направилась к лестнице.

Спустя несколько минут на лестнице, ведущей в холл, появилась Джанет в сопровождении Ханны. Взгляд Джанет был ясным и уверенным, от былой затравленности не осталось и следа. Она прекрасно держалась, и Кэнфилд осознал, как она красива.

Кэнфилд вдруг подумал, до какой же степени он ей не ровня, и эта мысль больно кольнула его самолюбие.

– Вот так сюрприз! Какими судьбами, мистер Кэнфилд?

Он не мог понять, как следует отнестись к ее словам – рада она ему или наоборот. Произнесены они были приветливым и вместе с тем сдержанным тоном.

Джанет прекрасно усвоила стиль общения, принятый в ее кругу.

– Льщу себя надеждой, миссис Скарлетт, что я не нарушил вашего покоя.

– Нисколько.

Ханна наконец спустилась со ступенек и направилась к столовой. Кэнфилд торопливо продолжил:

– Во время своей последней деловой поездки я познакомился с сотрудником компании, которая строит дирижабли. Я подумал, что это вас наверняка заинтересует.

Краем глаза Кэнфилд наблюдал за Ханной: та быстро повернулась и уставилась на него.

– Но, мистер Кэнфилд, почему это должно меня интересовать? – Джанет была явно озадачена.

– Я слышал, что ваши друзья из Ойстер-Бей хотят приобрести для своего клуба дирижабль. Вот почему я и поспешил к вам. Захватил с собой всю необходимую документацию. Первоначальная стоимость, спецификации и прочее… Позвольте вам показать.

Кэнфилд взял Джанет Скарлетт под локоть и быстро повел к двери гостиной. По всему было видно, что Ханна намеревалась задержаться в холле, но, уловив брошенный на нее Кэнфилдом взгляд, удалилась в столовую. Кэнфилд же плотно закрыл за собой дверь гостиной.

– О чем вы говорите? Я вовсе не собиралась покупать никакой дирижабль!

Кэнфилд приложил палец к губам.

– В чем дело?

– Помолчите минутку, очень вас прошу, – тихо, чуть ли не шепотом, и вместе с тем ласково произнес Кэнфилд. Он выждал секунд десять, потом резко распахнул дверь.

В столовой напротив гостиной у обеденного стола стояли Ханна и мужчина в белом рабочем комбинезоне, вероятно, один из маляров. Они о чем-то беседовали, то и дело поглядывая на дверь гостиной. Застигнутые врасплох, они поспешно ретировались.

Кэнфилд захлопнул дверь и повернулся к Джанет.

– Забавно, не правда ли?

– Что все это значит?

– Вас не смущает, что ваша прислуга проявляет столь откровенное любопытство?

– Ах, вот вы о чем… – Джанет повернулась и взяла из шкатулки, стоявшей на кофейном столике, сигарету. – Конечно, слуги будут теперь судачить, но, мне кажется, вы сами дали им повод.

Кэнфилд поднес спичку, она прикурила.

– А при чем здесь маляр?

– Меня совершенно не интересует, с кем общается Ханна. Главное, чтобы она выполняла свои обязанности…

– Но разве вам не кажется странным, что при упоминании о дирижабле Ханна буквально застыла на месте?

– Простите, но я вас все-таки не понимаю.

– Виноват. Но позже вы все поймете.

– А почему вы пришли без звонка?

– А вы разрешили бы мне прийти, если бы я позвонил?

Джанет на минуту задумалась.

– Наверное… Притом что наша последняя встреча оставила у меня в душе горький осадок. Я вовсе не сержусь на вас. Но почему вы сейчас себя так странно ведете?

Медлить дольше не имело смысла. Он вынул из кармана конверт.

– Меня просили передать вам это. С вашего позволения, я присяду, пока вы будете читать.

Джанет испуганно взяла протянутый ей конверт и сразу же узнала почерк свекрови. Она открыла конверт и прочла письмо.

Если она и была удивлена или шокирована, то умело скрывала свои чувства.

Она медленно опустилась на диван, загасила сигарету. Посмотрела на письмо, потом на Кэнфилда и