– Добрый день, – вымучил он из себя обязательную улыбку.

– Добрый день, – без улыбки отчеканила секретарша.

Она сидела здесь с тех еще времен и, казалось, за версту видела, кто с чем пришел. Эдакий устаревший, но безотказный полиграф в юбке.

– Дмитрий Петрович на месте?

– Да, на месте.

– Я хотел бы попасть на прием. Это срочно.

– Пожалуйста, подождите. У него срочное заседание.

Деваться некуда. Сергей Ильич вынужден был, как рядовой посетитель, сесть на стул и смиренно дожидаться приема.

Но надолго его не хватило. За пять последующих минут он весь изъерзался, отчего секретарша, быстро щелкавшая клавишами компьютера, уже раза два недовольно покосилась в его сторону.

– Простите, но я очень тороплюсь, – не выдержал Демидов. – Я депутат Государственной думы и председатель комитета по…

– Я знаю, кто вы, – ответствовала железная дама.

– Может быть, вы спросите, когда Дмитрий Петрович сможет меня принять? Это действительно очень срочно.

Его твердый тон подействовал (знала бы она, чего ему этот твердый тон стоил). Она покачала головой, дескать, что за люди, но все-таки поднялась со стула и вошла в кабинет. Файл, в котором работала с документами, она предварительно закрыла.

От этой мелочи у Сергея Ильича участилось дыхание. Вот, вот оно, начинается…

Через полминуты секретарша вышла, глянула в упор сквозь прямоугольные очочки:

– Через пять минут.

Пять минут Сергей Ильич провел в некой прострации. Мыслей не было, лишь плавали обрывки фраз: '…надо бежать» и «везде достанут…».

Из кабинета вышли два человека, не глядя на посетителя, быстро покинули приемную.

«Они уже все знают, – пронеслось в голове, – оттого и не смотрят. Этого второго я знаю, видел в посольстве раза три, но он мне даже не кивнул. Для них я уже вне закона».

– Прошу вас, – сказала секретарша.

Оторвав от стула залипшее тело, Сергей Ильич вошел в кабинет. Дверь с легким щелчком закрылась. Он вздрогнул.

– Здравствуйте, Сергей Ильич, – поспешил к нему навстречу невысокий, лысоватый начальник отдела Рюмин, протягивая руку. – Какими судьбами?

– Вот… – беспомощно выдохнул Демидов.

– Да вы проходите, – изображал радушного хозяина Рюмин, – располагайтесь. Чаю, кофе? Или – коньячку?

В другой раз Сергей Ильич благодушно пошутил бы, что в рабочее время не полагается, и с удовольствием выпил бы рюмочку, а то и две. И от кофе не отказался бы. Но сейчас, боком сев на стул, он лишь отрицательно помотал головой.

– Что-то случилось?

Рюмин сел за свой стол, напротив гостя, и сразу принял тот вид, который и должен иметь начальник отдела разведки. Глаза настороженно уставились на преступного депутата, пальцы рук крепко сцепились между собой.

«Вот и меня так, – глядя на эти пальцы, подумал Сергей Ильич, – в бараний рог…»

– Да вам нехорошо. Может, валидольчику?

– Не помешает…

Рюмин дал ему таблетку, посоветовал, как лучше держать. Смотрел он вроде сочувственно, но желваки под скулами прыгали нетерпеливо.

– Ну, Сергей Ильич, что стряслось-то?

– Д-диверсия, – протолкнул сквозь зубы шершавое слово Демидов.

– Та-ак, – пригнул плечи Рюмин, как бы собираясь через стол броситься на гостя. – Слушаю вас.

Он сделал, не глядя, какое-то быстрое движение.

Включил магнитофон, понял Сергей Ильич. Но ему было уже все равно. Сказав первое, самое страшное слово, он вдруг почувствовал несказанное облегчение. Как будто доктор удалил ему нарыв, мучивший безумной болью. Боль еще не прошла, еще саднило и кровоточило, но кошмар остался позади.

Глядя в серые, требовательные глаза, он заговорил сначала медленно, затем все быстрее и быстрее и вскоре уже не мог остановиться.

Роман шагал с Митей по широкой улице, залитой светом фонарей и неоновых вывесок. Несмотря на глубокую осеннюю ночь, было светло как днем. Кафе, рестораны забиты до отказа, на тротуарах – кучки смазливых девиц азиатской и славянской внешности. Встречались и мулатки, и даже негритянки, и вот про них-то Митя и говорил с пылким энтузиазмом.

– Это вот, что зады у них оттопыренные, это, конечно, супер. Ни одной шоколадки плоскозадой не видел. У них это в природе заложено, я в «Плейбое» читал. Чтобы откладывать жиры про запас. Как горбы у верблюда. У наших тоже система такая же, только у негритянок покруче… Но зады – это не главное в них!

Митя многозначительно, как человек, знающий тайну, посмотрел на Романа.

– А что же? – спросил тот, понимая, что просто обязан задать этот вопрос.

– Запах! – торжествующе выпалил Митя. – Вот от чего мне башню сносит. У них кожа пахнет так, что аж в голове мутит. Никакие другие телки так не пахнут, как черные. Черт его знает, отчего у них так.

– А что писали по этому поводу в «Плейбое»?

– Да ни хрена! – возмутился Митя. – Я вот тоже хотел почитать, но не было. А интересно же! Вот наши по сравнению с ними – как маленькие дети. От некоторых вообще никакого запаха, даже неинтересно. Азиатки – те пахнут по-своему, но как-то противно, мне не по кайфу. А вот черные – это да. Я как нюхну, потом могу хоть всю ночь ее пилить…

Он толкнул Романа локтем:

– Смотри, смотри! Вон та, длинная! Вишь, хаер, как у Анджелы Девис? Это у них сейчас фишка такая новая. И ты знаешь, действует! Что-то в этом есть такое. Я счас ее брать не буду, надо вмазать хорошенько. А потом, если ее еще не заберут, вернусь.

– По-моему, их везде хватает, – заметил Роман.

– Не скажи, – возразил Митя, обмениваясь салютами с высокой негритянкой, стоящей на другой стороне улицы. – Самый верный выбор – когда сразу глянулась. Телки везде вроде одинаковые, но самая первая – самая лучшая. Желание, значит, возбудила, с ней, значит, и оторвешься лучше всех…

Роман, вежливо поддерживая светскую беседу, думал о своем.

До порта доплыли за два часа. Проверками больше не тревожили, море было относительно спокойным. Шхуну покачивало, порой довольно сильно, но моряки только крепче от этого спали.

Что характерно, никто не задал Роману ни единого вопроса, кто он, да откуда, да почему сел в поселке. Капитан кратко объявил команде о новом члене экипажа, и этого представления вполне хватило. Народ был тертый, битый, сам немало пострадавший от властей и принял Романа как своего.

В порту Роман на всякий случай поучаствовал в разгрузке. Японские таможенники мельком посмотрели документы, но, похоже, самодельная ксива Романа с вырезанной из поляроидного снимка небритой физиономией их мало смутила. Благоденствие города и всего острова в целом напрямую зависело от поставок контрабандного морепродукта российскими моряками. Некогда бедный край теперь процветал и жирел. Не боявшиеся ни бога, ни черта, ни уж тем более своих хромоногих законов россияне ежедневно сотнями тонн поставляли в порта Хоккайдо дефицитнейшего краба, трепанга, гребешка, тунца и всего того, чем так богаты воды Тихого океана. А взамен местные власти закрывали глаза на сомнительные документы моряков. Пусть себе плавают, как хотят. Это проблема российской стороны. Дальше порта моряки все равно не уходили и здесь же, кстати говоря, спускали в кабаках и публичных домах почти все, что зарабатывали своим рискованным промыслом. Таким образом, японская сторона была в двойном выигрыше.