Белые нити все ближе подбирались ко мне, хотя Грэхем Стоун оставался на месте.
Медведь поднял голову, посмотрел на меня, хотел поправить широкополую шляпу, не нашел, пожал плечами.
– Прикончи его! Прикончи! – вопил я.
Он вытащил свое странное оружие и, пока Стоун пытался разделаться с ним с помощью коричневого пузыря, сжег инопланетянина одним-единственным выстрелом из 'дисней дет хоуз' калибра 780. От него осталось несколько частичек золы, которые тут же унес ветер.
– Ты его убил! – радостно орал я, пока Бруно сжигал паутину вокруг меня.
А потом, должно быть, у меня в крови резко снизился уровень сахара, потому что я отключился. В том, что не упал в обморок, я уверен.
Глава 5
Нам пришлось избавиться от яхты. За пятнадцать секунд Бруно обратил ее в пыль, которая осела на дно. Без единого языка пламени.
По темному берегу мы прошли с милю, пока не наткнулись на клуб, откуда смогли вызвать такси, и поехали ко мне. Водитель полюбопытствовал, получил ли Бруно первый приз на костюмированном балу за свою маску, но мы ему не ответили.
Дома помылись, съели все стейки из морозилки, все яйца, сыр, в общем, все. Параллельно выпили три бутылки виски, правда, должен признать, львиную долю выпил медведь.
Говорили мы главном образом не о Грэхеме Стоуне. О том, каково быть копом что на службе, что в частном сыске. Говорили о преступниках, с которыми ему приходилось сталкиваться, и выяснилось, что от реальности к реальности они не очень-то и отличаются. Бруно прямо сказал мне, что моя Земля еще недостаточно цивилизованная для приглашения в сообщество реальностей. И почему-то намекнул, что такое, скорее всего, произойдет лишь после того, как мой вид исчезнет с лица земли. Однако я ему понравился. В этом у меня сомнений нет. Странно.
Перед рассветом он сделал себе какой-то укол и мгновенно протрезвел. Мы пожали друг другу руки (во всяком случае, он наклонился и пожал мою) и расстались. Он отправился на поиски трансмиттера, чтобы вернуться в свою реальность. Я заснул.
Больше я Бруно не видел.
Зато появлялись другие странные личности. Более странные, чем преступники этого города. Скажем, Бенни 'Страус' Дикелбейкер, Сэм 'Плунжер' Салливан или Горбун Хагерти, наемный убийца-калека. Куда более странные, чем Грэхем Стоун или Бруно. Когда-нибудь я вам о них расскажу. А сейчас у меня свидание с рыжеволосой балериной, фигурка у которой – пальчики оближешь. Ее зовут Лоретта, она сказочно танцует. И не только перед пластмассовыми манекенами.
Мы трое
Глава 1
Джонатан, Джессика и я проволокли тело нашего отца сначала через столовую, потом через обставленную по последней моде, в духе Старой Англии, кухню. С трудом протащили через дверь черного хода, потому что папаша не желал гнуться. И дело не в характере или темпераменте, хотя старый пердун, когда хотел, становился очень жестким. Не гнулся он из-за трупного окоченения. Мышцы напряглись, плоть затвердела. Мы пинали его, пока он не продавился посередине и не вывалился в дверной проем. Потом стащили с крыльца и шести ступенек на лужайку.
– Он весит тонну! – пожаловался Джонатан, тяжело дыша и вытирая со лба пот.
– Не тонну, – возразила Джессика. – Меньше двухсот фунтов.
Хотя мы – тройняшки и во многом удивительно похожи, в мелочах мы отличаемся друг от друга. Например, Джессика самая прагматичная, тогда как Джонатан любит преувеличивать, фантазировать, мечтать. Я – где-то посередине между этими крайностями. Прагматичный мечтатель?
– Что теперь? – спросил Джонатан, поморщившись от отвращения и кивнув на лежащий на траве труп.
– Сожжем его, – ответила Джессика, и ее милые губки превратились в узкую карандашную черту. Утренний ветерок подхватил золотистые волосы Джессики, и они заблестели на солнце. День выдался превосходным, а она была самой прекрасной его частью. – Сожжем их всех.
– Не следует ли нам притащить мать и сжечь их вместе? – спросил Джонатан. – Сэкономим силы.
– Если сделать большой погребальный костер, языки пламени могут подняться слишком высоко, – ответила Джессика. – А мы же не хотим, чтобы случайная искра подожгла дом.
– Мы можем выбрать любой дом в этом мире, – Джонатан широко раскинул руки, охватывая курортный городок, штат Массачусетс, Северо-Американский континент, всю планету.
Джессика молча смотрела на него.
– Разве я не прав, Джерри? – обратился Джонатан ко мне. – Разве мы не можем жить, где захотим? Разве не глупо волноваться из-за одного-единственного дома?
– Ты прав, – кивнул я.
– Мне
Поскольку Джессике нравился этот дом, мы встали в пятнадцати футах от трупа, посмотрели на него, подумали о языках пламени и мгновенно подожгли его. Яркий огонь укутал отца оранжево-красным одеялом. Горел труп хорошо, быстро почернел, раздуваясь, шипя, и, наконец, превратился в пепел.
– Мне кажется, я должен грустить, – вздохнул Джонатан.
Джессика скорчила гримаску.
