моментов.

– Ладно. У тебя есть ключ?

– Да. Твой папочка вручил мне его на пристани.

Кэнфилд еле дополз до каюты: качка была изрядная, и его ужасно тошнило. Почему это люди шутят по поводу морской болезни? Он не находил в ней ничего забавного. Между прочим, он и на мультфильмах никогда не смеялся.

Он рухнул на постель, сбросив только ботинки. И с благодарностью почувствовал, что засыпает, – последние сутки дались ему тяжело.

И тут раздался стук в дверь.

Сначала стучали тихо. Так тихо, что Кэнфилд только шевельнулся во сне. Затем громче и громче. Стук эхом разносился по каюте.

Кэнфилд, все еще окончательно не проснувшись, спросил:

– В чем дело?

– Вам лучше открыть, приятель.

– Да кто же там? – Кэнфилд старался справиться с головокружением.

Стук повторился с новой силой.

– Бога ради, иду, иду!

Кэнфилд с трудом поднялся на ноги и побрел к двери. Следующий этап – открывание замка – дался ему еще тяжелее. В каюту ввалился человек в форме радиста.

Кэнфилд попытался собраться с мыслями и уставился на радиста.

– Какого черта вам нужно?

– Вы сказали зайти, если я узнаю что-нибудь ценное о том, что вас интересует.

– И что?

– Слушайте, вы же не думаете, что британский моряк станет нарушать законы без всяких на то оснований?

– Сколько?

– Десять монет.

– Черт побери, каких монет?

– Ну, по-вашему, пятьдесят долларов.

– Дороговато!

– Дело стоит того.

– Двадцать долларов.

– Не пойдет. – Моряк говорил, как настоящий кокни.

– Тридцать – и дело с концом. – Кэнфилд направился к койке.

– Продано. Гоните денежки.

Кэнфилд достал бумажник, отсчитал радисту три десятидолларовые купюры.

– Ну, выкладывайте товар.

– Вас застукали. Мадам Скарлатти. – И радист исчез.

Кэнфилд умылся ледяной водой, чтобы прогнать сон, и принялся размышлять.

Да, считай, его застукали с поличным. Теперь его присутствие на судне становится совершенно ненужным. Его придется заменять, а на это потребуется время. Единственное, что он мог еще сделать, это как-то затуманить старой даме мозги, чтобы она все-таки не поняла, кем он послан.

Господи, сейчас посоветоваться бы со стариком Рейнольдсом! И тут Кэнфилд вспомнил совет Рейнольдса одному из следователей, безнадежно завалившему прикрытие: «Используй часть правды. Найди причины, объясняющие твое поведение».

Он вышел из каюты и поднялся по ступенькам на палубу первого класса. Подошел к ее роскошному двойному номеру, постучал.

Чарльз Конавэй Бутройд, исполнительный вице-президент страховой компании «Гудвин и Роулинс», грохнулся на пол коктейль-бара.

С помощью трех стюардов, двух еще не слишком укачавшихся (или накачавшихся) посетителей бара, собственной супруги и проходившего мимо штурмана его огромное бесчувственное тело удалось дотащить до каюты. Шутя и пересмеиваясь, спасители сняли с него ботинки и брюки и накрыли одеялом.

Миссис Бутройд достала две бутылки шампанского и предложила отпраздновать сей подвиг. Бокалов не хватило, и себе она налила в стакан для воды.

Стюарды и офицер выпили лишь после настоятельных просьб миссис Бутройд и сразу после этого откланялись. На прощанье миссис Бутройд еще раз продемонстрировала им супруга – тот лежал как бревно.

Вместе с двумя добровольцами миссис Бутройд прикончила шампанское.

– У кого из вас отдельная каюта? – требовательно спросила она.

Оказалось, что первый доброволец путешествует в одиночку, у второго же есть жена, которая осталась в баре.

– Ну и пусть себе там пьет, а мы с вами повеселимся, – вызывающе заявила супруга Бутройда. – Вот клянусь, ребята, вы и оба со мной не справитесь.

Ребята, словно китайские болванчики, замотали головами в знак того, что еще как справятся.

– А вот поспорим, что вас и двоих мне не хватит! – Открывая дверь, миссис Бутройд выразительно покачнулась. – Господи, клянусь, вам понравится наблюдать друг за другом. Я лично это очень люблю. – И добровольцы чуть не сшибли друг друга, рысью ринувшись вслед за обещающей многие радости миссис Бутройд.

– Шлюха! – пробормотал оставшийся в одиночестве белокурый гигант.

Он сбросил одеяло, натянул брюки, достал из ящика чулок жены.

Сидя на постели, натянул чулок на голову и посмотрелся в зеркало – зрелище полностью его удовлетворило. Снял чулок и открыл чемодан.

Под рубашками лежала пара тапочек на мягкой подошве и тонкая эластичная веревка длиной в четыре фута.

Чарльз Конавэй Бутройд зашнуровал тапочки – веревка лежала рядом на полу, – натянул плотный черный свитер.

Чарльз Конавэй Бутройд улыбался. Он предвкушал большое удовольствие.

Когда раздался стук в дверь, Элизабет Скарлатти уже улеглась в постель. Она открыла ящик ночного столика и достала маленький револьвер. Потом встала и пошла в гостиную, ближе к двери.

– Кто там? – громко спросила она.

– Мэтью Кэнфилд. Мне необходимо поговорить с вами.

Элизабет растерялась – она не знала, что сказать.

– Боюсь, вы слишком много выпили, мистер Кэнфилд. Может, отложим разговор до утра? – Говоря это, она и сама не была убеждена в резонности своего аргумента.

– Вы прекрасно знаете, что я не пьян, да такого и быть не может. Нам надо переговорить немедленно. – Кэнфилд надеялся, что шум волн заглушает его слова и разговор у двери никому из соседей не слышен. А еще он надеялся, что необходимость сосредоточиться на предстоящем разговоре отгонит приступ тошноты.

Элизабет подошла к двери.

– Не вижу никаких причин для столь поздней встречи. Надеюсь, мне не придется обращаться к корабельной полиции?

– О господи, мадам, да откройте же дверь! Или я сам обращусь к корабельной полиции и сообщу, что мы оба заинтересованы в поимке некоего джентльмена, удравшего в Европу с ценными бумагами на сотни миллионов долларов.

– Что вы сказали? – Элизабет без сил прислонилась к стене.

– Послушайте, мадам Скарлатти. – Мэтью Кэнфилд сложил ладони рупором и старался говорить прямо в