за плечики.

— Прости меня, я ведь и в самом деле ничего не поняла, а спросить постеснялась.

Я присела перед ней и уткнулась лицом ей в ноги. Голова моя сама легла между ее коленей.

— Женечка, прости! Помоги мне… — Яростно зашептала я, и слезы мои лились в три ручья.

— Я совсем одна, мне страшно бороться с этой беспощадной болезнью в одиночку. Спасибо тебе, Женечка! Я прошу, нет, умоляю тебя, помоги мне поднять мою девочку!!! Помоги…., Ангел!!!

Женька гладила мою голову своими теплыми и нежными руками. А затем наклонилась надо мной и поцеловала мои волосы. Ее теплая и мягкая рука скользила по волосам, а затем коснулась моей шеи.

Я купалась в ее прикосновениях и мягких приятных волнах, которые накатывались на меня с каждым ее прикосновением. Я таяла и сгорала от ласки, я так ждала их все эти долгие дни и годы.

Женька стала осторожно забирать в ладонь мои волосы на затылке и оттягивать, пропускать их сквозь пальцы. Я стала успокаиваться и затихла. Меня охватила приятная волна нежности и благодарности. Я подняла голову и встретилась с затуманенным взглядом красивых и нежных Женькиных глаз.

— Женечка, ты Ангел. — Прошептала я и своей рукой стала прижимать ее ладонь к своему лицу.

Я коснулась губами ее ладони и стала целовать ее руку. Женька нагнулась и в ответ стала целовать меня в лицо, за ушком, в шею. У меня сразу сбилось дыхание от навалившихся приятных ощущений, от запаха ее свежего и нежного лица, ощущения мягкой бархотки девичьей кожи и нежных поцелуев ее теплых и слегка влажных губ.

Мои руки как-то сами собой сначала очень осторожно и робко, а затем все смелее скользить по Женькиным ножкам и поднялись до ее колен. Я, вся дрожала от какого — то неясного и щемящего желания.

Я чувствовала, как во мне зашевелится истосковавшаяся плоть страстной женщины. Не отрываясь от Женькиных рук, я медленно раздвинула ее колени.

Она не противилась и дала мне возможность касаться своего тела и видеть наготу своих слегка раздвинутых ног и того, что скрывается между ними. От волнения я вся напряглась, и мне нестерпимо захотелось видеть и прикасаться к тому, что открывалось передо мной.

Я не смело протянула руку к ней под платье и легонько коснулась пальцами между ее ног. Кончиками своих пальцев я стала водить вокруг и нежно дотрагиваться у нее между ног. При каждом касании я видела, как подрагивали ее ноги, и колени слегка сходились вместе, а затем опять расходились. Я не могла оторваться и, протянув вперед всю руку, мягко приложила ладонь к ее трусикам. Я ощутила тепло ее лона, упругий валик ее киски, под натянутой тканью трусиков. Я боялась, что она оттолкнет меня, если я, хотя бы пошевелю ладонью. Но я, захваченная навалившимися ощущениями, не сдерживала себя и уже смелее стала гладить ей лоно.

Я подумала, какая она упругая и почувствовала тепло, исходившее от ее тела. Податливость и застенчивость почти обнаженных ножек. Я, не отрываясь, гладила ее киску и не могла остановиться.

Я все время боялась того, что она оттолкнет руку и отвергнет мои ласки. Вдруг она слегка привстала и глубоко под себя подтянула платье. Я смотрела зачарованно на ее трусики и обнаженные ножки, которые она слегка развела в стороны и которыми медленно покачивала.

Двумя руками я обхватила ее за бедра и слегка откинула навзничь, подтянув к себе, а затем развела в стороны ее ноги. Я почти задыхалась в волнении и ожидании от ее покорности и увиденной мною картины.

Она пустила мое лицо к себе, прямо к трусикам. Я приткнулась своим открытым ртом в ее киску под трусиками и почувствовала одурманивающий запах ее плоти.

Я стала целовать ее плоть, вытянув язык, стала лизать ее киску под трусиками. Мои руки скользнули к Женькиным ляжкам, я почувствовала всю теплоту ее тела, плавность форм ее бедер.

Я гладила ее руками по талии и бедрам, цеплялась пальцами за резинку трусиков и тянула их. Потом, осмелев от ее покорности, залезла пальцами под трусики и повела ладонями по бедрам сначала снаружи, а затем, медленно задевая пальцами за ее волоски, сверху ее киски, залезла подушечками пальцев на ее лобок.

Женька слегка застонала и еще крепче прижала мою голову к себе. Своим языком и слюнями я промочила насквозь Женькины трусики, и мой язык все яснее ощущал сквозь тонкую и промокшую материю округлые контуры ее губ, впадинку под ними и легкий кисловато-мускатный привкус Женькиных соков.

Женька текла. И я так распалилась, что почувствовала, как у меня сделалось мокро между ногами. Я стала задыхаться, меня всю выкручивало, и я уже, не могла больше усидеть на согнутых ногах.

Задыхающаяся, я вырвала голову, из-под Женькиных ног. Я навалилась, всем своим телом, на Женьку. Мы обе повалились и очутились на полу.

Женька вся красная с задранным и смятым платьем сидела передо мной с широко расставленными ногами, в белых трусиках, мокрых спереди. Я на четвереньках наползала на ее тело. Мгновенье наши глаза встретились. Я не знаю, что она увидела в моем безумном взгляде, но я видела теперь ее широко раскрытые и смеющиеся глаза.

— Ты, что? Съесть меня хочешь? — Прошептала Женька.

— Но я не хочу, быть съеденной вот так, на полу. Смотри, ты помяла все мое платье. А, что ты сделала с моими трусиками?! — Она прыснула и засмеялась, глядя мне в глаза.

Я села, и глядя на Женьку, то же засмеялась.

— Ну и вид у нас. — Сказала я, и показала Женьки на свои мокрые трусики.

— Мы обе такие мокрые, как под душем побывали. Нет, как будто описались!

И мы с Женькой весело захохотали. Сидя, мы взялись за руки.

— Женька, ты ангел. — Шептала я.

— А ты, безумная. — Сказала Женька.

— Ты от своего одиночества бросаешься на людей, готова их съесть живьем и я боюсь за свою порядочность. — Сказала Женька смеясь.

— Я согласна пойти на десерт, но только хорошо помывшись. Не забывай, я ведь все-таки медицинский работник и у нас с гигиеной строго.

Мы поднялись. Женька стала еще милее, еще нежнее, чем прежде. Я была плотнее и повыше ее. Я обняла ее и прижала к себе, целуя ее голову в волосы.

— Женька, ты истинный ангел и я хочу тебя.

— Ну конечно. — Иронично ответила Женька.

— Сначала заманила, потом напала, обваляла по полу, как пирожок в муке, а потом… я хочу тебя….. съесть. Не дамся, так и знай, красные шапочки так просто не сдаются!

Мы обе засмеялись и, взявшись за руки, довольные, вышли в комнату к Машке.

Машка лежала на спине и косила на нас глазами. По ее глазам я сразу поняла, что она все слышала, и может быть, даже догадалась.

Женька вместо того, чтобы отстраниться наоборот, повернулась ко мне и на глазах у Машки впилась мне в губы страстным поцелуем. От неожиданности я растерялась и замерла.

Женька воспользовалась моим замешательством и, не отрывая от меня своих губ, принялась тискать мою грудь. Я сгорала от стыда и насилу оторвала от себя Женьку. А она, подняла лицо и, глядя мне в глаза, громко спросила.

— Ты, правда, меня любишь? Ты хочешь меня?!! Ведь ты только что обещала мне съесть мое тело там, на кухне?!!

От такого вопроса я оторопела и залилась краской. С трудом нашла в себе силы и проговорила.

— Машенька, смотри, какую я привела тебе подругу. — Сказала я не совсем естественным голосом.

Между тем Женька подошла к Машке и взяла ее руку. Потом наклонилась и стала целовать ей лицо. Затем она забралась на кровать и навалилась на Машку всем своим телом. Она задрала свою ногу и положила на Машку. Руки ее залезли под одеяло и принялись тискать Машкино тело.

Я не могла сдвинуться с места и во все глаза смотрела на Женькину спину. Платье ее задралось, из- под него и я увидела ее тонкие и красивые ноги, белый уголок трусиков, все еще мокрых от следов нашей недавней любви.

Наконец я вышла из оцепенения. Я подошла к ерзающей Женькиной попке и вместо того, чтобы