доверие исчезает. И потом, в этом уравнении слишком много неизвестных, и единственная ошибка может стоить жизни всем нам.

– Что ж, ты прав. А с математикой у меня всегда были нелады.

Ломонос встал, но не успел сделать и шагу, как вскочил Кружкин и закричал:

– Всем сидеть! Сидеть!

Было видно, что солдат плохо себя контролирует. Он вдруг дико рассмеялся, но это не помешало ему удерживать под контролем остальных.

– Сидеть, а то всем мозги вышибу...

Ломонос и все, что стояли, сели.

– Оружие мне! Бросайте его сюда... медленно. – Когда все оружие, в том числе и ножи, оказалось возле его ног, он продолжил: – Что, командир, заговоры плетешь?! Хочешь один с капралом все бабки загрести? Не получится.

– Успокойся, Кружка. Никто не хочет брать у этой мрази деньги, посмотри на него...

– Так я тебе и поверил, – проговорил солдат, и смех снова накатил на него. Прекратив смеяться, Кружкин договорил: – Не дождетесь.

Ситуация получалась абсолютно патовой, это Миха понимал хорошо. Солдат всех держал под прицелом, и любое необдуманное действие могло привести к самым плачевным результатам. Потому Миха не придумал ничего лучше, как потянуть время разговорами.

– Чего ты хочешь, солдат?

– Убраться отсюда, и как можно дальше, мне это все осточертело! Я возьму этого ублюдка, получу свои деньги и уберусь отсюда.

– С чего ты взял, что он отдаст тебе деньги?

– Если не отдаст, я его убью.

Миха замолчал, разговаривать дальше не имело никакого смысла. Кружкин был ослеплен перспективой получить легкие деньги и возможностью покинуть эту жестокую планету.

– Кружка, успокойся, положи автомат, и мы все забудем как страшный сон, – вкрадчивым тоном продолжил Кемпл. – Тебе нездоровится, ты устал. Это все последствия укуса червяка; наверное, в твой организм проник яд...

– Заткнись, – крикнул Кружкин, и его всего передернуло при воспоминании про червя. – Не напоминай мне больше о нем, иначе пожалеешь. Вставай, ублюдок, мы идем за деньгами.

Солдат рывком поднял Первого на ноги, тот поморщился от боли, но встал.

– Не вздумайте чудить и преследовать меня. Чуть что не так, и я пристрелю его. А как я понимаю, он нужен вам живым и только живым. Живее! – Кружка, отходя и держа всех на прицеле, ударил Бин Лашена, тот в темноте оступился на камне и упал.

Солдат нагнулся, чтобы снова поставить пленника на ноги, на долю секунды утратив контроль над окружающими, и в этот момент Ломонос сделал быстрый рывок и со всей силы ударил согнувшегося Кружку коленом в грудь. Прозвучала очередь, пули прошлись над головами остальных солдат, никого не задев.

Миха бросился к своему ножу, лежавшему в куче остального оружия, и схватил его, когда рядом приземлился Кружка. Тот быстро вскочил и легко ушел от удара ножом, отбив руку Кемпла прикладом.

В этой короткой схватке Миха все понял по глазам Кружки – они были безумны. Как он это определил, Миха не знал, просто почувствовал, что это так и это навсегда. А потому, когда тот только начал поднимать автомат, чтобы расстрелять здесь всех, Кемпл метнул свой нож, поскольку ничего другого уже не успевал.

Нож вошел в горло чуть выше ворота бронежилета. Кружка, булькая кровью, осел на камни и выронил автомат. Он хрипел, силясь что-то сказать, но так и не смог произнести ни слова.

Миха медленно встал и подошел к Бин Лашену. В полной тишине он принялся его избивать. Ломонос, посмотрев на это секунд десять, оттащил своего командира от террориста. Дав тому пинка, отвел Кемпла в сторону и усадил на камень.

– Если бы не твои сраные деньги, он был бы сейчас с нами!

– Успокойся, – произнес Ломонос, придерживая Кемпла, чтобы тот не сорвался снова. – Успокойся, Кот, уже ничего не вернуть. Ты поступил правильно, у тебя не было другого выхода.

– Ладно, я уже в норме... Но если он еще будет лыбиться, я ему яйца оторву.

– Нет проблем, в случае чего я даже помогу.

Кемпл подошел к убитому им солдату и стал снимать разгрузку с остатками боеприпасов. После чего снял бронежилет и приказал надеть его на Первого, как и шлем. Когда боеприпасы распределили поровну, он стал обкладывать мертвеца камнями; к командиру присоединились остальные.

– Спи спокойно, Кружка... – сказал Миха и отдал честь. – Сразу всех предупреждаю: он погиб смертью храбрых в том гроте, и никак иначе.

Когда ритуал был закончен, все снова двинулись в путь. Теперь о деньгах уже точно никто не помышлял, если у кого и возникали прежде такие мысли.

Воздух становился все теплей, исчезла противная белая плесень и появился мох, где ползало огромное количество сороконожек. Насекомые были разноцветными, что говорило о близости поверхности. В какой-то момент даже показалось, что дует сквознячок, но пока обнаружить его источник никак не удавалось.

– Что за чертовщина? – буркнул Медведь. – У меня такое впечатление, что мы уже прошли выход. Нутром чую.

– Ты прав, – согласился с ним Нюхач. – Опять холодом повеяло, и эта плесень...

– Что ты предлагаешь? – остановив отряд, спросил Миха Кемпл.

– Вернуться обратно, сэр. Медведь прав, такое впечатление, что мы действительно прошли мимо выхода. Возможно, его слегка завалило, а мы из-за усталости и монотонности пути просто не обратили на него внимания.

– Хорошо, возвращаемся.

Отряд повернул обратно. Солдаты придирчиво осматривали стены, сканируя их во всех режимах или просто на полную мощность включая фонарики.

Кемпл обратил внимание на странное поведение Пиромана. Тот иногда останавливался и по нескольку минут возился на дороге.

– Ты чего делаешь?

– Сигналки ставлю.

– Так у нас же их нет.

– Это самодельные, из патронов.

Пироман показал на патрон с вынутой пулей. Взрывчатое вещество было смешано с синей солью, а патрон вставлялся в гильзу другим концом. К пуле в свою очередь крепилась прочная нитка.

– И это работает? – с сомнением спросил Миха.

– Теоретически...

– Понятно.

– Ты смотри-ка! – удивленно сказал Медведь, поглаживая стену рукой.

Кемпл сначала ничего особенного не увидел, а потом заметил закономерность в укладке камней и между ними какой-то раствор.

– Черт, действительно! Искусственная стена. И ветерок будто бы. Попробуй ее на прочность, Медведь.

Медведь передал свое оружие Нюхачу и со всей силы принялся толкать стенку, навалившись плечом. Видя его безуспешные потуги, на помощь пришел Ломонос. Вдвоем они налегли на стену, и та, поддавшись, обрушилась.

– Раствор отсырел, – прокомментировал Ломонос. – Или просто пожалели.

– Дерьмо, – обронил Баден-Баден, взглянув в открывшуюся камеру.

– Что там?

Вместо ответа солдат показал череп.

– Там их несколько десятков: пехотинцы, десантники... Кости уже старые, пролежали здесь не меньше десяти лет.