— Ваш язык — всегда такой серебряный (прим. — равносильно нашему выражению «хорошо подвешен язык»; «серебрянный язык» означает также красноречие, лесть.), капитан Одли?

Джек одарил ее одной из своих самых лучших улыбок.

— За исключением тех случаев, когда он является золотым.

— Амелия!

Они оба обернулись. В комнату вошла Грейс.

— И мистер Одли, — сказала с удивлением Грейс, не ожидавшая увидеть здесь Джека.

— О, прошу прощения, — произнесла леди Амелия, поворачиваясь к Джеку. — Я думала, что Вы капитан Одли.

— Это, — сказал он, слегка пожав плечами, — зависит от моего настроения. — Он повернулся к Грейс и поклонился. — Я совершенно счастлив увидеть Вас вновь так скоро, мисс Эверсли.

Она покраснела. Заметила ли это леди Амелия, подумал Джек.

— Я не знала, что Вы здесь, — сказала Грейс после легкого реверанса.

— Ничего страшного. Я направлялся на прогулку, когда леди Амелия перехватила меня.

— Я думала, что это Уиндхем, — объяснила леди Амелия. — Не странно ли это?

— Действительно, — ответила Грейс, чувствуя себя очень неудобно.

— Конечно, я не очень вглядывалась, — продолжила леди Амелия, — это и объясняет то, что я ошиблась. Я только заметила его краем глаза, когда он шагал мимо открытой двери.

Джек повернулся к Грейс.

— Это имеет такое большое значение, как я здесь оказался?

— Такое большое значение, — эхом отозвалась Грейс. Она обернулась через свое плечо.

— Вы ждете кого–то, мисс Эверсли? — спросил Джек.

— Нет, я только подумала, что его милость захотел бы присоединиться к нам. Э–э, так как его невеста здесь, конечно.

— Так он вернулся? — Пробормотал Джек. — Я не знал.

— Мне так сказали, — ответила Грейс, и он был уверен, что она солгала, хотя не мог понять почему. — Сама я его не видела.

— Увы, — сказал Джек, — он некоторое время отсутствовал.

Грейс сглотнула.

— Думаю, я должна его увидеть.

— Но Вы только что пришли.

— Тем не менее…

— Мы пошлем за ним, — сказал Джек, поскольку не собирался позволить ей так легко спастись. Не говоря уже о том, что он с нетерпением ждал, когда герцог обнаружит его здесь с Грейс и леди Амелией. Он пересек комнату и дернул за шнур колокольчика. — Вот, — сказал он. — Сделано.

Грейс неловко улыбнулась и подошла к софе.

— Думаю, что мне лучше сесть.

— Я присоединюсь к Вам, — сказала леди Амелия с готовностью. Она поспешила за Грейс и села прямо возле нее. Они сидели вместе, чопорно и неловко.

— Какую очаровательную картину представляете Вы обе, — сказал Джек, потому что, в самом деле, как он мог их не поддразнивать? — А я без моих красок.

— Вы рисуете, мистер Одли? — Спросила леди Амелия.

— Увы, нет. Но думаю, я мог бы взять несколько уроков. Это — благородное занятие для джентльмена, разве Вы не согласны?

— О, действительно.

Наступила тишина, затем леди Амелия подтолкнула Грейс.

— Мистер Одли — большой ценитель искусства, — выпалила Грейс.

— Тогда Вы должны наслаждаться пребыванием в Белгрейве, — сказала леди Амелия. Ее лицо являло прекрасный образец вежливого интереса. Занятно, подумал Джек, как долго она обучалась придавать лицу такое выражение. Как у дочери графа у нее должно было быть бесчисленное множество общественных обязанностей. Он предположил, что это выражение — спокойное и неподвижное, но, тем не менее, невраждебное — было весьма полезным.

— Я весь в ожидании экскурсии с целью осмотра здешних коллекций, — ответил Джек. — Мисс Эверсли согласилась показать их мне.

Леди Амелия повернулась к Грейс настолько, насколько смогла, учитывая то, что они сидели вплотную друг к другу.

— Это было очень любезно с твоей стороны, Грейс.

Грейс что–то проворчала, что, вероятно, и было ответом.

— Мы планируем избегать купидонов, — заметил Джек.

— Купидонов? — Эхом отозвалась леди Амелия.

Грейс делала вид, что ее это не касается.

— Я обнаружил, что не люблю их.

Леди Амелия отнеслась к этому его заявлению с любопытной смесью раздражения и недоверия.

Джек посмотрел на Грейс, чтобы увидеть ее реакцию, затем вновь обратил свое внимание на леди Амелию.

— Я вижу, что Вы не согласны, леди Амелия.

— Что может не нравиться в купидонах?

Он оперся рукой на расположенную напротив них софу.

— Вы не считаете, что они довольно опасны?

— Полные маленькие младенцы?

— Со смертельным оружием в руках, — напомнил он ей.

— Они не настоящие стрелки.

Джек сделал еще одну попытку вовлечь в беседу Грейс.

— А Вы что думаете, мисс Эверсли?

— Я не часто думаю о купидонах, — кратко ответила она.

— И все же мы уже обсуждали их дважды, Вы и я.

— Только потому, что Вы подняли эту тему.

Джек повернулся к леди Амелии.

— Моя гардеробная положительно наводнена ими.

Леди Амелия повернулась к Грейс.

— Ты была в его гардеробной комнате?

— Не с ним, — резко оборвала ее Грейс. — Но, конечно, я видела это прежде.

Джек улыбнулся про себя, размышляя, не сказано ли это о нем, о том, что ему так нравится причинять неприятности.

— Прошу прощения, — пробормотала Грейс, явно смущенная своей вспышкой.

— Мистер Одли, — сказала леди Амелия, поворачиваясь к нему с решимостью на лице.

— Леди Амелия.

— Это будет очень невежливо, если мисс Эверсли и я пройдемся по комнате?

— Конечно же, нет, — ответил Джек, и хотя он не мог видеть ее лица, но знал, что она действительно думает, что это будет невежливо. Но он не возражал. Если леди желали посекретничать, он не собирался стоять у них на пути. Кроме того, ему нравилось наблюдать, как двигается Грейс.

— Спасибо за Ваше понимание, — сказала леди Амелия, беря Грейс под руку и поднимая их обеих на ноги. — Я действительно чувствую потребность размять свои ноги и боюсь, что Ваш широкий шаг был бы слишком велик для леди.

Как она смогла произнести это, не подавившись языком, Джек не знал. Но он только улыбнулся, наблюдая за тем, как они подошли к одному из окон, оставив его вне пределов слышимости.