Паркмен явно был сбит с толку.

— У него были отличные рекомендации. Разумеется, «Холлингсуорт»…

— От кого были эти рекомендации? — снова прервал инспектор.

— Ну, от Оскара Бергена — старшего стюарда лайнера «Маньчжурия», курсирующего между Америкой и Востоком. Сэндерс несколько лет работал там официантом, и Оскар ни за что не дал бы ему рекомендательное письмо ко мне, если бы не считал его достойным доверия.

При упоминании корабля, на котором Гордон Кобб пересек Тихий океан, инспектор и Эллери обменялись взглядами. Старик тут же переменил тему и спросил, вставляли ли недавно новое стекло во французское окно этих апартаментов. Паркер стал заверять инспектора, что ему об этом не докладывали, а это, несомненно, произошло бы, если бы подобное имело место. Эллери со скучающим видом вышел из комнаты.

Спустя несколько минут он уже изучал регистрационную книгу в офисе вестибюля. Составив список двадцати с лишним человек, прибывших в отель начиная с 12 августа, он направился к столу старшего носильщика. Тот, улыбаясь, принял от Эллери банкноту и список, который тут же внимательно прочитал.

Да, он обратил внимание на корабельные наклейки на багаже мистера Кобба. В тот же день прибыли еще двое постояльцев, приплывших на «Маньчжурии», — граф Бретт и мисс Ольга Отеро. Отметив оба имени в списке, старший носильщик вернул его Эллери. Граф занимал апартаменты «В» в пентхаусе, а мисс Отеро — номер 766.

Когда Эллери вернулся в апартаменты Кобба, Паркмен уже ушел. Инспектор, увидев сына, перестал мерить шагами комнату.

— Эл, — сказал он, морща лоб и теребя усы, — то, что Сэндерс был с Коббом на «Маньчжурии», чертовски странное совпадение.

— Это еще не все, папа. — Эллери протянул отцу список. — Двое зарегистрированных в отеле прибыли на том же лайнере. Граф остановился в апартаментах «В» — как раз по соседству. А теперь взгляни на это. — Он вынул из конвертов две карточки, присланные мистеру Коббу.

— «В назначенном месте. Змея», — прочитал вслух инспектор. — «В назначенном месте. Свинья». Что это такое?

— Думаю, тебе лучше поискать китайца. В этом деле не обошлось без китайцев, папа.

— Погоди, сынок. Не торопись со своими трюками…

— Ты должен найти китайца, — настаивал Эллери, — и вещь, которая исчезла.

— А что исчезло?

— Нечто, принадлежавшее Гордону Коббу. Это твой самый важный ключ.

— Исчезло… — Инспектор сдвинул брови. — Ты имеешь в виду драгоценность?

— Нет. Ты ведь не становишься слабоумным, папа? Что исчезло настолько явно, что только слепой может это не заметить?

— Эллери, иногда ты доводишь меня до белого каления! О чем ты говоришь?

— Прости, папа, я не хотел тебя раздражать. Неужели ты не видишь, что…

Дверь в спальню Шейлы распахнулась. Девушка стояла на пороге с широко открытыми глазами.

— Скорее, мистер Квин! — крикнула она.

Эллери подбежал к ней.

— В чем дело? — спросил он.

Шейла в ужасе указывала на открытое французское окно в спальне.

— Никки!.. И мужчина снаружи!..

Эллери выбежал на террасу.

Никки нигде не было видно. С левой стороны терраса тянулась примерно на двадцать футов от комнаты Кобба. Справа стояли в ряд горшки с самшитом, образующим подобие живой изгороди высотой до плеч. За самшитом возвышались пальмы. Эллери раздвинул растения и выглянул наружу. Терраса продолжалась к востоку на сотню футов. Никки нигде не было видно.

Эллери протиснулся сквозь самшит и побежал к краю террасы, оказалось, что там она поворачивает в южную сторону. Вылетев из-за угла, он наконец увидел Никки. Девушка оживленно разговаривала с маленьким лысым человеком. Эллери направился к ним.

Незнакомец поднес к глазу монокль и стал внимательно разглядывать Эллери.

— Я сообщу об этом администрации и надеюсь, вы поступите так же, мадемуазель, — горячо сказал он.

Увидев, что незнакомец смотрит мимо нее, Никки обернулась.

— О, Эллери! — задыхаясь, вымолвила она.

— В чем дело, Никки? — спросил Эллери.

— Какой-то тип что-то вынюхивал снаружи комнаты Шейлы…

— Простите, — прервал незнакомец. — Вижу, вас тоже потревожили. — Он кивнул Эллери. — Мы, иностранцы, не привыкли к наглости гангстеров. Этот парень едва не сбил меня с ног. Прошу прошения, я еще не представился. Граф Клод Александр Бретт. — И мужчина склонился в легком поклоне.

Эллери не мог определить его акцент. Он не был ни французским, ни немецким, ни итальянским. Скорее, это был акцент человека, с детства привыкшего говорить на нескольких языках, и потому в его произношении не было характерных признаков какого-либо из них. Месье граф не понравился ему с первого взгляда.

— Как он выглядел? — спросил Эллери.

— Я его не видела, — быстро ответила Никки. — Шейла заметила руку, просунувшуюся сквозь живую изгородь у ее комнаты. Лицо оставалось скрытым. Это ее до смерти напугало. Она смогла только вскрикнуть и указать туда пальцем. Я увидела, как изгородь снова сомкнулась, выбежала на террасу и стала осматриваться.

— Простите, — вмешался граф, — но я видел этого парня, точнее, его спину. Я выглянул из апартаментов подышать свежим воздухом. Отсюда прекрасный вид. — Он провел рукой линию от Ист-Ривер до Крайслер-Билдинг. — Внезапно этот тип толкнул меня в плечо, даже не остановился, чтобы извиниться, и перепрыгнул через парапет как кролик. Я не знал, что внизу крыша, и подумал, что он покончил с собой. Но там, оказывается, есть дверь в коридор к лифтам. — Граф щелчком сбросил воображаемые пылинки с плеча и рукава.

— Как он выглядел? — повторил Эллери.

— Низенький и приземистый, — уверенно заявил граф. — На нем был коричневый костюм. Это все, что я успел заметить. Ах да, у него черные усы.

— Пошли. — Эллери взял Никки за локоть. — Должно быть, он уже вышел из отеля. Больше мы ничего не можем сделать.

— Надеюсь, вы тоже подадите жалобу администратору. Я займусь этим немедленно, — сказал Бретт.

Они повернулись, чтобы уйти, и чуть не налетели на инспектора Квина, который стремительно вышел из-за угла. Он окинул взглядом Бретта — от кончиков напомаженных черных усов до остроносых черных туфель — и вопросительно посмотрел на сына.

Эллери представил графа отцу и кратко рассказал ему о случившемся.

Инспектор что-то буркнул и снова повернулся к Бретту. Монокль, с которого свисала черная лента, приподнимал правую бровь графа, придавая его лицу надменное и раздраженное выражение.

— Вы недавно прибыли в Сан-Франциско на «Маньчжурии», не так ли, мистер Бретт?

Лицо графа приняло еще более высокомерное выражение.

— Да, так.