перед ней… сделаю честное деловое предложение. Хватит ходить вокруг да около!

Холт с усмешкой выразил свою веру в силу убеждения Беара:

— Она выпишет тебе банковский чек — и конец нашим бедам.

Когда Беар Макквайд вывел свой арендованный кабриолет на дорогу, ведущую к дому Даймонд Вингейт, солнце стояло уже высоко. Выехать «в понедельник с самого утра», как он планировал с вечера, не получилось: пришлось поторговаться в городской конюшне насчет оплаты за прокат кабриолета. Хуже того, он израсходовал свой самый последний ресурс, двадцатидолларовую монетку-талисман, дабы оплатить возросший долг, и теперь мучился нехорошим предчувствием, что это плохое начало делового дня.

Вскоре он увидел обширное поместье — Грейсмонт, как сказал владелец конюшни, — и испытал мимолетное желание развернуть лошадь и вернуться в город. Только память об упрямом оптимизме Холта, который жадно проглотил пару черствых бисквитов и отправился на поиски черной работы, чтобы набить их животы едой, удержала его от позорного бегства.

Последние две ночи он ворочался на своей узкой койке, терзаемый памятью о роскошном теле Даймонд Вингейт — ведь оно лежало в его объятиях, обмякшее и податливое. Стоило ему пустить мысли на самотек, как вновь наплывало старое: странная пустота внутри, отчаянное желание встать перед ней и…

И что? Защитить ее от всех остальных мужчин? «Ее заботы меня не касаются». Он так часто твердил про себя эти слова, что они сами звучали в голове, точно молитва. Он натянул поводья, стянул с головы шляпу и вытер взмокший лоб, глядя на огромные железные ворота — вход в Грейсмонт. Перед кирпичными колоннами и резной металлической оградой толпилось множество народа. Напуганный перспективой вступить в какой-то совершенно незнакомый мир, Беар нахмурился, стегнул поводьями и поехал дальше.

При ближайшем рассмотрении люди перед воротами Даймонд оказались обычными бедняками. Они уставились на него во все глаза — мужчины, женщины и дети в жалких лохмотьях. В руках у них были пожитки в потрепанных сумках и старых дерюжных мешках. Беар заметил костры вдоль дороги и понял, что эти люди расположились здесь пестрым табором.

За воротами, в кресле, прислоненном спинкой к боку каменной сторожки, сидел парень в надвинутой на лицо шляпе и, похоже, дремал.

Беар вышел из кабриолета и стал пробираться сквозь ожидающую толпу,

— Эй, привратник! — крикнул он.

Парень поднял голову и увидел Беара, стоящего впереди толпы. Он встал и неторопливо направился к нему.

— Я приехал повидаться с мисс Вингейт, — спокойно сказал Беар.

— Да, и мы тоже! — раздались голоса из толпы.

— Вам назначено? — привратник внимательно оглядел Беара.

— Нет, — сказал Макквайд, со стыдом понимая, что, несмотря на свой приличный костюм, на самом-то деле он всего лишь очередной проситель у ее ворот. — Я официально знаком с мисс Вингейт. — Он посмотрел на толпившихся вокруг него. — Я не знал, что мне надо заранее назначать встречу.

Привратник, вытянув шею, осмотрел кабриолет Беара и только потом кивнул.

— Хорошо, можете проехать. — Он обратился к толпе: — Я открою ворота только для этого джентльмена. Слышали? А вы держитесь подальше. Скоро вам вынесут обед.

Приглашение в дом вызвало в Беаре почти такую же неловкость, как если бы ему отказали. Оставив позади других просителей, он почувствовал себя мошенником и с горечью вспомнил о своем намерении сделать этот визит исключительно деловым.

Дом стоял в центре круговой дорожки с широким радиусом. Это была размашистая кирпичная постройка в стиле ренессанс с большим белым портиком и внушительными черными лакированными дверями. Дорога, ведущая к этим дверям, пролегала мимо красивой лужайки и аккуратно подстриженной живой изгороди. Каждая деталь двора, от клумб с тюльпанами и недавно посаженными розами до сверкающих медных подвесок для ламп по обеим сторонам дверей, была тщательно вычищена. Это было поместье, дом богатой наследницы — место, окутанное аурой денег и избранности. На Беара нахлынула целая волна воспоминаний. Чтобы заставить себя выйти из кабриолета, ему пришлось призвать на помощь всю свою силу воли.

Перед ним, как по волшебству, распахнулась дверь, и его ввели в просторный парадный вестибюль, отделанный черно-белым мрамором и полированным красным деревом. Не успел он назвать дворецкому свое имя, как его окликнули с верхней площадки лестницы:

— Макквайд? Это вы?

Он посмотрел наверх и узнал опекуна Даймонд, Хардвелла Хамфри.

— Да это и впрямь Макквайд! Ну и дела! — Хамфри поспешил вниз по лестнице навстречу Беару. Рядом с ним шла пожилая дама благородного вида. — Дорогая, — он похлопал свою спутницу по руке, которая покоилась на изгибе его локтя, — это тот самый молодой человек, про которого я тебе рассказывал после вечеринки у Вассаров. Он спас Даймонд. Макквайд, это моя жена Анна.

— Очень приятно познакомиться, мистер Макквайд, — сказала Анна Хамфри, протягивая руку, — Хардвелл поведал мне про вас и про ваши героические поступки. К сожалению, мы как раз собрались уезжать… нас ждут в гости.

— А Даймонд здесь, — объявил Хардвелл, махнув в сторону задней части дома. — В конюшне, дает Робби первый урок верховой езды. Я уверен, что она вам обрадуется. — Он повернулся к дворецкому, который стоял поблизости, готовясь принять у Беара шляпу. — Джефрис, отведи мистера Макквайда к мисс Даймонд. — Хардвелл опять обернулся и протянул руку. — До встречи, Макквайд. Скоро вы будете приглашены к нам на обед.

Дворецкий взял большую черную ковбойскую шляпу Беара и сверток карт, но потом вернул гостю шляпу, сказав, что она ему, возможно, понадобится, если он пойдет в конюшню. Беар кивнул, забрал шляпу и зашагал следом за энергичным маленьким слугой.

По пути из дома они прошли ряд комнат, которые своим интерьером превосходили то, что он видел у Вассаров. Цвета были насыщенней и мягче, а мебель в основном состояла из предметов красного дерева — очень уютная и приятная обстановка, в которую, как он догадывался, пускали далеко не каждого.

Они прошли по дорожке, ведущей к кирпичной конюшне, между рядами стойл, в которых Беар заметил множество ухоженных на вид лошадей. Когда они приблизились к дверям в дальнем конце помещения, он услышал голос Даймонд.

— Нет-нет! — кричала она кому-то. — Стой там, пусть он к тебе привыкнет. Приглядывай за ним, но не двигайся. Он должен сам к тебе подойти. Ты ему точно так же интересен, как и он тебе.

Беар задержался в дверях конюшни.

Даймонд Вингейт, одетая в простой костюм для верховой езды — травянисто-зеленую юбку, сапожки и белую блузку, стояла на нижней доске беленого забора, которым был обнесен кораль, и была свежа, как горный лавр в утренней росе. Он заставил себя перевести взгляд и увидел ее десятилетнего кузена, который стоял в загоне рядом с маленькой отвязанной лошадкой. Мальчик держал в руках пустой повод и казался таким же деревянным, как гладильная доска.

— А если он укусит меня или лягнет? — спросил Робби тонким испуганным голоском.

— Ты же не сахарный и не морковный! — крикнул ему Беар. — Если не будешь делать резких движений, он тебя не тронет.

Даймонд быстро обернулась, ухватившись за ближайшую стойку забора, чтобы не упасть.

— Мистер Макквайд?

Глаза ее округлились, щеки запылали, дыхание прервалось., Последние две ночи она ворочалась без сна в постели и молотила кулаками ни в чем не повинные подушки, тщетно пытаясь прогнать этого человека из своей памяти, и говорила себе, что ее реакция на вечеринке у Вассаров — всего лишь результат отчаянного положения и его неожиданного рыцарства.

Но она отлично знала, что простая благодарность не объясняет того невольного волнения, которое охватывало ее при воспоминании о его руке на своей талии. А как приятно было упасть в его сильные объятия! Он прижал ее к своей крепкой груди… Эта мускулистая грудь не шла у нее из головы. Стоило хоть, на секунду забыть про приличия и ослабить контроль над собственными мыслями, как перед внутренним взором тотчас возникал обнаженный мужской торс.