которой можно было предположить, что здесь и есть сердце империи Трегессер.

Женщина приложила ладонь к стене. Открылась дверь в просторную, почти полностью коричневую и почти полностью пустую комнату. У окна стоит женщина, смотрит в окно. В кресле сидит мужчина, читает. Увидев их, он отложил в сторону свои бумаги, спокойно посмотрел на вошедших. Возле компьютерного терминала у стены сидел другой, отвечая на звонки.

– Так пристрелите его, – сказал он кому-то. – Остальным неповадно будет. – Переключился на другую линию:

– Извините. Семейные неприятности. Послушайте, этот запрет скоро введут в действие. Так скажите Деккану, чтобы занимался своими исками. За те деньги, которые мы ему платим, он должен был бы уже кастрировать любого толстозадого бюрократа на Капитале Примагении. Простите, Раш, у меня посетители.

Он прервал разговор, оглядел вошедших и приподнял бровь.

– Я вижу, вы хорошо выглядите, лейтенант. Рад вас снова приветствовать на Приме Трегессера.

– Кто вы, к дьяволу, такой? – буркнула Класс.

– И ваше неотразимое обаяние все то же.

Военачальник состроил гримасу. Надо было предупредить Класс.

– Я – Лупо Провик, – представился человек. – начальник службы безопасности Дома и исполнитель работ, от которых другие увиливают. Сегодня я – уста Председателя. Вот этот джентльмен – Кейбл Шайк. Он представляет Блаженного Трегессера, наследника Кресла. Эта дама – Тина Бофоку, представляющая дочь Блаженного и свою собственную, Пласидию Трегессер. К кому мы имеем честь обращаться?

Военачальник нахмурился. Он ожидал не этого.

– Ханавер Стрейт, Военачальник Стража «Джемина-7», дважды Диктат. Обожествленная Алеас Нотабль, бывший Военачальник Стража «Джемина-7», трижды Диктат.

Что-то в этом Провике настораживает.

– Полагаю, это означает, что вы на важных постах. Я, к сожалению, не знаю принятых на флоте званий. Единственное мое знакомство с флотом свелось к тому, что присутствующая здесь лейтенант Класс угрожала разрушить Приму, если Блаженный не передаст ей нескольких гостей нашего Дома. Он с тех пор не слишком вас любит. Был сильно увлечен женщиной-биороботом.

Военачальник не позволил себе никакой заметной реакции.

– Мы об этом поговорим. Если лейтенант вышла за пределы данных ей инструкций…

Провик позволил себе тень смешка. Класс – нет. Большинство солдат, попадая на какие-то следы своего прежнего воплощения, усмехнулись бы.

– Мне сказали, – начал Провик, – что вы прибыли по поводу нашего сообщения о людях-Внешниках. Что могло заинтересовать Страж?

– Люди вашего положения редко лгут, но никогда не говорят правду. Я хочу знать, о чем вы не сообщили.

Провик не стал отрицать.

– Могу я предложить обмен информацией? В порядке уважения законов термодинамики? Смел, бродяга.

– Я слушаю ваше предложение.

– На самом деле это пустяк. Но я от природы любопытен. Вот мой вопрос: чем так важны для вас были чужак и биоробот, что лейтенант угрожала разрушением всей планеты?

Чего он прицепился к Класс?

– Биоробот и ее два спутника иных рас были гостями на «Джемине-7», мистер Провик. Один из них – это Кез Маэфель, который командовал силами Ужаса Лучезарного во время квайских войн. Несколько лет назад мы, преследуя противника, были вынуждены покинуть Звездную Базу без них. За время нашего отсутствия они сбежали со Звездной Базы, унося с собой критическую для безопасности флота информацию. Каким-то образом они достигли системы М. Шрилика, принадлежащей Дому Трегессер.

Провик не сводил с него глаз. Потом глотнул воздух. Почернел. И медленно повернулся к Шайку, у которого на лице последовательно сменились удивленное, скептическое и оборонительное выражение.

– Это было у вас в руках? И все, о чем мог думать Блаженный, – это макать своего одноглазого змея? Да вы понимаете, что мы могли с этим сделать? – Он встал, зацепив стол так, что компьютер подпрыгнул. – Да мы могли выменять их на пару звездных систем! Да чего там, на Капитолу Примагению! Ну ладно, Блаженный думает только яйцами, но у тебя-то еще и голова есть! Ты хоть пытался выяснить, что у тебя на руках?

– Да обычный мусор из Нижнего Города, Лупо! Мы бы с ними и связываться не стали, если бы Блаженный на эту биобабу глаз не положил!

Провик стал на него орать. Женщина по фамилии Бофоку попыталась их разнять, но кончилось тем, что влезла в склоку на стороне Шайка.

Они так охотно обнажают свое нутро негодяев? Им наплевать, перед кем?

Ворвались две решительные женщины и растащили Провика с Шайком в стороны. Одна силой усадила Шайка обратно на стул. Провик вернулся к своему терминалу. Голос его дрожал. Он обещал убийство.

– Кейбл, ты сейчас вытащишь этого кретина из чьей там кровати и доставишь к его матери. Т.В., свяжись с Валереной. Сообщи ей, что он идет к ней. Сообщи почему. И никому ни слова! Если на директорате узнают, что мы профукали, нам поднесут на блюдечке наши собственные головы.

Если инсценировка, то прекрасная. Просто слышится запах ненависти и гнева.

Но инсценировка или правда – не важно. От главного никуда не деться: если бы эти люди знали, что у них в руках, они бы это использовали.

– Убери его отсюда, Т.В.

Провик закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул.

– Он был у нас в руках, – повторил он, как в забытьи. Когда он открыл глаза и посмотрел на гостей слегка блуждающим взглядом, руки его еще дрожали. Неустойчивая психика? Чтобы достичь такого положения в одном из ведущих Домов, нужно быть слегка не в себе.

– Вторая, скажи там, в исследовательском отделе, пусть соберут все, что мы узнали от Внешников.

Лупо взглянул на гостей, и на секунду сквозь его взгляд пробилась первозданная ненависть. Он прижал ладони к столу, пытаясь унять дрожь.

– Баш на баш, сэр. Я утаил, что Внешники выдали нам всех своих агентов в космосе Канона. Тех из них, которые могли вредить Дому Трегессер, я нейтрализовал. Остальных оставил действовать дальше.

– У вас совсем нет лояльности к Канону? – спросила Алеас.

Провик посмотрел на нее так, будто она предложила ему показать уродливую физическую деформацию.

– В той степени, в которой Внешники – хуже. Вы не устраиваете ритуалов мучений и увечий – так я слышал. Как я полагаю, среди этих людей есть научный и технический персонал?

– Да.

– Шестая, когда мы закончим, уведи всех вниз и путь начинают работу. Линверу скажи, пусть даст им все, что они захотят. Разрешение от меня.

– Ясно, что вы не слишком нас любите, – сказал Военачальник. – Почему вы