На гребне славы, а быть может, смертиЯ получил цветок в простом конверте —Один цветок, и больше ничего,И даже неизвестно — от кого.Хотел узнать — напрасная попытка.Жена сказала: — Это маргаритка. —Цветок засох, я выбросил его.Он для меня не значил ничего.О чём я думал в этой жизни бренной?!О времени, о смерти, о Вселенной?Не знаю, после вспомню. А теперьНа странный стук я открываю дверь.Я дверь открыл на волю провиденьяИ замер от немого удивленья.И надо же! Передо мной она!Поклонница зазнобная. ОднаИз тех, кто просит в дни очарованьяСперва вниманья, а потом свиданья.Поклонницы, что вьются возле нас,Всегда урвут свой заповедный час.Они летят на имя человека,Как мошки на огонь, — и так от века.— Вадим! —Вадим Петрович — это я.Она со мной на «ты». Ну и змея.Быть может, Томас Вульф писал ужасно,Но этот тип изобразил прекрасно.— Позволь войти! —Я вижу: это страсть,Тут можно под влияние подпасть.— Да как вас звать? — спросил её сердито.— Ах, да! — она смутилась. — Маргарита! —И засмеялась: — Есть такой цветок… —Конечно, есть… Как позабыть я мог!На всякий случай я сказал: — Входите.Но у меня жена. Не подводите.— Не подведу! — вошла в мой кабинет,И мы расположились тет-а-тет.Зацвёл цветок: слова и звуки, звуки.Не разговор, а слуховые глюки.Всё об искусстве — и глаза, и грудь.Всё обо мне, о Пушкине чуть-чуть.Глаза блестят, и нечто в них мелькает,Но что она в искусстве понимает?На истину копнул разок, другойИ понял, что она ни в зуб ногой.Зато какими сыпала словами,Зато какими двигала бровями!Но несмотря на брови и восторг,Я заскучал: глазами морг да морг.Давно мне эта музыка знакома,С двух слов меня одолевает дрёма.Хотя была поклонница мила,Я не заметил, как она ушла.О чём я думал в этой жизни бренной?О времени, о правде, о Вселенной?Не помню… Мысли любят тишину.Забрал я в ум прогнать свою жену,И эту мысль ласкаю, как голубку.И вдруг звонок. Я замечаю трубку,Я поднимаю трубку, как всегда,И по привычке отвечаю: — Да!— Да! — говорю. На том конце молчанье,Но слышу потаённое дыханье.Я трубку положил. Чёрт знает что!Жена спросила: — Кто звонил? — Никто! —Ответил я. — Какое-то дыханье,Но не моих ушей очарованье.Бог дремлет, время катится само.Через три дня я получил письмоОт Маргариты… Ладно, ради бога.В письме она взошла на «Вы» — для слога.«Я думала о Вас все эти дни.Вы на большом виду, а я в тени.Я Вас хотела видеть, но похоже,Вам Ваше одиночество дороже.Я Вам цветок послала — что с того!Вы даже не узнали — от кого.Я к Вам пришла, но Вы тогда скучалиИ, кажется, меня не замечали…Но голос был мне в заповедный час,И этот голос говорил о Вас:«Люби его, и он тебя заметит,Зови его, и он тебе ответит».Гадала я, что скажет мне поэт:Родное «да» или чужое «нет»?
