Подъем уже в 5 часов утра, на 14 часов назначено начало марша. После короткого завтрака усаживаюсь в тень за машиной и читаю.

Сегодня нас порадовали целым ворохом писем.

Около 16 часов нерадостная новость: мне предстоит заступить в батальонный караул. В 17.45 мы с Вилле отправляемся в расположение батальона. Это всего в 150 метрах.

Эти русские бомбардировщики порядком осточертели — снова сбрасывают свои бомбы примерно в 4 километрах от нас. Грохот страшный, вверх вздымаются черные фонтаны земли, земля дрожит, дребезжат оконные стекла.

Кстати сказать — сегодня воскресенье.

Никакого марша сегодня так и не вышло.

К 6 часам я отстоял положенное в карауле. Забираю вещички и направляюсь к бронемашине. Все еще дрыхнут.

На завтрак зажариваем яичницу из десятка яиц с мукой и молоком. Чувствую сегодня отвратительно, все тело ноет. Пробовал почитать, но не смог, решил прилечь.

В полдень перебираюсь в машину — там прохладнее, благо она стоит в тени, да и мухи не так досаждают. Подходит время обедатьга у меня кусок в горло не лезет. После обеда снова лежу, но чувствую себя получше. В 16.30 готовлюсь к построению. Только мы нагладились, побрились и умылись, как построение вдруг отменяется.

Приносим довольствие, я все же заставляю себя съесть два куска хлеба с маслом. Спать ложусь на машине, подстелив сена, накрываюсь шинелью, двумя одеялами, а поверх кладу еще и прорезиненный плащ.

Над нами снова гудят русские бомбардировщики, и снова бомбовые удары сотрясают все вокруг. Русские бомбят участки в 4 километрах слева и 8 километрах справа от нас. Несмотря на относительно большое расстояние, оконные стекла дрожат так, что едва не высыпаются.

Подъем в 5 утра, но я считаю, что это слишком рано, и сплю до 6 часов.

Встаю, не торопясь умываюсь, после этого завтракаем.

Сегодня выдался снова очень жаркий день. Устраиваюсь в тени и читаю. В 10 часов построение в спортивных костюмах.

Едва дежурный унтер-офицер скомандовал: «Строиться!», как командир кричит: «Разойдись!»

К 11 часам мы должны быть готовы выступить.

Мы несказанно рады: ведь это уже, наверное, в третий раз, когда стоит роте начать построения и заниматься всякой тыловой ерундистикой, как ее отправляют на марш.

Уже полчаса спустя мы все успеваем сложить, ровно в 11 подкатывает наш командир, впереди следует наш взвод тяжелых бронемашин в полной боевой готовности, за исключением разве что 1 разведвзвода, который переподчинен батальону Брузе.

Следуем все время вдоль канала, проезжаем мимо зарослей колючего кустарника, мимо селения, где нам уже приходилось побывать.

Жара такая, просто сил нет. Дороги уже кое-где вполне подсохли так, что мы поднимаем пыль.

Проехав около 30 километров, оказываемся в непосредственной близости от Моздокского плацдарма. Вот уже несколько дней до нас доносится артиллерийская канонада. Здесь царит оживление, повсюду, куда ни глянь, обозы, в каждом селении, за каждым кустом.

Боевые группы сворачивают влево к предмостному укреплению. Останавливаемся посреди поля, слева видим сбитый русский бомбардировщик. Возвращаются наши «рамы» — двухфюзеляжники, — которые также используются в качестве бомбардировщиков.

Заправляемся, получаем у полевой кухни еду и еще ужин на два дня сухим пайком. После обеда на большой скорости следуем по очень красивой дороге в направлении Терека. Перед нами большое селение. Внимание привлекает большая церковь.

Въезжаем в это селение, где-то слева находится и Моздок.

Время от времени вздрагиваем от очередного залпа батареи 21 — см орудий.

В небе кружат несколько «Ме-109» и штурмовик. Со стороны Терека доносится стрельба.

Едем к церкви. Но что с этим селением? Нет дома, который не был бы разрушен, крепко здесь бились, нечего сказать. На одной из улиц слева так и осталось стоять русское противотанковое орудие. Кое-где в домах окна превращены в бойницы. Церковь тоже сильно разрушена. Наш командир оберлейтенант Айк, едущий вместе с нами, кажется, не очень хорошо ориентируется.

Останавливаемся у Терека, потом снова катим к церкви. Здесь надо смотреть в оба — пыль такая, что, не ровен час, отстанешь от остальных.

В конце концов оберлейтенант все же находит дорогу, мы выезжаем из селения и едем вдоль Терека. Примерно 20 километров приходится ехать по отвратительным дорогам, сплошь усаженным кустарником. В одном селении останавливаемся. Здесь относительно мало войск. Чуть дальше по дороге расположился батальон Брузе, они охраняют Моздокский плацдарм. Поблизости враг сосредоточил значительные силы. Завтра группам Гляйза и Зимона предстоит провести там основательную разведку.

В этой же деревеньке мы и остаемся. Наша разведгруппа размещается в какой-то старой развалюхе, где обитают исключительно старики и старухи.

Со стороны Моздокского плацдарма стрельба и разрывы.

Первым делом умываемся с дороги, потом съедаем на ужин бутерброды — хлеб с маслом. Уже около 18 часов, так что успело стемнеть.

Прошлой ночью русские сбросили на это селение около 60 бомб, поэтому всем приказано ночевать в окопах. Я быстро отрываю для себя окопчик, укладываю в него кусок брезента, ложусь и тут же проваливаюсь в сон.

Но вскоре пробуждаюсь — где-то неподалеку рвануло штук 10 бомб. На нас сыплются осколки и комья земли. Поспешно натягиваю на голову одеяло.

Остальную часть ночи спал спокойно, хотя бомбы по-прежнему рвались. Ну и черт с ними, в конце-то концов.

Что же будет завтра?

Моздокский плацдарм был создан несколько дней назад. Кроме того, нашим удалось овладеть и переправой через Терек чуть левее. Оба предмостных укрепления, в целом, слабоваты, конечно, и до сих пор никак не удалось их объединить.

Наш полк успел переправиться и даже отбить танковую атаку русских. Потери противника: около 30 подбитых машин.

Наша авиаразведка докладывает о подходе танков и крупных сил противника.