— Там мистер Одли, — сказала она, оттаскивая его подальше от двери. — Он в гостиной.

Томас поглядел на гостиную, затем снова на Грейс, явно ничего не понимая.

— С Амелией, — фактически прошипела она.

Всю его показную невозмутимость как ветром сдуло.

— Что за черт? — выругался Томас, снова посмотрев в направлении гостиной. Хотя отсюда он не имел никакой возможности увидеть, что же там происходит.

— Почему?

— Я не знаю, — сказал Грейс, в голосе которой было слышно раздражение. Откуда она могла знать почему? — Он уже был там, когда я пришла. Амелия сказала, что увидела, как он проходил мимо двери, и подумала, что это были Вы.

Было видно, как его бросило в дрожь.

— Что он сказал?

— Я не знаю. Меня там не было. А потом я не могла ее хорошенько расспросить в его присутствии.

— Нет, конечно же, нет.

В наступившей тишине Грейс ждала, чтобы продолжить разговор. Он надавил пальцем на свою переносицу и выглядел так, словно у него болела голова. Пытаясь предложить хоть какие–то не неприятные новости, Грейс сказала:

— Я почти уверена, что он не открыл ей…

О, Боже. Как она должна сформулировать это?

— …свою подлинную личность, — закончила она с содроганием.

Томас бросил на нее грозный взгляд.

— Я в этом не виновата, Томас, — парировала она.

— Я этого и не говорил. — Его голос был холоден, и, не произнеся больше ни слова, он прошествовал в гостиную.

***

С того момента, как Грейс выскочила из комнаты, ни Джек, ни леди Амелия не произнесли ни слова. Казалось, что они заключили соглашение соблюдать тишину, чтобы попытаться разобрать то, что говорилось в холле.

Джек всегда считал себя одним лучших в искусстве подслушивания, но сейчас он был неспособен уловить ни одного звука из перешептывания Грейс и Уиндхема. Однако у него имелась своя версия того, о чем они могли бы говорить. Грейс предупреждала Уиндхема о том, что злой мистер Одли запустил свои когти в прекрасную и невинную леди Амелию. Затем Уиндхем выругался — про себя, конечно, поскольку никогда не будет настолько туп, чтобы сделать это в присутствии леди, — и потребовал выложить ему все, что было сказано.

Все это было бы крайне занимательно, если бы не события сегодняшнего утра. И их поцелуй.

Грейс.

Он опять хотел ее. Он опять хотел ту женщину, которую он сжимал в своих объятиях, а не ту, что чопорно вышагивала по периметру комнаты с леди Амелией, следя за ним, словно в любой момент он мог украсть фамильное серебро.

Он подумал, что это было забавно. В любом случае. И решил, что должен себя поздравить. Независимо от того, какие чувства она к нему испытывала, это не было равнодушие. Которое было бы самым жестоким ответом из всех возможных.

Впервые в жизни Джек обнаружил, что завоевание леди не будет для него игрой, в которую он любил играть прежде. Впервые его не волновали острые ощущения от преследования, не волновало переживание каждого приятного и развлекательного шага на этом пути, не волновало планирование соблазнения и затем — выполнение этого плана с талантливым размахом.

Он просто хотел ее.

Возможно, даже — навсегда.

Он посмотрел на леди Амелию. Она подалась вперед, ее голова была наклонена так, словно она пыталась расположить ухо под наилучшим углом.

— Вы все равно не услышите их, — сказал Джек.

Взгляд, который она на него бросила, был забавным. И совершенно неискренним.

— О, не притворяйтесь, что Вы не пробовали, — проворчал он. — Я тоже пытался это сделать.

— Очень хорошо. — Леди Амелия выждала одно мгновение, затем спросила: — Как Вы думаете, о чем они говорят?

Ах, любопытство всегда побеждает. Джек решил, что она более сообразительна, чем притворялась в начале их знакомства. Он пожал плечами, делая вид, что не знает.

— Трудно сказать. Я бы никогда не осмелился претендовать на то, что способен постичь женский разум или нашего образ мыслей нашего уважаемого хозяина.

Удивленная Амелия резко обернулась к нему.

— Вам не нравится герцог?

— Я этого не говорил, — ответил Джек. Но, несомненно, они оба знали, что он имел ввиду именно это.

— Как долго Вы намереваетесь оставаться в Белгрейве? — спросила девушка.

Джек улыбнулся.

— Вам не терпится избавиться от меня, леди Амелия?

— Конечно, нет. Я видела, как слуги выносили дорожные сундуки. Я подумала, что, возможно, они Ваши.

Джек попытался сохранить на лице невозмутимое выражение. Он не знал, почему был так удивлен, узнав, что старая склочница уже начала упаковывать вещи.

— Полагаю, что они принадлежат вдовствующей герцогине, — ответил он.

— Она куда–то уезжает?

Джек почти рассмеялся над выражением откровенной надежды на ее лице.

— В Ирландию, — ответил он рассеянно, прежде, чем ему пришло в голову, что возможно эта женщина менее, чем кто–либо другой, должна быть посвящена в их планы.

А возможно, она была единственным человеком, которому действительно следовало бы обо всем рассказать. Конечно, она имела право знать. По его мнению, она должна быть святой, если действительно собиралась выйти замуж за Уиндхема. Он не мог вообразить ничего менее приятного, чем жизнь с таким высокомерным педантом.

И сразу же, словно вызванный его мыслями, в комнате появился тот самый высокомерный педант.

— Амелия.

Уиндхем стоял в дверном проеме во всем своем герцогском блеске. Если бы не восхитительный синяк под глазом, подумал Джек с небольшой долей удовлетворения. Он был еще более заметен, чем вчера вечером.

— Ваша светлость, — ответила девушка.

— Так приятно видеть Вас здесь, — сказал Уиндхем, присоединяясь к ним. — Вижу, что Вы уже познакомились с нашим гостем.

— Да, — сказала леди Амелия, — мистер Одли весьма занимателен.

— Весьма, — сказал Уиндхем. Джек подумал, что вид у герцога такой, словно он только что съел редьку.

Джек всегда ненавидел редьку.

— Я приехала, чтобы повидать Грейс, — сказала леди Амелия.

— Да, конечно, — ответил Уиндхем.

— Увы, — вставил Джек, наслаждаясь их неловкостью, — я обнаружил леди Амелию первым.

В ответ Уиндхем обдал его ледяным презрением. На что Джек улыбнулся, убежденный, что это распалит его намного больше, чем любые слова, которые он мог бы сейчас произнести.

— На самом деле, это я обнаружила его, — сказала леди Амелия. — Я увидела его в холле и подумала, что это Вы.

— Поразительно, не так ли? — побормотал Джек. Он повернулся к леди Амелии. — Мы совершенно не