«Набата». В состав редколлегии в разные годы входили известные в истории революции и Гражданской войны деятели: Смилга, Семашко, Лашевич, Сафаров, Толмачев и др. Среди знакомых имен есть и неприметные, мало что говорящие сегодня массовому сознанию, но по значению не уступающие прославленным большевикам-краскомам.
Например, с 20 июня 1918 года во главе Политотдела 3-й армии стоял член Высшей военной инспекции Фейерабенд, личность загадочная, темная, одно время глава военной разведки всей Красной Армии; Фейерабенд, на наш взгляд, играл чуть ли не первостепенную роль в Могилеве при отречении Николая II от власти. Он один из разжигателей Гражданской войны. В 1919 году в Северо-Американских Соединенных Штатах на русском языке вышла брошюра («Документы Сиссона») с сверхсекретной перепиской Ленина и его соратников с высокопоставленными чинами Германии (субсидировавшей «Великую Октябрьскую»). В этих материалах встречается и фамилия Фейерабенда, [144] по нашему мнению, офицера кайзеровской военной разведки. Разумеется, «наша» Рубинштейн по роду службы поддерживала связь с первым политотдельским комиссаром 3-й армии Фейерабендом.
Тиражи газеты (бесплатной) были астрономические. За время существования «Красного набата» (1918–1920) политотдел 3-й армии (ПОАРМ) распространил 11 миллионов 119 тысяч 475 экземпляров, прибавьте сюда еще миллионы различных воззваний, листовок, газет-приложений и т. д. — и станут понятны чудовищные масштабы, влияние на умы «пролетарских масс» целеустремленных писак. Так за частным фактом одной биографии познается еще далеко не прочитанная история тех страшных лет.
В 1922 году уральский боевой опыт Рубинштейн учли, ее направили в ленинградскую «Красную газету», позже сделали главной подметальщицей кровавых «англетеровских» следов. История этой газеты сегодня маскируется; ее наследница, «Вечерний Ленинград» (ныне — «Вечерний Петербург»), выпустила (1968) помпезный юбилейный сборник-дайджест, посвященный 50-летию своего существования. Полистав его, мы убедились, насколько осторожно «вечерники» обошли острые углы своего прошлого. Используя различные источники, мы — впервые за последние десятилетия — кратко восстановим желтую хронику «Красной газеты». Такая реставрация поможет лучше объяснить истоки ненависти к великому национальному поэту. При этом обещаем неожиданности.
Сразу сюрприз: оказывается, с первого номера (25 января 1918 года) «Красной газеты», основанной Володарским, ее соредактором и активнейшим сотрудником выступал… Лев Сосновский, позже взявший на себя прокурорские обязанности по отношению к Есенину. Для тех, кто незнаком с пером «экса», соучастника убийства Николая II, одна цитата из его статьи «Развенчайте хулиганство»:
«В этом жутком логове (имеется в виду, конечно же, кабак. — В. К.) формируется идеология Есенина, которого (не с похмелья ли?) нарекли 'великим национальным поэтом '(курсив мой. — В. К.) и вывесили плакат без всякого протеста со стороны коммунистов, руководителей Дома Печати».
Доминанта иррациональной ненависти понятна. Кипящий злобой «картофельный журналистик» (характеристика Сосновского Есениным в его статье «Россияне»), абсолютно чуждый русской культуре да и вообще любой культуре, вопиет: «Только теперь спохватились, что с есенинщиной надо бороться». И далее совсем нагло: «Уже прошел первый угар, вознесший этого свихнувшегося талантливого неудачника чуть не в великие национальные поэты».
С первых же номеров в «Красной газете» подвизается Василий Князев, [145] поспешивший в 1918 году, сразу же после убийства редактора-основателя, выпустить брошюру «В. Володарский». Он горячо откликался на слова своего кумира-благодетеля: «Мы требуем самой решительной и беспощадной борьбы со всеми контрреволюционерами…» Этому завету красный звонарь остался верен и в 1925 году, когда Володарскому в Ленинграде был поставлен памятник, а Есенин в том же городе зверски убит.
С первых же выпусков «Красная газета» публикует и заметки Ал. Сандро (Кусикова), ласкового врага Есенина, грозившего ему в 1923 году запрещением въезда в СССР после путешествия за границу с Айседорой Дункан. Сегодня отпали сомнения в том, какому идолу служил Сандро-Кусиков, эмигрировав в Париж. Да он и сам почти не скрывал своей хорошо оплачиваемой тайной работы (см. его признание в сборнике «Русское зарубежье о Есенине»), Последний, излишне доверчивый, по пути из-за границы домой написал Кусикову о своем категорическом неприятии Февраля и Октября. Легко догадаться, что письмо не осталось в личном архиве адресата.
«Красная» издавалась на широкую ногу, бесплатно (!) распространялась по всей стране (в 1919 году тираж поставляемой в провинцию газеты составлял более 60 миллионов экземпляров!). Идеологическая зараза, обильно сдобренная социалистическими и коммунистическими лозунгами, эпидемически быстро расползалась по земле, сея смуту и кровь. «Пусть всегда живет в ней пламенный дух революции! — приветствовал «Красную» по случаю ее 5-летия Н. И. Бухарин. — Пусть звучит в ней голос великого города, его героического пролетариата, его погибшего трибуна Володарского…» Через четыре года Бухарин напишет «Злые заметки» с целью морально добить Есенина.
Редакционный особняк на Фонтанке, 57, видел многих сотрудников. В разные годы здесь работали: Г. Сафаров, А. Ильин-Женевский, Я. Никулихин, П. Коган, М. Левин (Северский), Н. Баскаков, А. Розовский (Рунов), М. Раппопорт, И. Гусев-Скальский, Н. Кузьмин (комиссар Балт-флота, один из главных душителей Кронштадтского восстания). Для многих красногазетчиков агитпроповское сочинительство было трамплином в большие партийные чины, в то же время редакция становилась гаванью для подуставших от «перманентной революции» видных членов партии.
В «Красной» оттачивали свои перья ее временные верховоды — поэт Илья Садофьев, критик Илья Груздев, драматург Сергей Гарин-Гарфильд. Закулисной роли первого из них после смерти Есенина мы касались, о травле его вторым из перечисленных говорить не хочется. О третьем дружке журналиста Георгия Устинова мы уже рассказывали.
«Странный» мор напал на красногазетчиков после XIV съезда РКП(б); в 1926 году один за другим исчезли Самуил Фарфель, Иосиф Янкелевич, несколько раньше Илларион Гусев, Дмитрий Бразуль- Брушковский (один из основателей стенных газет) и др. Догадливые люди помнят «дипломатичный» разнос по различным годам дат смерти попавших в 1937 году под жернова репрессий. Не из этой ли загадочной серии и более ранние смерти?..
С изданием «Красной газеты» прочно связано имя ее второго после Володарского редактора — Моисея Ионовича Лисовского (1887–1938). В 1918–1919 годах он член редколлегии и одно время — полновластный хозяин «вечерки». Заведовал Губполитпросветом. С марта 1924 по январь 1925 года вновь у руля «Красной».
В этот период «Красная» стала большим издательским комплексом, выпускающим книги и различные приложения.
Справка о М. И. Лисовском: родился в селе Каменское Екатеринославской губернии. Образование низшее. С 1904 года — партиец, в 1906–1910 годах скитался по тюрьмам и ссылкам. Как только нары и жандармский присмотр надоедали — убегал. В Гражданскую войну воевал почти на всех фронтах.
Практически Лисовский мало участвовал в работе газеты, лишь определял ее идеологическую стратегию. Единственной диктаторшей пребывала ответственный секретарь Рубинштейн.
Покинув «Красную газету», Лисовский оставался влиятельным и грозным партийным функционером и при необходимости мог оказывать сильное давление на ленинградские газеты. Его личное участие в журналистском шабаше при освещении события в «Англетере» не доказано, его служебные и прочие знакомства не исключают заинтересованности в исходе «дела Есенина». Собранные нами крохи биографии Лисовского, по-видимому, лишь начало нового сюжета.
Не менее сложными путями удалось «собрать» хронику жизни Якова Рафаиловича Ельковича. Он возглавил «Красную» с 22 января 1925 по I января 1926 года, то есть именно при нем красногазетчики изощрялись в очернении Есенина. Статьи и заметки готовились срочно в номер, в них немало путаницы, материалы не согласовывались со «Сменой», «Ленинградским рабочим» и другими здешними газетами — отсюда разноголосица в подаче фактов.
«Красная газета» первой поместила информацию о смерти Есенина 28 декабря 1925 года. На другой день критик Иннокентий Оксенов записал в своем «Дневнике»: «Вчера около 1 часа дня в 'Звезде' я услыхал от Садофьева, что приехал Есенин, и обрадовался. Затем я поехал во Дворец Труда; заседание кончилось в 2,5 часа, и у ворот я купил 'Красную' вечерку. Хорошо, что мне попался экземпляр с известием о смерти, иначе я в этот день до вечера ничего не знал бы» (Москва. 1995. № 9).
