священнику удалось проникнуть в лагерь.
– И выяснили?
– Кажется, да. Все эти досье имеют один и тот же недостаток. В них нет четких оценок финансового положения курсантов: тут только слова, слова, исторические справки, общие рассуждения, но очень мало цифр. Это нужно исправить, прежде чем выносить окончательное решение по каждому курсанту персонально.
– Да что вы имеете в виду?
– Деньги. Люди гордятся деньгами. Это показатель их трудоспособности. Ведь это очень легко выявить, это подтверждается массой различных способов. Всегда есть множество документов. Словом, я требую финансовые декларации от каждого курсанта Лох-Торридона. На Петрида Михайловича ничего нет.
– Финансовые…
– Декларация о доходах, – твердо сказал Фонтин, – надежнейший способ постичь характер человека. Все они в основном бизнесмены и профессионалы. Они с готовностью подадут необходимые сведения. С теми, кто будет уклоняться, надо подробно поговорить.
Тиг снял ногу с колена и уважительно произнес:
– Мы займемся этим, существуют специальные бланки.
– А если нет, – сказал Фонтин, взглянув на него, – любой банк или брокерская контора может их выдать. Чем больше в вопроснике будет пунктов, тем лучше.
– Конечно. Ну а кроме этого, как продвигаются дела?
Фонтин пожал плечами и показал рукой на стопку папок на своем столе.
– Медленно. Я прочитал все досье по нескольку раз, сделал массу выписок, составил каталог их профессий, непосредственных и смежных, все расписал с учетом регионов их бывшего проживания, их владения языками… Но к чему это приведет, пока не могу сказать. Это потребует еще какого-то времени.
– И адской работы, – прервал его Тиг. – Помнишь, я тебя предупреждал.
– Да. И еще ты сказал, что все труды окупятся. Надеюсь, ты прав.
Тиг перегнулся через стол.
– С тобой будет работать один из лучших моих сотрудников. Он будет твоим постоянным связным. Это ас: знает больше кодов и шифров, чем десять лучших шифровальщиков. И чертовски решительный малый – способен принимать мгновенные решения при любой опасности. Он тебе, конечно, пригодится.
– Но ненадолго.
– Не зарекайся.
– Когда мы встретимся? И как его зовут?
– Джеффри Стоун. Я привез его с собой.
– Он в Лох-Торридоне?
– Да. Наверняка проверяет шифровальный отдел. Пусть для начала займется этим.
Виктор и сам поначалу не понял почему, но слова Тига его встревожили. Он хотел работать один, без чьего-либо вмешательства.
– Ладно. Полагаю, мы его увидим вечером в столовке.
Тиг улыбнулся и взглянул на часы.
– Ну, я не уверен, что тебе захочется ужинать в Лох-Торридоне.
– В столовке не ужинают, Алек. Там едят.
– Да-да, конечно, кухня оставляет желать лучшего. Но у меня есть для тебя новость. В этом секторе находится некая особа.
– В секторе? Разве Лох-Торридон – это сектор?
– Да, сектор противовоздушной обороны.
– Боже! Джейн здесь?
– Я это случайно узнал позавчера. Она совершает инспекционную поездку по поручению министерства военно-воздушного флота. Разумеется, она не предполагала, что ты находишься в этом районе, пока я не дозвонился до нее. Она на побережье Мори-Ферта.
– Ну ты и жулик! – засмеялся Фонтин. – Но тебя легко раскусить. Где же она, черт возьми?
– Клянусь тебе, – заявил Тиг с невинной миной, – я ничего не знал. Можешь сам ее спросить. На окраине городка есть гостиница. Она будет там в пять тридцать.
Боже, как же я соскучился! Как я по ней соскучился! Просто удивительно, он и не подозревал, как глубоко его чувство. Ее лицо с резкими, но тонкими чертами, темно-каштановые волосы, мягкие и так красиво ниспадающие на плечи, ее ярко-голубые глаза – все отпечаталось в его сознании.
– Надеюсь, ты дашь мне пропуск, чтобы я смог покинуть территорию лагеря?
Тиг кивнул.
– И машину. Но у тебя еще есть немного времени. Давай поговорим о деле. Я понимаю, что ты только приступил, но, видимо, уже успел сделать кое-какие выводы.
– Да. Здесь пятьдесят три человека. Я сомневаюсь, что половина из них выдержит весь курс, если занятия проводить так, как мне представляется необходимым…
Они беседовали около часа. Чем подробнее Фонтин излагал свои идеи, тем больше, как ему казалось, они нравились Тигу. Ну и хорошо, решил Виктор. Ему еще много о чем придется просить генерала – в том числе и обо всех лох-торридонских занятиях. Но теперь его мысли были заняты Джейн.
– Я провожу тебя до казармы, – сказал Тиг, чувствуя его нетерпение. – Мы на минутку зайдем в офицерский клуб – только на минутку, обещаю. Там должен быть капитан Стоун, познакомишься с ним.
Но им не пришлось искать капитана Стоуна в баре офицерского клуба. Когда они вышли из административного корпуса, Виктор сразу заметил высокую фигуру в шинели. Офицер стоял шагах в тридцати от двери административного здания, спиной к ним, и разговаривал со старшим сержантом. Во внешности офицера было что-то знакомое – как-то не по-военному безвольно опущенные плечи. И странная правая рука. На ней была надета черная кожаная перчатка, явно на два-три размера больше нормального. Это была специальная медицинская перчатка, под черной кожей рука была забинтована.
Капитан обернулся, Фонтин замер от неожиданности.
Капитан Джеффри Стоун оказался агентом Эпплом, которого подстрелили на пирсе в Челле-Лигуре.
Они обнялись. Молча, слова были излишни. Прошло десять недель с тех пор, как они расстались. Десять недель после удивительных, восхитительных мгновений их близости…
Когда он вошел в гостиницу, старуха, сидящая в кресле-качалке за стойкой портье, поздоровалась с ним.
– Летный офицер Холкрофт прибыла полчаса назад.
– А вы, видать, капитан, хотя по одежке и не скажешь. Она сказала, что вы можете подняться к ней, ежели хотите. Вот бой-девка. Все так прямо и выложила. Подниметесь наверх, свернете налево, комната четыре.
Виктор тихо постучал. Сердце билось в груди, точно у мальчишки. Интересно, она тоже так волнуется?
Джейн стояла у двери, держа ладонь на ручке, ее пытливые голубые глаза казались еще ярче, чем обычно, и в них таилось больше, чем прежде, невысказанных вопросов. Она волновалась, но и верила.
Он вошел и взял ее за руку. Закрыл дверь, и они медленно потянулись друг к другу. Когда их губы встретились, все вопросы отпали сами собой: ответы заключались в воцарившейся тишине.
– Я так боялась, ты знаешь? – прошептала Джейн, взяв его лицо в ладони и нежно целуя его губы.
– Да. Потому что я тоже боялся.
– Я не знала, что буду говорить.
– И я тоже. Ну вот, мы говорим о наших сомнениях. Это хороший признак, а?
– Наверное, это по-детски, – сказала она, проводя пальцами по его лбу и щекам.
– Не думаю. Хотеть… нуждаться… с таким чувством – это совсем другое. Всегда боишься, что подобное уже больше не повторится. – Он отнял ее руку от своего лица и поцеловал ладонь, потом поцеловал губы, потом густые каштановые волосы, мягкой волной обегающие милое лицо. Обхватил ее обеими руками, притянул к себе и, крепко прижав, прошептал: – Ты мне так нужна. Я очень скучал.
– Как мило, что ты это говоришь, любимый. Но ты можешь и не произносить этих слов. Я их не
