по-настоящему служить только Военной контрразведке, – добавила Дженна.
– Да. Он перехватывает ход операции и сам оказывается на Коста-Брава. Если оказывается… Если… Если.
– Как ты сумеешь объясниться с Ростовым? Ведь его телефон наверняка прослушивается и он находится под охраной.
– Это несложно. Как-никак он руководитель департамента внешней разведки. Я разыграю карту борьбы за власть. КГБ против ВКР. Ростов поймет.
– Однако ни при каких обстоятельствах он не станет по телефону обсуждать операцию «Памятливые путешественники». Ты это знаешь. Он просто не может себе этого позволить.
– Я и не буду его спрашивать об операции. Я назову имя и внимательно послушаю. Он найдет способ сказать. Мы оба играем в одну игру. Давно. Даже слишком давно. У нас особый язык, понятный только таким, как мы, и даже любая пауза для нас имеет свое значение. Моя информация – если только она верна – нужна ему не меньше, чем мне – его подтверждение этой информации. Все должно получиться. Так или иначе. Он сумеет сказать мне, является ли Артур Пирс этим самым «кротом» в госдепе, если убедится, что «крот» начал копать самостоятельно и без его ведома и перешел на службу к маньякам.
Дженна подошла к журнальному столику, взяла блокнот и уселась с ним в кожаное кресло.
– Пока ты ждешь, – произнесла она, – давай поговорим о капитан-лейтенанте Деккере.
– О господи, – воскликнул Хейвелок, хватаясь за телефон, – я же назвал его имя Пирсу! – пояснил он Дженне, набирая номер. – Соедините с охраной Деккера. Поскорее, пожалуйста.
– «Морской эскорт» слушает.
Голос по радиотелефону звучал четко, спокойно. Напряжение, внезапно охватившее Майкла, немного спало.
– Говорит Пятый стерильный. У нас есть основания считать, что в вашем районе могут быть предприняты враждебные акции.
– Пока никаких признаков, – последовал ответ. – Все спокойно. Улицы прекрасно освещены.
– Тем не менее мне хотелось бы увеличить охрану.
– У нас не хватает людей, Пятый стерильный. Может, подключить местные силы? Они узнают не больше нашего, а мы и сами, честно говоря, не больно-то в курсе.
– Вы можете это организовать?
– Нет проблем. Мы скажем, что им это зачтется, и они не откажутся поработать сверхурочно. Кстати, о какого рода акциях вы говорите?
– Похищение. Нейтрализация охраны и похищение Деккера.
– Спасибо за предупреждение. Будем иметь в виду. Конец связи.
Хейвелок откинулся в кресле, запрокинул голову и уставился в потолок.
– Теперь, когда мы удостоверились в том, что капитан-лейтенант Деккер пока еще жив, можешь рассказать о вашей беседе.
– Я не знаю, на чем вы остановились. Я попросила его начать с самого начала.
Майкл прикрыл глаза, вспоминая.
– Телефонный звонок… – медленно произнес он, – …после того, как прекратились их встречи в Шенандоа. В течение многих недель он пытался связаться с Мэттиасом, но Антон отказывался говорить с ним. Затем кто-то позвонил ему… и дал объяснение. Да, он сказал, что последовало объяснение.
Дженна быстро пролистала свои записи и наконец нашла нужную страницу.
– Человек с незнакомым голосом и странным акцентом. «Говорил очень быстро и проглатывал окончания слов», – сказал Деккер. Я попросила его максимально точно припомнить все, что говорил тот человек. По счастью, звонок был чрезвычайно важен для капитана и он, как мне кажется, запомнил его практически дословно. Я все записала.
– Читай, пожалуйста.
– Человек представился коллегой государственного секретаря, – пояснила Дженна, отыскивая глазами нужное место, – и задал Деккеру несколько вопросов о прохождении им морской службы, очевидно – чтобы удостовериться в личности собеседника… Ага, вот оно. Я постаралась записать все слово в слово. «Государственный секретарь Мэттиас высоко ценит все, что вы сделали. Он сказал, что уделит вам достойное место в своих будущих мемуарах. Однако вы должны понять, что в настоящее время существуют правила, которые ни в коем случае нельзя нарушать. Для того чтобы глобальная стратегия государственного секретаря принесла желаемый результат, она должна разрабатываться в строжайшей тайне. Внезапность действий – важнейшее условие успеха. Ни один человек, как вне правительства, так и внутри его…» – здесь Дженна сделала паузу. – Деккер сказал, что слова «как вне правительства, так и внутри его» были особо подчеркнуты. «…Так и внутри его никто не должен знать о существовании плана». – Дженна подняла голову. – Тут Деккер сказал, что дальше дословно не помнит, а суть предупреждения в том, что нельзя в полной мере положиться на молчание членов кабинета, ибо слишком много людей, несмотря на их допуск к секретным документам, не вызывают доверия.
– Понятно, почему он этого «не помнит». Ведь речь, по существу, идет и о нем самом. Это неприятно.
– Согласна… А финальную часть разговора он опять воспроизводит почти дословно. Слушай. «Государственный секретарь хочет, чтобы вы знали: в соответствующий момент он призовет вас и поставит во главе операции. Вы будете ею руководить. Но именно в силу вашей высочайшей репутации в области тактики ведения ядерной войны должен быть исключен самый малейший намек на ваши отношения с госсекретарем. Вы должны безусловно отрицать сам факт знакомства с Энтони Мэттиасом. Это также часть общих правил». Вот, пожалуй, и все, – сказала Дженна и положила блокнот на колени. – Тщеславие Деккера умаслено; он уверился, что место в истории человечества ему обеспечено.
– Ничего другого и не требовалось, – отозвался Майкл, потягиваясь. – Спиши все это на отдельный листок, чтобы я мог внимательно перечитать.
– Я пишу по-английски лучше, чем по-чешски. Но зачем тратить время?
– Мне нужно изучить текст. С Деккером говорил Парсифаль. Я наверняка раньше слышал этого человека.
– Давай пройдемся по прошлому, Михаил. Пойдем вместе, – сказала Дженна, перелистывая блокнот. – Прямо сейчас. Нет ничего невозможного. Мы имеем дело с русским, бегло говорящим по-английски и глотающим слова. Здесь записано: «Говорил быстро и глотал слова». Сколько таких людей ты мог знать?
– Попробуем. – Хейвелок поднялся с кресла, обошел вокруг стола и взял два вырванных Дженной листка с записью этого фрагмента беседы. – Человек, которого я должен знать, встречался с Мэттиасом. Это сужает круг поисков. Начнем с текущего года и постепенно станем углубляться в прошлое. Записывай имена, которые я стану называть.
– Может, начнем по географическому принципу? Город за городом. Так быстрее.
– Да-да, ассоциации, – кивнул Майкл. – Барселону и Мадрид отбрасываем сразу; там мы с русскими не встречались… Белград. Пакгауз речного порта на Саве. Атташе русского консульства Василий Янкович. Он встречался с Антоном в Париже.
– Янкович, – повторила Дженна, записывая.
– Илья Борин – работал профессором по приглашению в Белградском университете. Мы выпивали, ужинали. Борин знал Мэттиаса по конференциям, связанным с культурными обменами.
– Борин.
– В Белграде – больше никого. Теперь Прага. Там не меньше дюжины таких людей. Русских в Праге навалом.
– Их имена. Давай по алфавиту.
Майкл начал вспоминать. Некоторые имена всплывали мгновенно, иные припоминались с трудом. Какие-то могли быть полезны, другие – полностью исключались. Тем не менее Дженна записала все, кивая Майклу и заставляя его напрягать память, вытягивая из прошлого по цепочке одну фамилию за другой.
Месяцы превратились в год, потом – в другой, третий. Список рос по мере того, как Хейвелок погружался в колодцы своей памяти, отдавшись на волю свободного потока ассоциаций, надеясь, что мозг,
