Тридцать шестой этаж обслуживался своим собственным консьержем, у которого был маленький офис напротив лифта. Рой взял свой ключ у дежурного Генри, который даже бровью не повел при виде измятого костюма гостя.
С ключом в руке, тихонько насвистывая что-то, Рой спешил к горячему душу, бритве и обильному завтраку в номере. Но, когда он открыл позолоченную дверь и вошел в апартаменты, он обнаружил, что его поджидают два местных агента. Они были в состоянии острого, но вежливого испуга, и, только увидев их, Рой вспомнил, что его пейджер находится в одном кармане пиджака, а батарейки в другом.
— Мы искали вас повсюду с четырех часов утра, — сказал один из визитеров.
— Мы засекли «Эксшгорер» Гранта, — сказал второй.
— Брошенный, — добавил первый. — Надо искать по всему пути его следования…
— … хотя, может быть, он мертв…
— … или спасся…
— …потому что, похоже, там кто-то побывал до нас…
— … и как бы то ни было, там есть следы других колес…
— …так что у нас немного времени, мы должны двигаться.
Рой представил Еву Джаммер: золотистую и розовую, маслянистую и гибкую, корчащуюся на черном резиновом матрасе, в большей степени совершенную, нежели заурядную. Это поддержит его, независимо от того, насколько трудным выдастся день.
Спенсер проснулся в пурпурной тени под камуфлированным тентом, но вся пустыня вокруг была залита жестким белым солнечным светом.
Свет ужалил его в глаза, заставив косить, хотя это ощущение было несравнимо с головной болью, что охватывала его голову от виска до виска. Где-то в черепе, за глазным яблоком, мелькали красные искры, словно вылетающие из-под точильного круга.
Ему было жарко. Он весь спекся. Хотя подозревал, что этот день был не слишком жарким.
Он ощутил жажду. Его язык словно распух. Во рту как будто торчал столб, упершийся в нёбо, как в крышу. В горле першило.
Он все еще лежал на надувном матрасе, головой на тощей подушке, под одеялом, несмотря на невыносимую жару, но теперь он уже лежал не один. Справа от него примостилась женщина, он ощущал ее приятное прикосновение к своему боку. Как-то получилось, что он обнял ее правой рукой, не встретив возражения.
Необычно пушистая для женщины.
Он повернул голову и увидел Рокки.
— Привет, приятель.
Говорить было больно. Каждое слово было словно колючка, выдергиваемая из горла. Его собственная речь эхом пронизывала череп.
Собака лизнула правое ухо Спенсера.
Шепотом, пытаясь прочистить горло, он сказал:
— Я тоже тебя люблю, подхалим.
— Я не помешала вашей беседе? — спросила Валери, опускаясь на колени возле Спенсера.
— Это всего лишь парень с собакой в обнимку.
— Как вы себя чувствуете?
— Паршиво.
— У вас бывает аллергия на какие-нибудь лекарства?
— Ненавижу вкус Пепто-бисмол.
— У вас бывает аллергия на какие-нибудь антибиотики?
— Все кружится.
— У вас бывает аллергия на какие-нибудь антибиотики?
— У меня бывает крапивница от клубники.
— Вы бредите или просто плохо себя чувствуете?
— И то и другое.
Должно быть, он немного поплыл, потому что следующее, что он ощутил, это как она делает инъекцию ему в левую руку. Он почувствовал запах спирта, когда она протирала ему кожу над веной.
— Антибиотик? — просипел он.
— Клубника в жидком виде.
Собака больше не лежала возле Спенсера. Она сидела рядом с женщиной и с интересом смотрела, как та извлекает иглу из руки ее хозяина.
Спенсер спросил:
— Я подхватил инфекцию?
— Может быть, вторичная. Я не должна этого допустить.
— Вы сестра?
— Не доктор и не сестра.
— Откуда же вы знаете, что надо делать?
— Он говорит мне, — сказала она, кивнув на Рокки.
— Все шутите. Могли бы стать комиком.
— Да, но у меня лицензия делать инъекции. Как вы думаете, сумеете удержать немного воды?
— А как насчет яичницы с беконом?
— И вода сейчас достаточно тяжела для вас. В последний раз вы ее выплюнули.
— Отвратительно.
— Вы извинились.
— Я джентльмен.
Даже с ее помощью все, что он мог, это попытаться сесть. Он поперхнулся, когда пил, пару раз, но вода была холодной и вкусной, и он подумал, что сумеет удержать ее в своем желудке.
После этого она опять уложила его на спину.
— Скажите мне правду, — попросил он.
— Если мне она известна.
— Я умираю?
— Нет.
— У нас тут есть одно правило, — сказал он.
— Какое?
— Никогда не лгать собаке.
Она взглянула на Рокки.
Пес помахал хвостом.
— Лгите себе. Лгите мне. Но никогда не лгите собаке.
— Очень здраво звучит это ваше правило, — сказала она.
— Так я умираю?
— Я не знаю.
— Вот так-то лучше, — сказал Спенсер и отключился.
Рою Миро потребовалось пятнадцать минут, чтобы побриться, почистить зубы, принять душ. Он переоделся в легкие хлопковые брюки, такую же красную водолазку и желтовато-коричневый вельветовый пиджак. На завтрак, о котором он так мечтал, времени уже не было. Консьерж Генри выручил его, снабдив двумя круассанами с шоколадом и миндалем в белом бумажном пакете и двумя чашками превосходного колумбийского кофе в термосе.
В углу автостоянки отеля Роя ждал небольшой вертолет. Как и в самолете, летевшем из Лос- Анджелеса, он был единственным пассажиром в обтянутой плюшем кабине.
Во время полета Рой съел оба круассана и выпил черный кофе, используя в это время свой компьютер в атташе-кейсе, чтобы связаться с «Мамой». Он выяснил, как продвинулось расследование за
