– Простите меня, Георгий Антонович… У меня страшная мигрень с утра, измучила совсем.

Доктор открыл увесистый саквояж, порылся в нём и извлёк некую коробочку.

– Вот возьмите, это непременно вам поможет. Очень действенное средство. Я им лечу жену банкира Проскуровского, как раз от сильных мигреней. Выпейте прямо сейчас и через полчаса боль пройдёт. Уверяю вас.

Полянский последовал совету доктора, выпил лекарство и заметил:

– Вы, я вижу прямо, от пациента.

– Да-с… От вас, сударь, ничего не скроешь.

И господин Варфоломеев рассказал поручику престранную историю о смерти графа Шаховского, Григория Николаевича.

Полянского не покидало ощущение, что где-то он уже это слышал… Наконец он вспомнил: Николай Жуков, картёжник и завсегдатай салона Сильвии Либуш, скончался у себя на квартире при весьма схожих обстоятельствах. Доктор, который ему пытался помочь, заподозрил отравление ядом. Но это так и не подтвердилось.

Теперь Полянский выслушивал похожую историю.

Писарь, сидевший подле двери за крохотным столиком, бегло записывал рассказ Варфоломеева. И когда посетитель закончил говорить, принёс записи поручику. Тот быстро просмотрел их…

– Так, так…. – протянул свою излюбленную фразу поручик. – Вы располагаете временем? – обратился он к доктору.

Тот прекрасно понимал, чего хочет поручик. Возвращаться в дом Шаховского на Никитскую ему вовсе не хотелось.

– Честно говоря, я изрядно устал. Смерть пациента, знаете ли, зрелище не из приятных. Да и потом возраст даёт о себе знать. Если позволите, я отправлюсь домой, приму горячую ванну и немного посплю. Если я вам понадоблюсь, то к вашим услугам… Вот моя визитная карточка.

– Благодарю…

Варфоломеев откланялся и покинул кабинет Полянского.

Алексей Фёдорович Полянский в сопровождении Андрея Генриховича Грачёва и писаря прибыл на Большую Никитскую, в дом графа Шаховского.

В доме стояла мёртвая тишина. Жандармских встретил дворецкий и провёл в спальню, где скончался молодой граф.

Покуда Андрей Генрихович осматривал тело умершего, диктуя писарю необходимые замечания, Полянский опрашивал прислугу дворецкого.

Их показания почти в точности совпадали с рассказом доктора Варфоломеева в участке. Полянскому снова показалось, что обстоятельства смерти Жукова и Шаховского похожи.

Он приказал позвать кучера.

– Скажи, любезный, ты ли правил каретой, когда граф вчера выезжал из дома? – поинтересовался поручик.

– Я, ваш благородь… – кивнул кучер.

– А куда ты отвёз хозяина?

Кучер почесал за ухом.

– Так это… ну… – мямлил он.

– Говори, не бойся. Теперь ему хуже не будет, – заверил Полянский.

– Это точно, ваш благородь… – согласился тот и признался: – В заведение я его возил, ну понимаете, какое… Что на Большой Молчановке…

– Так, так… – протянул Полянский. – Значит, молодой граф был в салоне мадам Либуш. Интересное совпадение… И что может быть общего у графа и картёжника? Что их связывает? Или кто?

Поручик уже было собирался отправиться на Большую Молчановку, как в залу, где он допрашивал прислугу, вошёл Грачёв.

– Печально, ведь молодой мужчина… Сходу не могу определить причины смерти. Надо бы провести вскрытие. А для этого следует заручиться согласием близких.

«Неужели опять яд?.. Прямо сезон отравлений… Но зачем кому-то в салоне Либуш травить Шаховского? Если это действительно отравление. Доктор говорил про последние слова графа… Да и дворецкий подтверждает, что чета Шаховских жила порознь. Надо бы навестить молодую вдову», – решил он и справился у дворецкого, где находится дом купца Васильева.

Полянский, как и положено, выправил в участке соответствующую бумагу, которую должна была подписать вдова графа на разрешение вскрытия тела её покойного супруга. И отправился в дом купца Васильева. Купеческий дом выглядел весьма солидно. Поручик вышел из экипажа и дёрнул шнурок дверного звонка.

– Могу ли я видеть графиню Шаховскую? – спросил Полянский у лакея, открывшего дверь.

Тот смерил взглядом посетителя, особенно его форменную шинель.

– Как о вас доложить? – вежливо осведомился лакей.

– Полянский Алексей Федорович, поручик второго жандармского отделения.

– Сию минуту-с… Прошу вас обождать в прихожей.

Лакей скрылся на лестнице, ведущей на бельэтаж. Поручик огляделся. Из обилия украшений, придававших аляповатый вид прихожей и первому этажу дома, он понял: купец Васильев очень богат. И даже если между графом и графиней Шаховскими пробежала чёрная кошка, то это не повод для отравления супруга, а тем более поводом не могут служить деньги. Купец богат, возможно, ворочает миллионами.

И, как водится в последнее время в высшем свете, полуразорившиеся графы и князья всё чаще женятся на богатых купеческих дочерях. И как не воротит свой аристократический нос от них высший свет, в итоге принимает в свой круг.

– Прошу, сударь. Графиня вас ожидают-с, – произнёс лакей и подошёл к поручику, чтобы принять форменную шинель и фуражку.

Полянский следовал за горничной в тёмно-синем форменном платье, с кипельно-белым воротничком и таким же передником. По дороге поручик ещё раз убедился: купцу явно некуда девать деньги. Обилие всевозможных картин, развешанных в коридоре и напольных ваз, порой неуместных, приводили в некоторое замешательство. Безусловно, купец щеголял своим достатком, но, увы, дочь хоть и стала графиней, а вкуса и аристократического изыска в доме не прибавилось. Кругом царила богатая безвкусица.

Горничная отворила дверь перед поручиком.

– Прошу вас, сударь, – произнесла она приятным голосом. «Явно из мещан… – невольно подумал поручик. – Вероятно, из агентства по найму… Поди сам купец крепостными не обзавёлся, разве что дочь…»

С такими мыслями Полянский вошёл в комнату графини. Его поразила изысканная обстановка, отличная от той, что Полянский видел ранее.

Графиня протянула поручику ручку для поцелуя. Тот приложился не без удовольствия.

– Мне доложили о вас, господин поручик, – сказала графиня, минуя светские формальности. – Прошу вас, – она жестом указала на кресло. – Что привело вас в дом моего отца?

Полянский напрягся, не зная, как лучше сказать этой молодой интересной женщине о смерти её мужа.

– Ваше сиятельство… Я вынужден сообщить вам весьма прискорбное известие: ваш муж, граф Григорий Николаевич Шаховской, скончался нынче утром.

Наталья Васильевна побледнела. Полянскому показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

– Может быть, воды?.. – участливо предложил поручик.

Графиня отрицательно покачала головой.

– Нет, нет… благодарю вас. Как это случилось?.. Вы же не просто так пришли…

Полянский оценил прозорливость графини.

– Увы, сударыня. Граф Шаховской скончался в своём доме на Большой Никитской улице, рано утром… Он задохнулся от кашля.

Наталья Васильевна округлила глаза, влажные от слёз.

– Как? От кашля? Разве граф был болен? Не понимаю… Я видела его всего лишь несколько дней назад,