во дворе собачья будка пустует.

Артем согласно кивнул, а брат, как всегда, недовольно заворчал:

— И сколько раз тебе говорить, чтобы ты не лезла к бродячим собакам и не приручала их. — Но потом взглянул на несчастных щенят и махнул рукой: — Ладно, пошли.

Большие окна и двери дома с мансардой были гостеприимно распахнуты настежь. Маргарита Павловна увидела входящих во двор друзей и приветливо замахала им со второго этажа обеими руками, а Жан-Жак с радушной улыбкой вышел навстречу.

— Рад вас видеть. С чем пожаловали и куда собрались? — спросил француз, обратив внимание на огромные рюкзаки за плечами детей.

— На озеро, — скинув с плеч палатку, ответил Ромка. А Лешка оглянулась. Вислоухие бродяжки склонили набок мордочки в напряженном ожидании, как будто понимали, что сейчас решится их судьба.

Она указала на щенков пальцем и, заикаясь от волнения, сказала:

— Да вот… у нас дома Дик… Нельзя ли им у вас пожить, хотя бы временно? Хотя бы несколько дней. А потом мы их заберем и отвезем в Москву.

Жан-Жак присел на корточки и поманил к себе щенят. Они только того и ждали. Один так заторопился, что даже споткнулся по дороге и завалился набок. Француз почесал их за ушками и встал.

— Отощали, бедные. Сейчас я им поесть принесу. Мы с Риточкой давно решили завести дворовую собаку, собирались взять ее из приюта, но раз вы этих привели, то пусть живут.

— Оба? — обрадовалась Лешка. — Вы их, значит, насовсем себе возьмете? А если в Париж с Маргаритой Павловной поедете, тогда как?

— Если даже и поедем, с ними ничего не случится, знакомых у нас здесь много, найдем кого-нибудь, кто за ними присмотрит. Будку утеплим. Это хорошо, что они беспородные и ко всему привыкли. Значит, зиму переживут прекрасно.

Француз сходил домой, вернулся обратно с целой миской еды и поставил ее перед щенятами:

— Угощайтесь, ребята.

А Маргарита Павловна вынесла подстилку, застелила в будке пол и, глядя, как жадно щенки поглощают пищу, с улыбкой сказала:

— Не беспокойтесь, у нас им будет хорошо. А как же нам их назвать? Когда я была маленькой, У нас был огромный пес по кличке Тайфун. А их двое.

— Одного можно звать Тай, а другого — Фун, — сказал Артем.

— Что ж, отлично, пусть будут китайцами, — Рассмеялась Маргарита Павловна.

А «китайцы» наелись и с осоловевшими мордочками и полными животиками забрались в свой новый дом и улеглись на подстилку.

Лешка всегда знала, что на этом свете трудно найти людей лучше Маргариты Павловны и Жан-Жака, но все равно глаза ее повлажнели от признательности и благодарности.

— Спасибо вам большое, — только и сказала она.

— Не за что. А у нас Петр Иванович в гостях. Не зайдете чайку попить? С пирожками.

— Ой, а он-то как раз нам и нужен, чтобы ключи от лодки взять. Вот повезло-то. Зайдем, конечно. И чайку попьем. — Как Ромка ни спешил поскорее попасть на озеро, отказаться от пирожков Маргариты Павловны он был не в силах.

Друзья вошли в большую комнату и сразу увидели Петра Ивановича. Бывший мент тонул в глубоком мягком кресле, над спинкой которого возвышалась одна лишь его макушка с седым бобриком волос. С газетой перед телевизором он давно чувствовал себя здесь как дома. А между прочим, с Маргаритой Павловной и Жан-Жаком его познакомили Ромка с Лешкой, когда расследовали одно очень запутанное дело. Петр Иванович это помнил и был им благодарен.

— Здравствуйте, Петр Иванович! — дружно сказали новые гости.

— Привет, привет, — отозвался майор в отставке своим сиплым голосом и осведомился: — Какие новости?

Ромка сел за стол, придвинул к себе блюдо с вкусными пирожками и сообщил:

— Ведерниковых обокрали. Бомж какой-то к ним в окно влез, стырил вино и еду всякую.

— Сейчас везде творится не поймешь что, — вздохнул Петр Иванович. — Такие кражи теперь не редкость. Ну а у вас как дела?

— А мы голубя спасли и лечим, вернее, уже вылечили, у него крыло было повреждено. На озеро вот собрались. А больше ничего особенного.

— Вот и хорошо. Значит, живете спокойно, не ищете приключений на свою голову.

— Да где их найти? — с сожалением пожал плечами Ромка.

Но и юный сыщик, и мудрый всезнающий майор в отставке не могли предвидеть будущего.

Ромка доел последний пирожок, сказал Маргарите Павловне «спасибо» и встал. Друзья попрощались с гостеприимными хозяевами и Петром Ивановичем и, сгибаясь под тяжестью рюкзаков, направились к причалу. Но только они подошли к реке, в глубоком Ромкином кармане запел телефон. Он поднес трубку к уху, и лицо его вдруг вытянулось и напряглось.

Лешке тут же передалось волнение брата.

— Кто это? — испугалась она.

— Сашка Ведерников. Велит, чтобы мы быстро шли домой. Говорит, что наш Дик заболел.

Не помня себя, не чувствуя тяжести рюкзака, Лешка метеором побежала к дому. У их калитки стояла Машка Ведерникова и вертела в руках одноразовую телефонную карточку, подаренную ей Артемом на день рождения. А за забором, раскинув в стороны лапы, лежал Дик. Глаза его были закрыты, бока тяжело вздымались, а изо рта шла белая пена.

Что тут произошло? — на бегу выкрикнул Артем.

— Я шла мимо, — ответила Машка, — хотела зайти, а вас нет. Смотрю, Дик лежит. А ваших телефонов я не знаю. Ну, чтобы время не терять, я позвонила Сашке, а он вас нашел. Карточку вот потратила.

Артем присел рядом с Лешкой. Она то гладила Дика, то трясла его, дергала за лапы, плача и причитая:

— Что же делать? Что делать? Дикушка, что с тобой? Вставай! Ой, что же теперь делать?

Артем взял инициативу на себя:

— Надо срочно везти Дика к ветеринару. Вызывать его сюда рискованно: кто знает, когда он прибудет. Вот только на чем пса везти? Может, попросим соседей?

Ромка бросил взгляд через забор.

— Их, наверное, нет дома, у них все окна закрыты. Лучше я сбегаю к Михаилу Васильевичу и попрошу его.

Сорвавшись с места, Ромка выбежал за калитку. И хотя отсутствовал он каких-то несколько минут, они показались Лешке вечностью. Назад Ромка приехал на старой «Ниве», за рулем которой сидел Михаил Васильевич.

Березкин вышел из машины, взглянул на собаку, вынул из сумки какое-то лекарство и принялся давать четкие указания.

— Оля, постарайся дать ему рвотное. А ты, — обратился он к Ромке, — принеси розовый раствор марганцовки, сначала попробуем промыть ему желудок, а уж потом отвезем к ветеринару. Да не волнуйся ты так, — сказал он Лешке, видя, что на ней от горя лица нет. — Все у него пройдет. Мы вовремя подоспели, и я постараюсь сделать все возможное.

— Не переживай за карточку, я тебе подарю новую, у меня еще такие есть, — сказал Артем Машке, которая по-прежнему стояла у забора и ждала, чем все кончится. — Спасибо большое, что не растерялась и сразу нас разыскала.

— Не за что. Вас, наверное, как и нас, обокрасть хотели, потому и собаку вашу отравили.

— Что? Дика кто-то отравил, да? — Ромка ухватился за Михаила Васильевича и заглянул ему в лицо.

— Скорее всего, — кивнул голубевод.

Проделав все необходимые процедуры, ребята подняли безжизненно лежащего пса и уложили его на заднее сиденье «Нивы». Лешка примостилась рядом и положила к себе на колени собачью голову. Артем сел впереди и сказал Ромке:

— Я поеду с Лешкой, а ты останься. Запрись получше и не высовывайся. А если мы до темноты не приедем, то включи везде свет, чтобы все видели, что дома кто-то есть. А если что, сразу же звони нам и Петру Ивановичу.

— И мой телефон на всякий случай запиши, — сказал Березкин, продиктовал свой номер и, включив зажигание, спросил: — Сеня больше не приставал? Голубь-то ваш где?

— У Лешки в комнате, — ответил Ромка и прищурился: — Вы что, думаете, меня тоже будут травить?

— Мы думаем, что поскольку ты остаешься один, то надо соблюсти все меры предосторожности, — ответил Артем.

Хоть я и не один, а с птичками, но согласен» — покладисто сказал Ромка, а про себя подумал: «Как бы не так».