вертолете в центр обучения или, как любили еще говорить: в центр повышения квалификации.

Центр находился тут же на Чирмене, в центре освоенных территорий, куда не могла забраться ни одна группа диверсантов. По дороге на базу вертолет пролетал над городом, построенным на средства, полученные от добычи уникальных ископаемых планеты. Свою лепту вносили рабочие, приезжавшие отдохнуть с городским комфортом после долгих трудовых будней, оставляя здесь значительные суммы. «Может быть, город является главной целью террористов?» – подумал Миха, вспомнив слова сержанта Борисова.

Двигатели вертолета зазвучали по-другому, резче, работая на снижение. База находилась на месте выработанной шахты.

– На выход, – прозвучало в динамиках, и из вертолета выдвинулся трап, по которому солдаты быстро сбежали на бетонную площадку.

Миха отметил, что нигде не видно привычных по первой учебке полос препятствий. Здесь были только административные и хозяйственные строения.

– Добро пожаловать в форт «Демпинг», я сержант-инструктор Одиссон, – поприветствовал солдат вояка, после того как вертолет, набрав обороты, улетел. – Среди вас есть рядовые, сержантский состав и даже офицеры, но мне на это наплевать. Для меня вы просто стая насильников, убийц, маньяков и прочего преступного элемента, от которого отказалось цивилизованное общество, давшее вам возможность искупить свою вину. И таких поганцев вас здесь целая рота, а я ваш командир на ближайшие три месяца со всеми правами и обязанностями.

«Пожалуй, про насильников и убийц он не врал, – подумал Миха, взглянув на своих соседей в строю. – Рожи у них действительно донельзя криминальные. Такие собственную мамашу вилкой продырявят».

– Вы все добровольцы, а потому никто вас здесь держать не будет; не выдержите, возвратитесь в свою часть, без последствий. И еще, «берсерк» – это не тупоголовый солдат, которому лишь бы перерезать чью- то глотку и омыть руки в крови врага, это прежде всего солдат, умеющий думать, – сказал сержант Одиссон и с последними словами остановился напротив Медведя, видимо, не оценив его мыслительные способности высоко. – Каждый из вас должен уметь думать или научиться думать. – При этих словах сержант вновь посмотрел на Медведя, отчего тот непроизвольно подобрался, словно готовясь к прыжку, но пересилил себя и встал согласно уставу. – Хорошо. Теперь бегом в казарму занимать койки, получать обмундирование, и марш на занятия, на все даю вам час двадцать минут. Вольно!

– Он хотел меня унизить, – обиженно проговорил Медведь.

– Нет, просто проверял твою реакцию, – ответил Миха. – Он же сказал «хорошо», когда ты успокоился и встал на место.

– Правда?

– Да, приятель.

– Но рожа у тебя действительно простоватая, – заметил какой-то солдат и представился: – Рядовой Кружкин.

– По тебе не скажешь, что маньяк, – сказал Миха, поздоровавшись и представившись.

– А я и не маньяк, просто соседа своего грохнул.

– Что так?

– К жене лип.

– История стара как мир, – глубокомысленно заметил Медведь.

– А что ж ты сюда пришел?

– При поступлении в отряд «берсерков» снимается еще два года наказания, итого служить мне остается всего полтора года.

– Вот это для нас уже новость, – признался Миха и, подсчитав свое время службы, тяжело вздохнул: все равно получалось довольно много.

В казарме все переоделись в серо-коричневые робы и отправились на занятия. Инструктор достал из- под стола массивный автомат и стал рассказывать о его ТТХ:

– Любимое оружие «берсерков», автомат «корсар». Модификация армейского автомата «корс», диверсантский вариант. Имеет электронную схему и специальный визир, установленный на шлеме, через него будете получать информацию о состоянии оружия. Расход и остаток боекомплекта, режимы стрельбы, через вот этот окуляр можете наблюдать за врагом, просто высунув автомат из укрытия, не высовывая башку. Система очень сложная, а потому следует заниматься ею каждый день, доводя свои действия до автоматизма. До безусловного рефлекса!

За теорией началась практика. Выдали облегченные бронежилеты, в которых им и предстояло бегать по горам за сепаратистами, а вот со шлемом вышла накладка – облегченных версий не было, и потому все попервости чувствовали себя головастиками.

Голова отказывалась работать, да и руки действовали несогласованно. Стоя спиной к стволу и прицелившись из автомата в медленно движущуюся сзади мишень, следовало удерживать на ней прицел, отображавшийся в визире шлема, служившего одновременно бронестеклом, глядя при этом прямо перед собой. Мишень двигалась влево, а руки уводили автомат в противоположную сторону. Потом хаотичный поиск цели, когда картинка перед глазами жутко прыгала, и ее удержание.

– Дайте мне гранатомет, и я порву мишень к чертовой матери! – не выдержал такой нагрузки Медведь.

– Трудно... – согласился Миха.

– Будет тебе гранатомет, – посулил инструктор. – Но прежде научись хотя бы владеть «корсаром», чтобы в нужный момент спасти свою задницу и задницы товарищей. Если не можешь – вали отсюда!

– Есть научиться владеть в совершенстве!

– Так-то лучше. Равняйсь! В колонну по двое! Бегом в казарму на ужин!

Миха рано радовался – полоса препятствий здесь все же наличествовала. Ею являлась ближайшая гора. Здесь не было ничего искусственного, никаких стальных рамок или веревочных канатов, только естественное, настоящий бурелом и рытвины, на которых очень легко было вывихнуть ноги.

С другой стороны, понапрасну тоже не гоняли, и не требовали наматывать эти отупляющие круги на ровной площадке, отбиравшие силы самой монотонностью. Тут просто – преодолел трассу и все; как-никак, психологически гораздо легче. Хотя к концу трассы большинство новобранцев валились с ног. Но силы быстро восстанавливались, солдат пичкали витаминами, что было прописано в контракте.

– Ну что, дохлики, теперь все в десятый бокс.

– Ох, не люблю я этот бокс, – выдохнул Медведь. – Мне после него кошмары снятся.

– Аналогично, – подтвердил Миха.

Рота строем прошла в специальный ангар, поделенный на отдельные кабинки, напоминавшие кабинет стоматолога. Они были хорошо звукоизолированы, и все в них было предусмотрено так, чтобы ничто не мешало процессу.

Когда солдат привели сюда в первый раз, сержант, показывая на кресло, очень похожее на зубоврачебную кушетку, но обвешанное различными блоками и оснащенное шлемом, сказал:

– Это комплекс ускоренного обучения. Вы после усиленной тренировки, как сейчас, вводитесь в гипнотический транс, и начинается процесс обучения через вот этот симпатичный шлем. Компьютер работает с вашим подсознанием. Получается очень быстро и качественно. Сразу после сеанса проводятся практические занятия по закреплению.

– Господин сержант, разрешите вопрос?

– Разрешаю.

– А почему эту систему не используют в обычных войсках, если все так просто?

– А потому, боец, что нам не нужны сотни тысяч отморозков, которые вернутся после службы домой и начнут резать каждого, кто на них косо посмотрел. Вы, демобилизовавшись, будете каждый день отмечаться в полиции как потенциально опасные лица. Кроме того, существует побочный эффект, – продолжил сержант Одиссон. – Как известно, солдату после службы в действующих войсках снится война, но после хорошего курса лечения он приходит в норму, и воспоминания становятся не такими яркими. Здесь же будет все гораздо сложнее, война будет преследовать вас всегда, даже на войне. Маньяков можно не спрашивать, а вот что обычно снится тебе, солдат?