— Началось по всей стране, боюсь, что рейсы отменят. Но пока не отменили. Ты выбирался в город?

— Да, выбирался. В Москву я даже не проехал: кругом военные кордоны, покойники перед ними на асфальте лежат, побоялся, что и в меня пальнут от нервной жизни. Поехал в обратную сторону, по сельпо — решил, что консервами и макаронами можно и там разжиться. Нашёл сначала один магазинчик в какой-то деревне, в котором две пьяненькие тётки сидели, и скупил у них всё, что смог. Затем нашёл ещё один, уже в другой деревне, в котором продавец был, но недееспособный.

— В смысле? Пьяный совсем? — не понял я.

С Володей вообще подчас разговаривать сложно. Во-первых, он хохмач по жизни, и никогда не поймёшь, всерьёз он или шутит. А во-вторых, есть у него манера выражаться цветисто и многословно, даже если от него хотят получить конкретную информацию. И вот эта манера напрягает — не поймёшь, что он действительно хочет сказать.

— Нет, мёртвый совсем, — уточнил он. — Но шустрый. Я сдуру в дверь постучал, он на стук и пошёл. А я ему навстречу вошёл, насвистывая и о высоком думая. Он меня даже за куртку ухватить успел.

— И что?

Раз говорим, да он ещё и посмеивается, то закончилось всё хорошо, но всё равно интересно.

— Вырвался, он за мной погнался, я насилу забежать за машину успел. Вроде и не быстрый, а как взял разбег с крыльца, так я еле увернулся. А про ружьё я поначалу забыл с перепугу.

— И что?

— А то, что от него в магазине тётка пряталась, в подсобке. Он за мной ломанулся, а она выскочила да и давай орать — ратуйте, мол, люди добрые. Он к ней повернулся, а я про волыну вспомнил. Ну и шмальнул ему в башню с двух шагов. А он упал и затих.

— Про голову — это точно? — переспросил я.

— Точно. Железно. Вся страна уже знает — снеси ему башку, и оно сдохнет окончательно. Или просто прострели её, башку эту самую.

Вот это уже полезно. В первый раз действительно конкретная информация. Наконец кто-то сказал вслух то, о чём я тут гадал: выстрел в голову убивает. Всё. Осталось только найти, из чего эти самые выстрелы в голову производить.

— Отлично, — сказал я. — Так что с продуктами?

— Загрузился ещё и там, весь твой «ниссан» под крышу загрузил, еле доехал обратно. Хватит нам, не знаю… на год, наверное. Скупил у них почти все макароны, набрал даже бульонных кубиков, специй, всего. Соль-сахар-спички, само собой. А сейчас дрова таскаем. Бочку с соляркой я уже в гараж затащил, чуть не погиб под ней.

Это хорошо, что они запираются. Так мне спокойнее.

— Долго ещё возиться осталось?

— Долго: дров полным-полно. Я таскаю с Юркой, а жена твоя с крыльца за нами смотрит, с ружьём в руке. Не пойму — то ли она нас охраняет, то ли надсмотрщиком себя чувствует. Настёна с Сашкой в доме, их не выпустили.

Опять хохмить начал. Ну что поделаешь, такой уж человек.

— Володь, я вот что подумал… — сбил я его с дурашливой волны. — Знаешь, где мои мотоциклетные куртки в подвале висят? Мотоцикл-то продали, а снаряга вся осталась.

— Нет. Но Маша знает, как я думаю, — ответил он.

— На всякий случай… — задумчиво сказал я. — Не думаю, что какой-то зомби сумеет её прокусить. Там кожа такая, что ножом не проткнёшь. И щитки, и даже шлемы на всякий случай.

— Да? — Он явно задумался. — Знаешь, спасибо за совет, я потом померяю. Вот что ещё: прилетишь — звони. Таксистов не осталось, как народ из аэропорта добирается, понятия не имею. А прорваться туда на машине пока совсем не проблема. Понял? И с ружьями можно уже открыто расхаживать, я своими глазами видел. Прорвёмся.

— Спасибо, позвоню сразу, если прилечу. Боюсь больше всего где-то на пересадке застрять. Тут всё же свои, и знаю, что делать, а где-то в Атланте, без всего… Ладно, чёрт с ним, Маше только о моих страхах не говори. Дай ей трубку, пожалуйста.

Хоть голос её услышать. Не могу, тоскую так, что хоть в петлю лезь, а теперь ещё и волнуюсь за неё так, что руки трясутся, как подумаю, что им грозить может.

О чём говорили? Да ни о чём, в общем, о нас. С детьми тоже поговорил. Юрка даже коту трубку передавал, чтобы тот в неё помурчал. Старший кот у нас как дизель на холостом тарахтит, если ему макушку чесать, что сын и проделал. Даже по котам тоскую, что уж о семье говорить?

— А если полёты закроют? — спросила она под конец разговора.

— Плевать. Всё равно приеду.

— Как?

— Найму самолёт. Найму пароход. Захвачу самолёт, захвачу пароход. В конце концов, я дипломированный пилот, могу и сам прилететь, — напомнил я.

Ага, пилот, только лёгкой авиации. На поршневом взлечу и сяду, а что посерьёзнее — вообще не в курсе, куда и как там нажимать.

— Ладно, пилот… — засмеялась она. — Будем надеяться, что всё будет хорошо и ты вылетишь.

— Надеюсь. Но если не вылечу, то знай — я всё равно приеду домой, чего бы мне это ни стоило. Ждите меня. Ждите обязательно. Даже если оборвётся связь — знай, что я пытаюсь попасть домой, слышишь?

— Слышу.

Она всхлипнула. Я сдержался. Она отключилась.

Что буду делать, если не будет рейсов? Я ведь правду сказал Володе о том, что больше всего боюсь застрять в Джорджии. Здесь есть деньги, машина, дом, целое предприятие, где огромный склад и масса полезных вещей. Даже грузовик есть. Я знаю людей, а люди знают меня. Отсюда я могу организовать многое. Могу добыть себе оружие, в конце концов. А там, с одним рюкзаком — и в терминале аэропорта Атланты? Что я там буду делать?

А вообще я идиот. Это такое досужее наблюдение, но окончательное мнение только что созрело. Мне следовало с вечера выехать на машине в Солт-Лейк-Сити, и сейчас я был бы уже в аэропорту. И вылетел бы оттуда. Зачем мне рассчитывать на лишнюю пересадку? А заодно уже там бы определился, что же происходит на самом деле. Есть ли смысл пытаться лететь дальше или начинать искать другие пути? И была бы у меня с собой прокатная машина, и если не получилось бы улететь, повернулся и поехал обратно, спокойно и уверенно. Но раньше об этом надо было думать, раньше. До Солт-Лейк-Сити миль семьсот, наверное, а это больше тысячи километров, ехать долго.

Что у нас со временем? Долго ещё ждать. Кстати, что делается на работе? Что без толку дома сидеть? Такси всё равно вызывать бесполезно, так что добираться придётся самому.

Я подхватился и через минуту заводил мотоцикл в гараже. Когда выезжал со двора, заметил Тома Райли, стоящего у окна у себя в гостиной. Он перехватил мой взгляд, помахал рукой. Я тоже взмахнул в ответ. Хороший он мужик — получше многих в этом поселке.

По знакомому до последней трещинки на асфальте маршруту проскочил до моста через хайвей, на котором было непривычно пусто, переехал на противоположную сторону. Замелькали слева и справа сады и грядки со всякой всячиной, затем дорога разбежалась в стороны, и я свернул направо, промчался, уже не стесняясь особо в скорости, по широкой пыльной улице через промзону, полюбовался в очередной раз на обшарпанные трейлеры в парке, после чего свернул к складу. И резко зажал передний тормоз, потому что прямо посреди дороги валялось мёртвое тело.

Опа, вот оно как… К утру кого-то прислать обещали. Забыли? Или это новый? Я вывернул руль так, чтобы объехать труп впритирку. Пахло. Пахло разложением, над телом тучей роились мухи, гудение пробивалось даже через тарахтение одноцилиндрового мотора. Да, это тот самый и есть, о котором Джефф говорил. От одной руки — только кости, скреплённые сухожилиями, измазанная спёкшейся кровью белая кость, как в мясницкой. Сомнений нет: руку кто-то объел. Во лбу дыра от пули, бок черепа вывален — выходное отверстие. Судя по одежде, один из обитателей трейлер-парка или вообще бродяга.

В пыли лужа запёкшейся крови. Джефф говорил, что он успел кого-то укусить. Лужа немаленькая — значит, укусил сильно. Если всё так и есть, как говорят в Интернете, укушенный уже сам кого-то съесть пытается или лежит с простреленной головой. Почувствовал, как мутная волна тошноты поднимается из желудка, в глазах потемнело, голова немного закружилась. Чтобы не свалиться вместе с мотоциклом, отвернулся резко, прибавил газу и подъехал к воротам. Гадство, непривычный я к таким зрелищам, да ещё вот так буднично лежит себе труп посреди улицы.

Возле вагончика офиса был припаркован старый белый «Форд Бронко» — большой и крепкий внедорожник, в своё время очень популярный. Сам о таком мечтал, помню, когда сосед по московскому гаражу притащил такой же откуда-то. Да и вообще машина что надо для этих краёв — сломать трудно, чинить легко, мотор не сложней «волговского».

Джефф вышел из вагончика с ключами — вид настороженный, рука на кобуре. Разглядев меня, кивнул и распахнул ворота. Я проехал внутрь и встал возле его внедорожника, слез с мотоцикла, заглушив мотор. Джефф указал рукой на лежащий в пыли труп, сказал:

— Видите? Так и лежит. Никто не приезжал.

Смотреть я не стал: чего я там не видел? Джефф сокрушённо покачал головой. Такой непорядок у него пока в сознании не укладывался.

— Да, разглядел. Тихо было?

— Часов в пять утра стреляли где-то неподалёку. Не слышали?

— Нет, уже спал в это время, — покачал я головой.

— Крепкие нервы. Не каждый уснёт в такой ситуации, — усмехнулся он.

— У нас в Койотовой Купальне было тихо.

— Вы улетаете сегодня? — спросил он, помолчав.

— Надеюсь улететь, — вздохнул я. — Глядя на всё это, не очень верится, что получится. Как-то не укладывается у меня в голове, что при всём том, что творится, я смогу пройти регистрацию, попить пива в зале ожидания и вылететь самолётом, как будто всё нормально.

— Кто знает? — спросил он философски. — Кто вас отвезёт? Я слышал, что таксисты не ездят уже.

— Сам поеду. И оставлю мотоцикл на стоянке в аэропорту. Если вернусь, то заберу его, не вернусь — значит, уже не вернусь никогда и плевать, что с ним будет.

— Я мог бы отвезти, — сказал он. — Оставили бы его в гараже. Или здесь.

— Спасибо за предложение, но думаю, что к середине дня у тебя других проблем будет хватать. Ситуация ухудшается.

— Говорили с Москвой? — угадал он.

— Говорил. Мне кажется, что мы повторяем здесь всё, что уже случилось там. А там совсем плохо.

— Значит, и здесь будет плохо, — согласился с моими выводами Джефф. — Не думаю, что наше правительство умеет действовать жёстче вашего. А болтовня по телевизору уже не поможет, — задумчиво добавил он. — Во время «Катрины» они это прекрасно доказали: столько саморекламы и никакого толку, с бедствием в одном городе справиться не могли.

Тут я с ним молча согласился. Пусть в наши времена Россия и не образец организации функционирования общества, но на подобные бедствия реагирует куда лучше, чем американцы, которые чуть не месяц не могли даже наладить патрулирование города от мародёров. Да и потом наладили через задницу, иначе не назовёшь, когда для этой цели вынуждены были наёмников из «Блэкуотер»[8] приглашать — национальная гвардия оказалась пшиком, полиция сбежала первой… не о том я, в общем.

Главное, в чём я действительно с ним соглашался — это в том, что в Америке ситуация может сложиться даже хуже, чем в России. Слишком большие индивидуалисты сами американцы, слишком не приспособлена к проблемам внутри страны власть, слишком не на те задачи нацелена армия. Да и морально американцы, на мой взгляд, к внутренним проблемам