служили гарантией ее благополучного возвращения к нему.

Наконец, шум поутих, репортеры уехали, жизнь вернулась в обычную колею... или близкую к обычной. К Рождеству Джека уже не так часто мучили кошмары, хотя он знал, что понадобятся годы, чтобы окончательно избавиться от страха, который он почувствовал после проникновения Растения в его мозг. В канун Рождества, сидя на полу перед наряженной елкой, попивая вино и грызя орешки, он и Лаура обменялись подарками, поскольку на Рождество они всегда ездили в гости к родственникам и не могли побыть вдвоем. Раскрыв коробочки, они пододвинули кресла к камину.

Какое-то время посидели в молчании, а потом Лаура, допив вино и глядя на языки пламени сказала:

– У меня есть еще один подарок, который я хотела бы в скором времени преподнести.

– Еще один? Но у меня больше нет для тебя подарка.

– Это подарок всему человечеству.

Ее загадочная улыбка заинтриговала Джека. Он наклонился к жене, взял за руку.

– С чего такая таинственность?

– Растение излечило тебя.

Его ноги лежали на подушке такие же здоровые, как и до аварии.

– С паршивой овцы хоть шерсти клок.

– Оно принесло гораздо больше пользы, – ответила Лаура. – В те ужасные мгновения, когда я пыталась изгнать его из своего разума и тела, когда убеждала детей изгнать эту дрянь из их тел, я столкнулась с разумом этого существа, более того, побывала в его разуме. А поскольку заметила, что ты излечился, и предположила, что именно Растение вернуло тебе здоровье, то покопалась в его мыслях, чтобы понять, каким образом оно совершило это чудо.

– Ты хочешь сказать...

– Подожди, – Лаура накрыла руку Джека своей. Соскользнула с кресла, упала на колени, наклонилась к камину, сунула правую руку в пламя.

Джек вскрикнул, схватил ее, потащил назад.

Улыбаясь, Лаура подняла обожженную, в лохмотьях кожи руку, и Джек, еще ахая от ужаса, увидел, что заживление идет полным ходом. Через несколько мгновений краснота поблекла, пузыри исчезли, поврежденная кожа сменилась новой, рука стала абсолютно здоровой.

– Эта сила живет в нас, – продолжила Лаура. – Мы только должны научиться использовать ее. Прошедшие два месяца я этому училась и теперь готова учить других. Ты будешь первым, потом мои ученики, за ними – весь мир.

Джек в изумлении смотрел на нее.

Она радостно рассмеялась и бросилась в объятия мужу.

– Учиться нелегко, Джексон. Ой как нелегко! Трудно. Очень трудно. Ты и представить себе не можешь, сколько ночей я просидела, пока ты спал, пытаясь применить на практике то, что узнала от Растения. Иногда мне казалось, что моя голова вот-вот разорвется от прилагаемых усилий. Попытки овладеть талантом целителя изматывали донельзя. Случалось, что меня охватывало отчаяние. Но я научилась. И другие смогут научиться. Какой бы ценой мне это ни далось, я знаю, что смогу научить их. Знаю, что смогу, Джек.

Взгляд Джека переполняли любовь и восхищение.

– Да, я тоже знаю, что сможешь. Я знаю, что ты любого можешь научить чему угодно. Ты – величайший учитель всех времен и народов.

– Мисс Аттила, – кивнула она и поцеловала мужа.

Темное живет даже в лучших из нас. В худших темное не просто живет, но правит.

И хотя я иногда впускал в себя тьму, королевства в моей душе ей создать не удалось. В это мне хочется верить. Мне представляется, что в принципе я – хороший человек: тружусь не покладая рук, любящий и верный муж, строгий, но заботливый отец.

Однако, если я еще раз спущусь в подвал, мне более не удастся контролировать живущее во мне зло. Если я еще раз пройду по этим ступеням, то навсегда останусь в мире холодного мрака и никогда более не выйду на свет.

Но искушение велико.

Впервые я обнаружил дверь в подвал через два часа после того, как мы подписали все бумаги, перечислили деньги и получили ключи. Дверь была на кухне, в углу за холодильником: сдвигаемая панель, темная, как и все прочие двери в доме, с ручкой-рычагом, а не обычной поворачиваемой рукояткой. Какое- то время я в недоумении таращился на нее, поскольку точно знал, что раньше этой двери не было.

Поначалу я подумал, что нашел кладовую. Когда открыл, удивился, увидев ступени, уходящие вниз, в чернильную тьму. В подвал без окон.

В Южной Калифорнии практически все дома, начиная от дешевых, с картонными стенами, до стоящих многие миллионы долларов, строятся на бетонной плите. Подвалов в них нет. Многие десятилетия этот проект считался оптимальным. Почвы здесь в основном песчаные, скального основания у поверхности днем с огнем не найти. В местности, подверженной землетрясениям и оползням, подвал с бетонными стенами – центр напряженности в силовом каркасе, отчего даже при слабом землетрясении здание может сложиться, как карточный домик.

Наш новый дом был не из дешевых, но и не особняк, однако построили его с подвалом. Агент по