возможности избежать пыток.

– Не надо, – прошептал Роман. – Прошу вас, не надо.

Мигель быстро подошел к нему и ухватил цепкой, как обезьянья лапа, рукой за подбородок.

– Подождите! – крикнул Роман, выворачивая глаза на Стояна. – Я же не договорил.

– Ну? – спросил Стоян из-за спины Мигеля.

– Они сказали, что вы террористы. Что у вас «грязная» атомная бомба и вы хотите взорвать целый город!

Стоян сделал то, что Роман менее всего ожидал увидеть. А именно – расхохотался.

– Вы довольно изобретательны, Роман, – сказал он, спрятав свои великолепные белые зубы. – Но только это вам не поможет.

– Я не вру! – скорее по инерции, нежели из расчета выкрикнул Роман. – Зачем мне врать?

– Вот это мы и выясним, – сказал Стоян и похлопал Мигеля по плечу.

Тот поднял тонкий металлический штырь с заостренным раздвоением на конце – подобие змеиного язычка – и вставил его в ухо Роману.

Тот, почуяв острую боль, дернулся, вырывая подбородок из руки Мигеля.

– Мне нужна помощь, – сказал Мигель с испанским акцентом. – Пускай Люк держит его за голову.

– Люк! – приказал Стоян.

Великан зашел за спинку кресла и, как тисками, зажал своими лапами голову Романа.

– Хочу, чтобы вы знали, – прокаркал Мигель, дыша на Романа чем-то нечистым. – У вас два уха и два глаза. Помимо этого, у вас есть два яичка и член. Остальное перечислять не буду, но хочу, чтобы вы поняли: быстро это не кончится. Вы расскажете нам абсолютно все.

– Да я и так все рассказал! – завопил Роман.

Мигель сжал узкие губы и ввел свое жало глубже.

Роман дернулся, но Люк держал крепко.

– Сейчас, – сообщил Мигель, – я добрался всего лишь до барабанной перепонки. Продолжать?

– Не надо, – взмолился Роман. – Я прошу вас, не надо!

– Говорите, – потребовал Мигель.

– Я не знаю, что говорить! Я все сказал.

Мигель сделал небольшое движение – и Роман ощутил, как у него в черепе будто что-то взорвалось.

Он тоненько завизжал, боясь сделать лишнее движение.

Господи, как больно!

– Я всего лишь проткнул вам перепонку, – заметил Мигель. – Дальше будет гораздо хуже. Люк, отпусти его. Теперь он будет сидеть смирно.

И верно. Штырь сидел глубоко в ухе, и Роман боялся двинуться, ибо каждое его движение отзывалось мучительной болью. Этот Мигель был докой. Мало того, что он пытал свою жертву. Он превращал ее в своего добровольного помощника, начисто лишая желания сопротивляться, ибо воздействие «жала» было поистине ужасающим.

А ведь пытка только началась.

– Говорите, как вы узнали о Франсуа! – потребовал Стоян.

– Я же сказал: на меня вышли двое… – начал Роман.

Мигель чуть продвинул «жало» вперед.

Роман заплакал от боли. Казалось, этот гад доставал до самого мозга.

– Говорите, – потребовал Стоян. – Говорите правду.

– Ладно, – тяжело дыша, хлопнул мокрыми ресницами Роман. – Я скажу. Я все скажу. Только уберите это. Пожалуйста, уберите его из меня! Я не могу терпеть боль. Я больной человек.

– Хорош, – сказал Стоян. – Попробуем по-другому. Я задаю вопрос, вы отвечаете «да» или «нет». Вам ясно?

– Да, – выдохнул Роман.

Он надеялся, что Мигель вытащит свое жало. Но тот и не думал этого делать, внимательно вслушиваясь в разговор.

– Вы – агент спецслужбы? – спросил Стоян.

– Нет, – сказал Роман.

Стоян хлопнул Мигеля по плечу. Сейчас же свербящая боль пронзила череп Романа. Он закричал, но каким-то совершенно неестественным криком, ибо открывал рот как бы в себя, избегая лишнего движения.

– Повторяю вопрос, – сказал Стоян. – Вы агент спецслужбы?

«Господи, я долго этого не вынесу, – подумал Роман. – Надо кончать побыстрее».

– Нет, – прошептал Роман.

Новый пучок боли. Теперь он уже не притворялся и плакал совершенно искренне. Такую боль он еще не испытывал.

– Вы – агент спецслужбы? – послышался все тот же вопрос.

– Да, – сдался он.

Небольшая пауза.

Благословенная передышка.

Роман перевел дух. Еще немного потерпеть.

– Вы работаете на Россию? – спросил Стоян.

– Нет, – сказал Роман.

Он ожидал приступа боли, но на этот раз Стоян не дал команды Мигелю.

– Вы работаете на ЦРУ?

– Нет.

Роман не уследил, когда Стоян дотронулся до Мигеля. Но тот двинул своим «жалом», и Роман издал такой визг, от которого даже Люк поморщился.

– Вы работаете на ЦРУ?

– Да.

Снова долгая, невыносимая боль, выдержав которую Роман поразился сам себе. Поистине запасы человеческой стойкости неисчерпаемы.

Хотя он чувствовал, что подведен к последней черте.

– Вы работаете на ЦРУ? – снова прозвучал голос.

– Нет, – одними губами произнес Роман.

Он сжался в комок, готовясь перенести очередной взрыв боли, но его не последовало.

– Пусть отдохнет минуту, Мигель, – распорядился Стоян. – Он еле держится. А потом продолжим.

Роман, сознание которого уже мутилось, увидел, что Мигель вытащил из него свой штырь. Заостренные кончики «жала» были в крови и еще в чем-то белом. В ухе тупо мозжило, как после контузии. Думать о том, что в него снова всунут эту штуку, было невыносимо.

А ведь есть еще одно ухо.

И два глаза.

И прочее.

Роман закрыл глаза и ощутил биение своего сердца.

Прости, но так надо.

Пульс его стал замедляться, он закатил глаза, напрягся и вдруг осел, словно из него вышел весь воздух.

– Что с ним? – спросил Стоян, увидев, как пленник повис на заведенных за спинку стула руках.

– Наверное, обморок, – ответил Мигель.

– Приведите его в чувство.

Мигель вынул из кармана пузырек с нашатырным спиртом, сунул под нос пленнику.

Тот никак не реагировал.

– Кажется, он загнулся, Стоян, – сказал Мигель.

Стоян шагнул ближе.