необязательно с ладонью. Как знать, может, сошел бы и локоть, и стопа. Возникли и другие варианты, вызвавшие улыбку.
– Пи-пи.
– Пи-пи.
Дилан энергично потер кран бумажным полотенцем, стирая воду и мыло, которые оставил на нем пенсионер.
Затем коснулся крана рукой. Психический след пожилого гражданина остался таким же четким, как прежде.
– Пи-пи.
– Пи-пи.
Вероятно, эта скрытая энергия не стиралась, как отпечатки пальцев, а рассеивалась сама по себе, как испаряющийся растворитель.
Руки Дилан вымыл в другой раковине. И сушил их рядом с контейнером с бумажными полотенцами, когда Шеперд вышел из четвертой кабинки и направился к раковине, которой только что воспользовался его старший брат.
– Пи-пи.
– Ты же можешь меня видеть.
– Пи-пи, – настаивал Шеп, включив воду.
– Я же здесь.
– Пи-пи.
Дилан подошел к четвертой кабинке. Приоткрытую дверь распахнул плечом.
Кабинки разделялись перегородками, не доходящими до пола на двенадцать, может, четырнадцать дюймов. Шеперд мог лечь на пол и проползти под перегородками из первой кабинки в четвертую. Мог, но верилось в это с трудом.
– Пи-пи, – повторил Шеп, уже не с прежним энтузиазмом, поняв наконец, что брат в этой игре больше не участвует.
Во всем, что касалось личной чистоты и гигиены, Шеп был столь же педантичен, что и вопросах питания (в части геометрических форм приготовленных блюд). После посещения туалета он всегда следовал неизменному порядку: энергично намыливал руки, потом споласкивал их, снова намыливал и споласкивал второй раз. Вот и сейчас, как заметил Дилан, Шеп начал повторно намыливать руки.
Санитарное состояние общественных туалетов всегда тревожило Шепа. Даже к самому чистому он относился с паранойяльной подозрительностью, уверенный, что на каждой поверхности гнездятся возбудители всех известных болезней и нескольких еще не открытых наукой. Прочитав «Медицинскую энциклопедию», изданную Американской медицинской ассоциацией[28], Шеп мог озвучить перечень всех болезней и инфекций, если бы кто-то по глупости попросил его об этом. Не остановился бы, пока не перечислил их все.
После второго споласкивания руки Шепа покраснели, потому что мыло он смывал чуть ли не кипятком и даже шипел от боли. Помня о смертоносных микроорганизмах, обосновавшихся на хромированных поверхностях крана, воду Шеп закрыл локтем.
Поэтому Дилан просто не мог представить себе ситуации, при которой Шеп мог бы улечься лицом вниз на пол в туалете и поползти под перегородками из одной кабинки в другую. Вероятность такого события, конечно, не исключалась и, по мнению Дилана, равнялась вероятности того, что в один из спортивных магазинов зайдет Сатана с тем, чтобы купить коньки для фигурного катания.
А кроме того, белая футболка оставалась безупречно чистой. Он определенно не протирал ею пол.
Высоко подняв руки, словно хирург, ожидающий, что кто-нибудь наденет на них резиновые перчатки, Шеп двинулся к контейнеру с бумажными полотенцами. Остановился, дожидаясь, пока брат повернет рычаг, чтобы не касаться его чистыми руками.
– Разве ты зашел не в первую кабинку? – спросил Дилан.
Как всегда наклонив голову, но и чуть повернув ее, чтобы видеть контейнер с бумажными полотенцами, Шеперд не отрывал взгляда от рычага.
– Микробы.
– Шеп, когда мы пришли сюда, разве ты не вошел в первую кабинку?
– Микробы.
– Шеп.
– Микробы.
– Эй, послушай меня, дружище.
– Микробы.
– Сделай одолжение, Шеп. Пожалуйста, послушай меня.
– Микробы.
Дилан несколько раз дернул за рычаг, оторвал вылезшие из контейнера полотенца, протянул брату.
– Но как получилось, что ты вышел из четвертой кабинки?
Уставившись на свои руки, энергично вытирая их бумажными полотенцами, вместо того чтобы просто промокнуть воду, Шеп ответил:
– Здесь.
– Что ты сказал?
– Здесь.
– Что ты слышишь?
– Здесь.
– Я ничего не слышу, маленький братец.
–
– Чего ты добиваешься, брат?
Шеп задрожал.
– Здесь.
– Здесь что? – спросил Дилан, пытаясь добиться разъяснений, хотя и знал, что вероятность получить их очень мала.
– Там.
– Там? – переспросил Дилан.
– Там, – согласился Шеп, кивая, но при этом продолжал смотреть на руки и дрожать.
– Там где?
– Здесь, – в голосе Шепа вроде бы послышалось раздражение.
– О чем мы говорим, дружище?
– Здесь.
– Здесь, – повторил Дилан.
– Там, – раздражение, похоже, усиливалось.
Стараясь понять, Дилан совместил эти два слова: «Здесь, там».
– Здесь, т-т-там, – повторил Шеп, задрожав еще сильнее.
– Шеп, что не так? Шеп, ты испуган?
– Испуган, – подтвердил Шеп. – Да. Испуган. Да.
– Чего ты боишься, дружище?
– Шеп боится.
– Чего?
– Шеп боится, – дрожь все усиливалась. – Шеп боится.
Дилан положил руки на плечи брата.
– Успокойся, успокойся. Все нормально, Шеп. Тебе нечего бояться. Я с тобой, маленький брат.
– Шеп испуган. – Лицо Шепа – он по-прежнему смотрел в пол – стало бледным, как полотно, как призраки, которых он, возможно, увидел.
– Руки у тебя чистые, никаких микробов, мы вдвоем, ты и я, бояться нечего. Идет?
